Читать книгу "Прекрасное далеко - Либба Брэй"

Солнце клонится к закату, когда мы возвращаемся в школу Спенс, нагруженные покупками с ярмарки. Рабочих мистера Миллера уже отпустили после дневных трудов. Грязные и насквозь пропотевшие, они складывают инструменты на телегу и умываются из ведер с водой, которые принесли судомойки. Бригид предлагает им холодный лимонад, и мужчины пьют его жадными глотками. Миссис Найтуинг вместе с мастером отправляется проверить результаты дня.

— Ох, мистер Миллер, сэр, — кричит рабочий, — смотрите, тот старый камень в земле! Он раскололся точно пополам!

Мистер Миллер подходит к камню и приседает на корточки, чтобы рассмотреть его как следует.

— Ай-ай, — говорит он, хлопая себя грязной ладонью по крепкому бедру, — вот не понимаю, как это случилось? Он же выглядел таким здоровенным, крепким!

Мастер поворачивается к миссис Найтуинг:

— Он тут как бельмо на глазу, миссус. Может, нам лучше его убрать?

— Очень хорошо, — соглашается миссис Найтуинг, небрежно взмахивая рукой.

Мужчины хватаются за лопаты и кирки и погружают их во влажную землю вокруг камня. Я сдерживаю дыхание, гадая, не откроется ли от их усилий тайная дверь и не повлияет ли все это на возможность войти в нее. Но я ничего не могу поделать, только надеяться. Мужчины высвобождают обломки камня, чтобы погрузить их на телегу.

— Может, удастся продать его где-нибудь, — задумчиво бормочет мистер Миллер.

Из леса к ним спешит, спотыкаясь, мать Елена.

— Вы не должны этого делать! — кричит она, и я догадываюсь, что она пряталась за деревьями и наблюдала.

От ее крика меня пробирает дрожь, хотя я и не понимаю толком, почему. Мать Елена безумна; она постоянно говорит что-нибудь странное.

Но на мужчин ее слова подействовали. Они перестают копать.

— Эй, ну-ка за дело! — прикрикивает на них мистер Миллер. — А ты, цыганка… нам уже тут надоели эти твои суеверия!

— Уходи отсюда, матушка! — говорит Бригид, направляясь к старой женщине.

Но мать Елена не ждет ее. Она поворачивает назад.

— Два пути, — бормочет цыганка. — Два пути. Ты навлечешь проклятие на всех нас.

Глава 16

Нам не приходится ждать полуночи, чтобы сбежать из школы Спенс. Все настолько устали после ярмарки, что я слышу храп и громкое сопение даже в коридоре. Но мы трое чувствуем себя куда бодрее обычного, мы в предвкушении. Мы собираемся в большом холле. Я снова пытаюсь вызвать дверь света, но, похоже, у меня опять ничего не получится. Я чувствую, как радостное ожидание Фелисити и Энн переходит в отчаяние, поэтому решаю выбрать другой путь.

— Идемте, — говорю я и веду своих подопечных на лужайку перед школой.

Ночь кажется живой, дышащей, полной возможностей. Безоблачное небо подмигивает тысячами звезд, они как будто подстрекают нас. Луна устроилась среди них, толстая и довольная.

Я протягиваю руку и мысленно вызываю дверь. От бурлящей во мне энергии рука дрожит. Тайный портал появляется перед нами, светясь, такой же, как прежде, и я вздыхаю с облегчением.

— Чего мы ждем? — спрашивает Фелисити, усмехаясь.

Мы наперегонки бежим к двери, врываемся в светящийся коридор. И выходим в сферах.

Рука об руку мы идем по тропе между камнями, стараясь, чтобы нас никто не заметил, высматриваем признаки опасности.

— Ох, твари Зимних земель! — нараспев произносит Фелисити, когда мы приближаемся к Пограничным землям. — Выходите, где вы там прячетесь!

Энн шикает на нее.

— Я н-не думаю, что нам стоит…

— Да разве ты не видишь, что они исчезли? Или с ними что-то случилось. Может быть, когда Джемма забрала магию из Храма, им пришел конец?

— Тогда почему Пип…

Я резко умолкаю.

— Потому что она — не одна из них! — огрызается Фелисити.

Мы подходим к колючей изгороди, окружающей Пограничные земли. На этот раз мы с большей легкостью избегаем ее ловушек и пробираемся сквозь заросли, даже не оцарапавшись.

— Уух-ут! Уух-ут!

Крик разносится по всему синеватому лесу. Бесси Тиммонс и Мэй Саттер, с палками в руках, выскакивают из-за деревьев, Фелисити взвизгивает.

— Вам незачем так делать, — говорит она. — Это всего лишь мы.

— Осторожность не помешает, — отвечает Бесси.

— Я не желаю терпеть их фамильярность, — шепчет мне Фелисити. — И их вульгарность тоже.

Пиппа машет нам рукой, высунувшись из окна башни.

— Эй, не уходите… я спускаюсь!

— Пиппа!

Фелисити спешит к дверям замка. Мерси открывает, приветствуя нас. Замок кажется немного более аккуратным, чем в прошлый раз. Тут сделали небольшую уборку. Полы подметены, разожжен огонь в очаге. Стало почти уютно. Даже лианы не выглядят такими пугающими, смертельно ядовитые цветы вспыхивают пурпуром на фоне осыпающихся камней.

В комнату вбегает Пиппа.

— Я увидела вас у ежевичной стены! Я секунды считала, дожидаясь, пока вы сюда дойдете… двести тридцать две, если хотите знать!

Пиппа снова одета в лохмотья, но в остальном выглядит чудесно. Похоже, магия задержалась в ней, что кажется мне удивительным, потому что когда я одариваю магией Фелисити или Энн, она держится в лучшем случае несколько часов.

— Ты просто сияешь! — восклицает Фелисити, обнимая Пиппу.

Та бросает на меня застенчивый взгляд.

— Да! Должно быть, это от радости, что я снова воссоединилась с моими подругами, потому что я чувствую себя совершенно чужой среди здешних девушек. Ох, Джемма, ты не поможешь мне добавить дров в огонь?

— Конечно, — отвечаю я, делая вид, что не замечаю удивленного взгляда Фелисити.

Пиппа ведет меня за гобелены, в старую церковь.

— Ну, как ты? — спрашиваю я.

Губы Пиппы дрожат.

— А как я должна быть? Я обречена жить здесь вечно. Вечно оставаться в одном и том же возрасте, в то время как мои подруги будут взрослеть и забудут обо мне.

— Мы не забудем о тебе, Пиппа, — возражаю я, но и сама чувствую, что это слишком похоже на ложь.

Пиппа кладет ладони на мою руку.

— Джемма, я снова ощутила магию, и это дает мне надежду. Но она уже ускользает.

Пиппа показывает на свое потрепанное платье.

— Ты можешь дать мне еще? Столько, чтобы мне хватило духа на то время, пока я пытаюсь примириться с судьбой? Прошу тебя!

— Я… я не могу делать это вечно, — запинаясь, говорю я.

Я боюсь того, что случится, вне зависимости от того, что я выберу.

— Я и не просила тебя делать это вечно.