Читать книгу "Команда бесстрашных бойцов - Дмитрий Володихин"

– Гвидон… Гвидон… жив ты там? Гвидон! Гвидон… Дело плохо, Катя, он не откликается.

– Еще бы…

– То есть?

– Ты разве не понял, душа моя? Он в последний момент щит с себя снял и нам пару секунд подбросил. Тебе как раз на аттракцион с кинжальчиком хватило. Не знаю, как у тебя получилось-то, наверное, из-за крестика, я-то едва пальцами пошевелить смогла… Так вот, это Гвидон остаточки из себя выжал.

– Мертв? – мрачно осведомился генерал.

– Не знаю. В любом случае ему сейчас не сладко.

Они добрались до первого этажа и выскользнули из здания. Во дворе метались ремонтники, стрелки на стене вяло поливали окрестности из пушек и пулеметов. Для порядка.

Невидимый дуэт успешно миновал ремонтников и счастливо перешел завал.

– Да, брешь они тут не скоро заделают.

– Так мы живы, Даня?

– Вроде того, мать… то есть Катя.

– Все получилось… проще, чем я думала.

– Во-первых, дай до тягача добраться, во-вторых, пару раз едва нас не прибили… А так – просто. Без затей.

Перестрелка, разбудившая половину Москвы, к тому времени почти затихла. Кое-где погромыхивала беспорядочная пальба, но шумный пулеметный прибой уже схлынул. «Молодцы наши вовремя начали ноги уносить. Четверть часа, и карательные отряды изо всех щелей полезут». Катя вздохнула жалостливо-прежалостливо:

– Если бы мне кто сказал, когда я девочкой была, что когда-нибудь один пятнадцатилетний мальчик при мне зарежет другого пятнадцатилетнего мальчика, а я отнесусь к этому факту так, будто у меня всего-навсего бретелька с плеча съехала, и даже ничуть не удивлюсь, то я бы в те поры просто не поверила.

– Ты сама-то поняла, чего наговорила? Не болтай, Катя, тащи давай.

– Да тащу я, тащу-у…

Ее брови изобразили иероглиф «Да где тебе понять, юноша».

– Зараза!

– Кто, я? Ну, знаешь ли, это переходит всякие…

– Да не ты, Катя, блин, а угробище у нас на плечах. Думаешь, на центнер потянет?

– Легко, Даня. Отдохнем минутку?

Тут шальная пуля расколола кирпич прямо перед ними.

– Даня, я беру свои слова назад.

– То-то же.

– Ты можешь как-нибудь объяснить, почему наш приз ни жив, ни мертв?

– Он по жизни такой.

– Я же тебе это когда-то и рассказала. А если без шуток?

– Не знаю. Есть, правда, одно соображение… Мне как в монастыре сказали? Сунешь, мол, паразиту железяку куда хочешь, хоть в задницу, ему однояко наступит каюк. Мол, только ткни поглубже. Он не человек, на него и оружие действует иначе… А у меня задумка была: приставить магу кинжальчик, куда сподручнее будет, дальше он сам сообразит, сколько сантиметров металла его от смерти отделяет. Должен сообразить, маг он или кастрюля немытая?! А когда поймет, сам же нас при всем честном народе с поста-то и выведет.

– Получилось не по-твоему.

– Не по-моему. Малость поточней бросил бы, и хана призу… Но ведь промахнулся? И железяка в паразите сидит на пару-тройку сантиметров. Значит, повезло нам. Тютелька в тютельку не добили, а только лишили сознания.

– Пока острие в нем, нам нечего опасаться?

– Похоже на то. Правда, сейчас-то он еще и спеленут да пасть у него заткнута, стало быть, силе его мажьей грош цена… Ножичек, однако, я придерживаю. На всякий случай.

…Тягач стоял на том месте, где ему и положено стоять. Ракетную установку меткий стрелок со стены разбил в щепы снарядом из скорострельной пушки. Впрочем, никто и не рассчитывал найти ее целой.

Только Гвидона нигде не было видно. Они втащили безвольное тело в Гэтээс. Кинжальчик на всякий случай укрепили набором ремешков – теперь никакая тряска не вытолкнула бы его из тела. Даня велел напарнице заводить колымагу, а сам вышел поискать умельца войны. Сунулся туда-сюда, никого не нашел. Встревожившись, сунул курево в рот, затянулся раз, другой, третий и встал у полуразрушенной стены – отлить. Струя ударила в ломаный кирпич, лужица весело растекалась, как вдруг генерал заметил, что брызги желтого мешаются с брызгами красного. «Козья ножка» с ядреным самосадом приземлилась в лужицу, слегка шипнув.

Дане едва хватило нервов доделать дело…

Гвидон лежал за стеной в позе младенца, подогнув колени к подбородку. Умирая, маг зажал уши обугленными руками, на которых уже не было пальцев. Голова напоминала большой кусок антрацита, с почерневшего черепа свисали ошметки плоти.

– Ну что же ты, парень… что же ты…

Даня видел сотни смертей. Простых, можно сказать, бытовых, например когда малолетка в дрянной команде тупо загибался от скарлатины или просто с голодухи… Страшных, болезненных, нелогичных, – на все вкусы. Свежий труп давно стал для него бытовой деталью из протокола повседневности. Более того, Даня был почти готов к смерти Гвидона. Почти.

Но около него давненько не появлялись новые хорошие люди. И еще того дольше никто из хороших людей не погибал, работая с ним, генералом Даней. Его резануло мгновенной болью, словно по легким провели опасной бритвой…

– Как же тебя угораздило, парень…

Генерал хотел закрыть глаза магу, но глаз не было, их начисто спалил магический удар. Тогда он разорвал упаковку с бинтом, посеревшим от старости, наклонился над телом Гвидона и наложил повязку на пустые глазницы.

Потом Даня взгромоздил труп себе на плечо и потащил к Гэтээсу. Там мертвец лег рядом со своим убийцей, живым и почти невредимым.

– Что там, Даня? Ты нашел его?

– Да…

– Жив?

– Нет. Мы его сами похороним, не отдадим подземным. Он это заслужил.

Повинуясь внезапному импульсу, генерал добавил:

– И ты не заглядывай сюда.

– Как скажешь. Мне он тоже пришелся по душе. А почему не заглядывать?

– Месиво, Катя…

Она почувствовала себя маленькой девочкой, получившей на день рождения потрясающий сливочный торт. Все-таки, кажется, Даня иногда бывает с ней ласковее, чем командир с бойцом. Нет, пожалуй, о ласке речь не идет, правильнее сказать так: «Он проявляет внимание». Да. Теперь правильно.

А генерал придерживался следующего мнения: видеть такой кошмар не следует никому. Хотя бы и человеку, который сам из драк и смертей не вылезает.

– Заводи, Катя, уходим. Правь на точку встречи.

– Поехали.

Пока напарница прогревала двигатель, он связался с Тэйки.

– Даня? А? К точке встречи едешь? Ну ты с-сукин сы-ын… До чего же ты с-сукин сы-ын! Ты же ведь такой с-сукин сы-ын, что… в общем, я тебя, козла, целую. Катька цела? А Немо? А субчика сцапали? А? Ты дохлый какой-то, прямо замороженный, Данька…