Читать книгу "Темная сторона Луны - Мартин Сутер"

— Папочка, что делает этот человек?

Оба раза в нем вспыхивала ненависть, которую он гасил в себе весь остаток дня. Чтобы уберечься от последствий таких нечаянных встреч, Бланк все глубже забирался в бескрайние буковые леса.

Иной раз под вечер он только по карте находил место, где оставил машину. Он выезжал из дома в четыре утра, чтобы успеть добраться до нужного места к восходу солнца. Парковал автомобиль, забрасывал на плечи небольшой рюкзак и вступал в зеленый сумрак леса.

Он шел по мягкому ковру из отцветших ясменников, зеленчуков, вороньих глазок, печаток Соломона и ветрениц. Искал место для прохода среди молодых буков, плотным барьером вставших между стволами старых деревьев. Пробирался сквозь заросли ежевики, шипы которой безжалостно впивались ему в ноги через штанины.

Несколько раз он вспугивал косуль, как-то потревожил кабаниху с четырьмя маленькими поросятами, а однажды прямо на него вышел благородный олень. То и дело впереди выскакивали из своих укрытий кролики и бросались наутек. Кроме зверей, птиц и насекомых, в это время здесь трудно было встретить кого-либо.

Его прогулки никогда не имели конкретной цели. Он следовал инстинкту, который выводил его всегда в самые непроходимые, не тронутые цивилизацией места. Он даже не пытался запомнить дорогу. Когда наступало время возвращаться к машине, он предпочитал ориентироваться по мху и лишайнику, которыми обрастали деревья с западной, подветренной стороны.

Карту и компас он с собой не брал. Будто втайне надеялся когда-нибудь заблудиться в лесу.

И это ему удалось в один из последних июньских дней. Во время прогулки он вышел к зарослям молодых буков. Что-то странное почудилось ему в этом скоплении древесной поросли, из центра которого, казалось, исходило свечение. Буковая чаща занимала, наверное, не более тридцати квадратных метров. С какой бы стороны он на нее ни посмотрел, отовсюду виделся этот срединный свет.

Бланк прополз подлеском и через несколько метров выбрался на небольшую поляну. Часть поляны занимала впадина. Земляной слой на ее краях, по-видимому, был таким скудным, что его хватало лишь на несколько папоротников да на мшистый ковер. Мох, правда, был таким мягким и толстым, что Бланк не удержался и прилег.

Сощурившись, он всматривался в зеленый свет буковой листвы, вдыхал влагу, исходившую от мха, и блаженствовал оттого, что ему было мягко. Он закрыл глаза и представил, как медленно погружается в лесную землю. С того памятного дня, как он ощутил себя частью леса, ему еще ни разу не удавалось пережить схожее чувство. Сегодня он был близок к нему, как никогда.

Урс проснулся под вечер. Он чувствовал себя посвежевшим и счастливым. Немало времени ушло на то, чтобы пробраться сквозь заросли к открытому лесу.

Он пошел дальше не торопясь, словно опасался резкими движениями нарушить это ощущение.

Главное, ни о чем не думать, выключить мозги, пусть им руководит подсознание, и никаких пошлых мыслей, типа «который сейчас час?», «где я?», «в каком направлении нужно идти, чтобы выйти к машине?».

В таком состоянии Урс проблуждал по лесу до наступления темноты. Действительность нагнала его внезапным осознанием того, что он перестал ориентироваться. Куда ни повернись, лес выглядел одинаково.

Вскоре щебет птиц сменили шипение, шепот, шушуканье, шелест, пощелкивания и шорохи лесной ночи.

В рюкзаке у Бланка был карманный фонарик. Но его луч выхватывал лишь отдельные фрагменты леса — стволы деревьев, кусты и мелкие растения. Какое-то время Урс пытался найти путь, который вывел бы его к дорожному указателю или хотя бы на опушку. Но лес становился только гуще, а круг света от фонарика с каждым шагом сужался. Тогда он решил подыскать место для ночлега.

Между двумя старыми буками он натолкнулся на низкий молассовый камень, у которого на поверхности еще в доисторическое время благодаря ледникам образовалось небольшое углубление. Для мягкости Бланк накидал сверху елового лапника. Он надел ветровку и устроился поудобнее, насколько позволяло положение, сунул под голову рюкзак вместо подушки, накрылся тонюсенькой полиэтиленовой защитной пленкой. И почти мгновенно заснул.

Проснулся Бланк от холода. Посветив на часы, он обнаружил, что не проспал и часа. В каменном углублении было влажно и сыро. Пленка-покрывало, вместо того чтобы сохранять тепло тела, удерживала исходивший от камня холод.

Где-то вверху тихонько зашелестела листва. По-видимому, пошел дождь. Бланк поднялся. Прямо около него сквозь листву закапало. Через секунду тяжелые капли застучали по камню. Бланк быстренько собрал вещи и осветил фонариком окрестности в поисках укрытия.

Он пристроился на корточках под пленкой в небольшой рощице молоденьких елей. С ветвей вокруг капало. Молнии словно ножницами на доли секунды разрезали ночной лес после резких ударов грома. Грозовые шквалы пронизывали Бланка мокрым холодом до самых костей.

Примерно через час гроза унялась. Бланк дрожал от холода. Чтобы согреться, он несколько раз присел, попрыгал и даже отжался. Ни съестного, ни воды, ни спичек в рюкзаке не оказалось. Он хотел было посмотреть на часы: когда же наступит рассвет? Но фонарик приказал долго жить. Возможно, внутрь попала влага и вызвала замыкание. Бланк поклялся никогда больше не отправляться в лес, не подготовившись как следует.

Прошла целая вечность, прежде чем на фоне серого неба стали различимы верхушки деревьев. Едва начав хоть немного ориентироваться, Бланк двинулся в путь.

Метров через двадцать он вышел к путевому указателю с надписью «Вальдакер — 10 мин»: так называлась деревенька, где он оставил машину.

Папка с делом Джо Гассера давно пылилась на рабочем столе Рольфа Блазера. Никто из начальства на него не давил, у них там были заботы поважнее. Рольф давно бы закрыл дело, если бы не этот черный «ягуар». Перед тем как отправить дело на полку, следовало еще раз проверить показания свидетеля. Хотя бы для проформы.

Блазер возвращался с допроса пострадавшего в трактирной потасовке, который попал в больницу со сломанной челюстью. Рольф поймал радиостанцию, передававшую поп-музыку. Время от времени они крутили шлягеры той поры, когда ему было двадцать. Пейзаж за окном машины тонул в тумане. Думать о работе не хотелось. Приятный мужской голос под акустическую гитару признавался в любви к маленькому грибочку. Песня почти закончилась, и только тут Блазер обратил внимание на ее слова. Из текста можно было заключить, что «гномья шляпка», о которой шла речь, не была обыкновенным съедобным грибом.

Блазер запомнил имя исполнителя. Его звали Бенни Меттлер. Запись была сделана во время фестиваля уличных музыкантов.

Парень, поющий о любви к грибам, вполне мог быть знаком с Джо Гассером.

Урс Бланк три дня провалялся в постели с тяжелой простудой. Сотрудники отеля «Штадтвальд», привыкшие иметь дело с постояльцами преклонного возраста, знали, как позаботиться о человеке, которому случилось заболеть. Гостиничный врач осмотрел Бланка и выписал антибиотики. Горничные регулярно меняли ему постельное белье, а с кухни приносили чай и легкую еду.