Читать книгу "Крест и полумесяц - Кэтрин Полански"

Амир сделал еще несколько снимков и осторожно стал пробираться к выходу. Кажется, запечатленного убийства полицейского должно хватить для визита к Бен-Фариду властей. Нет более страшного преступления, чем ересь, отягощенная убийством служителя закона. Когда до выхода оставалось каких-то несколько шагов, Амир зацепился рукавом джеббы за кольцо, в которое ставят факел, и оно неожиданно вывалилось из стены вместе с куском известняка, камень со страшным грохотом обрушился на пол и раскололся, подняв облако мельчайшей белой пыли.

Песнопения мгновенно смолкли, и вся толпа уставилась на юношу алчущими глазами.

– Взять его! – рявкнул Ибрагим и метнул в Ами-ра свое оружие. Серп вонзился в колонну в миллиметре от его головы.

Молодой человек повернулся и кинулся бежать, на ходу заталкивая фотоаппарат под джеббу и вознося молитву Аллаху, чтобы там, в доме, у подвальной двери, еще не подняли тревогу.

Амир мчался что было сил по коридору, а за ним катилась, завывая, обезумевшая толпа фанатиков. Только вмешательством Всевышнего можно объяснить то, что тревоги еще не подняли, что юноша успел опередить преследователей достаточно, чтобы захлопнуть дверь у них перед носом и повернуть ключ в замке. Выхватив из-за пояса пистолет, Амир несколько раз изо всех сил ударил тяжелой рукоятью по ключу и сломал его прямо в скважине. Это немного задержит преследователей.

Молнией метнулся он к выходу из дома Бен-Фарида, но едва не столкнулся нос к носу со своим дядей, так что пришлось отступить в гарем. К счастью, Дауд его не заметил, но это не меняло положения вещей. Аллах Всемогущий! Что же делать? Такой переполох сейчас поднимется. Покинуть дом с вещественными доказательствами не удалось, побег тоже сильно осложнится, ибо охрана теперь будет не просто бдеть, а зверствовать. Кажется, он сам себя загнал в угол. И себя, и Злату.

В гареме пока что царил покой, день клонился к вечеру, стало темнеть. Оказывается, он пробыл в подземелье не один час! Амир проверил, цел ли фотоаппарат, и сломя голову помчался к себе. Надо срочно вычистить одежду и спрятать фотоаппарат.

Едва не пинком распахнув дверь, Амир влетел в комнату и… столкнулся со Златой, едва успев подхватить ее.

– О Аллах! Мы пропали! – страдальчески выкрикнул он.

Глава 21

– Амир! Что случилось? Где ты был? – Злата порывисто обняла юношу за шею и прижалась щекой к пыльному халату. – Почему мы пропали?

Он несколько раз глубоко вздохнул, выравнивая дыхание, сбитое быстрым бегом по коридорам гарема, и прижал девушку к себе. Прижал так, будто бы боялся, что если отпустит, то больше никогда не увидит ее. И мир рухнет…

– Злата, милая, я… кажется, я все безвозвратно испортил. – Он едва не взвыл от отчаяния.

– Что, что случилось? – взволнованно переспросила Злата.

– Я был в подземельях, добыл фотографии, обличающие Ибрагима, но едва не попался. – Амир выпустил Злату из объятий и забегал по комнате от стенки к стенке.

– Господи! Но, слава богу, ты же цел? Ты же здесь, ты спасся! – Девушка засеменила за ним следом.

– Нет, это лишь временная отсрочка. Мне удалось запереть Ибрагима в подвале, я хотел выбраться из дома, но едва не натолкнулся на дядю, пришлось возвращаться в гарем. – Амир обессиленно рухнул в кресло, прижимая к груди драгоценный фотоаппарат. – Теперь все входы-выходы перекрыты так надежно, что даже мышь не проскочит. Мы не сможем бежать, а скоро сюда придут стражники и будут искать нарушителя спокойствия. Шпиона. То есть меня.

Злата рухнула перед креслом на колени и схватила Амира за отвороты хатата:

– Так что же ты сидишь? Ты весь в пыли, твоя одежда превратилась в лохмотья, тебя же сразу схватят! Быстро раздевайся!

Амир взглянул на нее застывшим взглядом, и Злата поняла, что он потерял всякую надежду и желание сопротивляться. И почему такое случается с лучшими из мужчин и так не вовремя? Она силой выдрала у него из рук фотоаппарат и принялась развязывать пояс. Юноша попытался было протестовать, но его вдруг охватило какое-то странное оцепенение: он вставал, когда она велела, поворачивался, поднимал руки, наклонялся, а в голове звенела оглушающая пустота.

Разоблачив молодого человека до шальвар, Злата свернула пыльную одежду в тугой узел и замерла, оглядывая комнату в поисках места, где ее можно спрятать. Амир встрепенулся, подсказал, где можно оборудовать тайник, а потом рухнул на постель. Злата спрятала вещи, заперла дверь и подошла к кровати. Юноша лежал абсолютно неподвижно, скрестив руки на груди, как бы обняв себя за плечи, и закрыв глаза. Девушка присела на край кровати, робко протянула руку и погладила его по голове.

– Амир, перестань, ты меня пугаешь! Уныние, между прочим, грех!

– Нет такого греха, – прошептал он, не открывая глаз.

– У вас нет, а у нас есть! – Злата даже стукнула в гневе кулачком по покрывалу. – Нельзя сдаваться!

Молодой человек не ответил.

– Амир! – Злата придвинулась к нему поближе и прикоснулась к щеке. – Ты не можешь вот так лежать и ждать, пока тебя поймают и убьют!

– Я не боюсь смерти. Аллах и так дал мне лишний год жизни. Дал, чтобы я отомстил, а я не сумел. – Он пробежал пальцами по своему жуткому шраму. – Это подарок моего дяди. Я выжил только чудом, чудом, дарованным мне Всевышним.

… Когда Амир очнулся, боли не было. Он лежал в своей постели, едва уловимый ветерок привычно шевелил газовый полог над кроватью, в комнате стоял неприятный сладкий запах. В голове отстукивали рваную мелодию звонкие барабаны, позвякивали цимбалы и пели свирели – целый оркестр.

…Ковер на стене зашевелился, сложная вязь превратилась в клубок разноцветных змей, гады попол-зли-поструились к кровати, забрались на покрывало, поднялись на хвосты и принялись раскачиваться в ритме оркестра, звучащего в голове Амира…

…Постель утонула, и юноша понял, что это не змеи вовсе, а водоросли, а он под водой, теплое течение омывает обнаженное тело, маленькие рыбки щекотно покусывают пятки… Неожиданно море высохло, и теперь он лежит на пересохшем и растрескавшемся дне…

– Он умирает, почтенный Селим? – откуда-то издалека раздался голос отца, Джибраил к кому-то обращался.

– Он может умереть. На все воля Аллаха. – Голос собеседника отца звучал глухо и надтреснуто. – Но он молод и силен, он борется за жизнь.

– Уже две недели, как ничего не меняется…

– Рана воспалилась… Я делаю все, что в моих силах. Отец вздохнул:

– Иншалла.

Амир опять впал в забытье, а когда очнулся, то услышал, как отец нараспев произносит слова молитвы. Фразы ее вспыхивали под закрытыми веками золотыми светлячками, каждая буква сияла, горела, а потом осыпалась тончайшим пеплом.

– Нет, Селим! Нет! – ожесточенно повторил отец.

– Господин Бен-Нижад… Он наверняка умрет, если этого не сделать. Рука потеряла чувствительность, может начаться гангрена…