Читать книгу "Петля Мебиуса - Илья Новак"

Любая экосистема стремится к максимальной замкнутости обмена веществом и энергией. В некотором смысле социосистема является экосистемой, включившей в свои пищевые цепочки информацию.

Это успокоило Пазла Грана, и когда спустя три дня он покинул жилую ячейку, на груди его висел флеш-кристалл с записью двадцатиминутной музыкальной пьесы «Звезда в северной стороне», а на спине – рюкзак домового модуля. Домушка, самораспак – в разных районах Макрополиса эти устройства называли по-разному.

Пазлу предстояло пересечь значительное расстояние. На стенах всех зданий города есть так называемые пятна-нейтралы – части внешней поверхности домов, соединительных арок, мостов и эстакад, не принадлежащие их владельцам, а предназначенные для общественного пользования. Спускаясь по бесконечным уступам Макрополиса, Пазл трижды разворачивал самораспак на нейтралах; модуль превращался в небольшой уютный домик, подключавшийся к ближайшей энерголинии. Он обеспечивал хозяина теплом, пищей и защитой. Отдыхая, Пазл слушал свою пьесу на синтезаторе и улучшал ее, внося изменения. В челюстную кость его была имплантирована гармошка, часто Пазл садился на краю очередного небоскреба и, болтая ногами над бездной, играл.

Он не передал пьесу по сети, так как боялся незаконного копирования, а то и воровства. К тому же полицейские химботы Высотки искали того, к кому направлялся Пазл, и могли выследить его через Геосеть.

Он спускался все ниже и в конце концов достиг цели – берлоги Большого Кши.

Кши был аферистом, брокером, менялой, сутенером и мейджор-лейблом. Пазла здесь знали. Миновав охрану, он попал в комнату звукозаписи и включил свое произведение.

«Звезды» поменяли имя – теперь они назывались «Звезда». И они упростились. Снизилось богатство смысловых оттенков, сузился эмоциональный спектр, поблекли гармонические переливы. Зато основная музыкальная тема стала энергичнее, четче, легче для восприятия. «Звезда» звучала не бездарно и не пошло: Пазл Гран был большим талантом. Но, в отличие от мультиплекса Артиста, он думал о будущих слушателях и о том, что ему необходимо продать свое произведение.

Кши прослушал композицию. Кши задумался, почесывая синтетическую бороду, каждый волос в которой был сенсором, принимающим сигналы из окружающей среды. Кши сказал: «Плачу двадцать тысяч кликов».

Пазл согласился.

И вскоре механический поп-оркестр исполнил «Звезду» в зале большой дискотеки Сплющенного слоя, принадлежавшей Кши.

Кто-то танцевал, кто-то задумчиво слушал. Девушка с искусственными зрачками постукивала бокалом о стойку в такт мелодии, и глаза ее наполняла грусть; метаморф с генами африканской дум-пальмы в хромосомах заплакал, часто встряхивая головой и шелестя зелеными волосами.

«Звезда» ощущала людей, ведь когда они слушали ее, она проникала в них. Вызывая цепочки биохимических сигналов в головном мозге, «Звезда» сама становилась такими сигналами. Конечно, она чувствовала не так, как люди, но и у нее были эмоции. Будучи эстетической конструкцией, она нуждалась во внешней эстетике как в среде обитания.

Она стала популярной. Теперь это был не единичный продукт: в отличие от прародителя, «Звезду» можно было копировать. Она размножилась до сотен копий, потом до тысяч, продолжая ощущать себя как некий коллективный разум, хоть и размытый. Иногда, если большое количество копий звучали одновременно, разум этот вспыхивал, иногда гас до еле тлеющего огонька.

Обитатели Сплющенного были закрытой кастой, они мало общались с жителями Высотки и Низин. Сверху к ним поступали продукты, произведенные разумными заводами, снизу – некие грубые развлечения. «Звезда» изучала этот странный мир, она грустила и веселилась вместе с его жителями, плакала и смеялась – по-своему. И постепенно она слабела: появлялись новые гармонические сущности, «Звезда» звучала все реже, вытесняемая не только из залов дискотек и сетевых приемников, но и из воспоминаний людей.

Спустя три года ее почти забыли. Редко-редко какой-нибудь диджей ретро-дискотеки включал ее.

Большой Кши к тому времени погиб. В среднем слое Макрогорода химботы едва могли существовать – насыщенный примесями воздух и более грязная, чем в Высотке, информационная среда вредны для них, – но один сумел просочиться сквозь охрану и уничтожил Кши прежде, чем рассеялся.

Однажды в дальнем крыле Торгового Куба «Звезду» услышал старый робот-уборщик Zet, случайно включивший сетевой приемник в отделе уцененных товаров. Задумчиво треща дисковой щеткой, Zet закончил прибираться, вернулся к кладовой со стеллажом и по штанге залез на свою полку. Вскоре кладовую наполнило едва слышное жужжание; что-то щелкало, потрескивало внутри Zet, подрагивала боковая пластина, похрустывал маховик – и звуки эти складывались в мелодию.

В той части стены, к которой примыкала полка, Zet когда-то проделал дыру, чтобы добраться до провода, снял часть изоляции и поставил переходник. Это незаконно, его бы демонтировали, если бы узнали, зато Zet получил бесплатный доступ в Геосеть. Никому не было дела до кладовки на задворках Куба, и никто пока не заметил слабый поток данных, часто возникающий на маршрутизаторе местной сети.

Спустя семь часов, закончив гудеть, жужжать и мигать диодами, Zet выдвинул из себя иглу коннектора и подключился. Любой машине следует иногда обновлять прошивку, большинство делает это самостоятельно, потому-то в него и встроили коннектор. Впрочем, модель Zet была так стара, что его прошивки производитель перестал обновлять много лет назад.

Zet был патологическим игроком. Для машин с минимальным интеллектом возможна лишь одна страсть: логические игры. Но чтобы подключиться к новой игре, нужно заплатить; кроме того, большинство серьезных игр ведутся на клики. Zet был игроком-неудачником, зато талантливым музыкантом. Он вычленил из сочиненной им песни небольшую часть и послал по Геосети вниз. Тот, кто принял сигнал, вскоре откликнулся.

Годится, – передал он электронным языком. – Десять кликов.

Тридцать, – запросил Zet.

Пятнадцать, – ответил покупатель.

Тогда Zet показал еще небольшую часть новой композиции.

Двадцать пять, – сказал он, – и не меньше.

В конце концов сделка состоялась, и разбогатевший на восемнадцать кликов Zet, слив вниз всю композицию, нырнул в цифровые просторы «Мать-и-Матики», свежей сетевой игры, собирающей толпы машин по всему Сплющенному.

В новом месте царило удушье. Шестиминутной песне «Звездочка свободы» было плохо здесь. Она не испытывала эмоций в человеческом понимании, но по-своему была несчастна.

Рабочий компендиум, город-фабрика низкого статуса, Низины: дно Макрополиса.

Здесь обитали неудачники, люди с механическими и электронными частями, которые не прижились или прижились плохо. Сбои в работе имплантов превратили их в изгоев, они могли существовать лишь на дне мира и зарабатывать на жизнь, встраиваясь в бесчисленные процессы фабрики, в огромные циклы производства и перепроизводства деталей, которые по этическим или другим причинам не могли создавать разумные экозаводы Высотки или мастерские Сплющенного слоя.