Читать книгу "Вечера с Петром Великим - Даниил Гранин"

Глава четырнадцатая ЛИВОНКА

Быть женой гения, к тому же царя с характером, не терпящим инакомыслия, трудно. Екатерина сумела. Она приспособилась не как послушная рабыня, а как влюбленная женщина. Она не прощала мужу его необузданный нрав, дикие поступки, цинизм. Прощение полагает чувство превосходства над прощаемым. Превосходства не было, она — сирота, не имевшая ни воспитания, ни знатного происхождения, никаких талантов, Марта Скавронская, ливонка, невесть откуда взявшаяся, — пришлась по душе Петру тем женским чудом, какое властные натуры, подобные Петру, ищут в женщине. Она признавала превосходство Петра во всем, его мужество, прозорливость, его ум, его красоту, мужские достоинства, — все, что он делал, вызывало у нее понимание, если же не понимала, то считала это своим недостатком. Советы, указания Петра она выполняла с радостью, будь то устройство петергофских фонтанов или воспитание детей. Ее поклонение Петру не было притворством, Петра вряд ли можно было так долго водить за нос. Он был достоин любви, и она действительно влюбилась, письма ее дышат нежностью, ее чувства без ревности, без подозрительности, без тяжелой, душной требовательности. Это веселая, играющая радостью, благодарная любовь. И происходит чудо. Железная натура Петра смягчается. Казалось бы, защищенный со всех сторон панцирем государственного своего долга, травмированный сердечной неудачей, он тем не менее привязывается к Екатерине, испытывает ответную нежность. После Анны Монс его вторично посещает любовь. Он обретает семью, свою личную домашнюю жизнь. Приспело время быть мужем. Он может заботиться не только о флоте, о Сенате, но и о жене, о дочерях. Он пишет Екатерине, чтобы она ехала из Новгорода не той дорогой, что ездил он, на ней лед худой, а старой, и наказывает о том коменданту. В другой раз просит ее в Петербурге некоторые мосты непрочные переходить пешком. Он шлет ей подарки. Супружество явилось поздно. Когда они сочетались браком, Петру было сорок лет, Екатерине двадцать восемь. В письмах к ней Петр называет себя стариком, подшучивает над собой, порой с грустью. Год от году привязанность Петра к жене крепнет. Супружество их было не похоже на семейные отношения монархов той эпохи. Нечто подобное было во втором браке его отца, Алексея Михайловича, с Наталией Нарышкиной, счастливом и коротком. Чем-то характер Екатерины был схож с характером матери, Наталии Кирилловны, которую Петр горячо любил до самой ее кончины. В том отцовском браке Петр был желанным ребенком, а желанные дети, зачатые любовью, получаются самыми лучшими.

Екатерина обладала особым даром успокаивать Петра при его припадках. Все свидетельствуют о ее как бы гипнотических способностях. Звук ее голоса уже успокаивал Петра, в такие минуты никто не осмеливался приблизиться к царю, она одна бесстрашно подступала, брала за голову, гладила, почесывала, и он засыпал на ее груди. Через два-три часа он просыпался — освеженный, умиротворенный.

Существует красивая легенда о том, как Екатерина спасла Петру жизнь. Случилось это во времена Прутского похода в 1711 году, когда русское войско попало в окружение турок. Тридцать восемь тысяч русских были отрезаны огромной 140-тысячной вражеской армией от тылов, от продовольствия. Солдаты болели, голодали, не было воды, начались эпидемии. Положение складывалось критическое. Было решено, если турки откажутся от мирных предложений, пробиваться с боем. Надежд на успех прорыва было немного.

В этом неудачном походе с ним была Екатерина. Они недавно сочетались церковным браком, и Екатерина отказалась остаться в Польше, последовала за Петром в поход. В тот тяжкий вечер, может самый мучительный для Петра, она не стала его утешать и, разумеется, не упрекала в легкомыслии, с каким он доверился румынскому князю — изменнику, который перешел на сторону турок, отдал им продовольствие, приготовленное для русских солдат.

Недаром мрачные предчувствия мучили Петра перед походом. Он писал в письмах: «Пускаюсь в безвестный путь».

Направили парламентера с письмом от фельдмаршала Шереметева. Ответа нет. Посылают снова. Турки не отвечают. Остается сжечь обоз и готовиться к наступлению, хотя надежд прорваться немного.

Отдав последние распоряжения, Петр удалился отдохнуть в свой шатер, приказав никого к себе не пускать. Как он мог согласиться на столь плохо подготовленный поход, не обеспечив войска продовольствием, легкомысленно надеясь на помощь молдаван и валахов. Так блистательно разгромить под Полтавой лучшего полководца Европы Карла XII и так глупо оконфузиться с неумелыми турецкими ополченцами, которых и войском нельзя назвать, просто несметные толпы. Отчаяние душило его. Лучше других понимал он, в какую ловушку завел своих солдат. Почему не послушался голоса, что останавливал его?..

Он составляет документ, который историки назвали завещанием. Так, мол, и так, господа сенаторы, вследствие ложной информации я окружен турецкою силою, в семь раз превосходящей нас, ждать нечего, кроме поражения. Возможно, что он, государь, попадет в турецкий плен. Если это случится, то Сенат не должен его считать царем и государем и ничего не исполнять, что бы ни исходило от его имени. Если же он погибнет, то им следует выбрать между собой достойного в наследники.

Пока Петр пребывал в одиночестве, Екатерина держала совет с генералами во главе с Шереметевым. Они трезво оценивали, сколь мала надежда вырваться из окружения. В бою мог погибнуть и сам царь. Надо всячески искать пути договориться с турками, попытаться вновь и вновь обращаться к ним.

Обсудив все это, Екатерина, несмотря на запрет, вошла в палатку мужа, пала к его ногам, стала умолять послать к туркам не письменное предложение, а достаточно полномочного человека. Пойти на все, принять любые условия, не губить людей и себя. Лучше уступить земли и крепости, чем принять плен, потерять с такими трудами обученную армию.

Словами, слезами ли — она заставила Петра отложить свое решение. Это редко кому удавалось, но Петр умел не только слушать, но и слышать.

Обдумав, он велел вице-канцлеру Шафирову отправиться к турецкому визирю. Предложить мир, соглашаясь, в сущности, на любые условия. Уступать и уступать. Если турки потребуют завоеванные земли на Дону — отдать, земли по Днепру — отдать. Даже драгоценный сердцу Петра, основанный им Таганрог — тоже можно отдать. Турки вместе со своими союзниками шведами, Карл-то находился в Бендерах, могли настаивать на северных провинциях, что ж, придется и тут пожертвовать, не уступать только Петербург, любимое детище Петра, попытаться спасти его. Шафирову предстояла тяжелая миссия.

Легенда далее гласит, что Екатерина собрала все свои драгоценности, чтобы преподнести их визирю, и отправилась вместе с Шафировым.

Искусство Шафирова и, возможно, личное участие Екатерины привели переговоры к неожиданному успеху. Турки потребовали вернуть всего лишь Азов, остальные городки, построенные по берегам Азовского моря, срыть. Если бы турки знали тяжелейшее положение русской армии, условия были бы иные.

Что происходило у великого визиря, как шли переговоры, почему он согласился выпустить из ловушки русских во главе с царем, — неизвестно.