Читать книгу "Вредная утопленница - Наталья Александрова"

Своим необычным именем Виталия Петушкова была обязана матери. Та назвала ее в честь своего отца, летчика-испытателя. Девушке собственное имя нравилось – оно было необычно, и стоило ей представиться в незнакомой компании, как к ней обращалось всеобщее внимание, начинались расспросы.

Виталия Петушкова проработала в фирме «Пять минут» приемщицей заказов всего три месяца, и закончились ее трудовые отношения с фирмой громким скандалом.

В полиграфическую фирму пришел сотрудник Института культуры, чтобы заказать красивый поздравительный адрес для старейшей сотрудницы этого института, профессора кафедры истории искусств Олимпиады Самсоновны Каплуновой. Той на следующий день исполнялось семьдесят лет, и по этому поводу в институте были назначены торжественные мероприятия.

Сотрудник института передал Петушковой текст поздравления, оговорил оформление – адрес должны были отпечатать художественным шрифтом на красивой бумаге с водяными знаками и золотым обрезом.

Петушкова приняла заказ, но только заказчик покинул офис фирмы, как туда ворвалась стайка молодых девушек, студенток того же института. Они рассказали Виталии, что юбилярша Олимпиада Самсоновна – настоящая мегера, на экзаменах свирепствует, как какой-нибудь Пол Пот, и выгоняет студентов пачками.

– Настоящая садистка! – добавила худенькая рыжая девушка. – Ей удовольствие доставляет мучить людей, особенно молодых! Я из-за нее третий семестр без стипендии сижу!

– А чего вы от меня-то хотите? – поинтересовалась Виталия.

– Хотим, чтобы ты в поздравительном адресе несколько слов заменила! – ответила рыженькая. – Не просто так, конечно, мы вот тут денег собрали, весь курс скинулся…

Деньги, конечно, сыграли свою роль, но не они были главными. Виталия Петушкова была от природы авантюристкой и с удовольствием поучаствовала в студенческой каверзе.

Когда она передала мастеру текст поздравления, тот удивленно поднял брови:

– Что, прямо так и печатать?

– Как заказчик сказал – так и печатай! – заверила его Виталия. – Наше дело – клиенту угодить!

На следующее утро тот же сотрудник зашел за готовым адресом, бросил на него беглый взгляд, убедился, что выглядит адрес очень красиво, и, не читая, отнес его в институт.

Кто же читает тексты официальных поздравлений? Они так составляются, что от скуки челюсти сводит!

Как уже было сказано, на этот день в институте было назначено торжественное собрание.

В актовом зале собрались профессора и доценты, преподаватели и сотрудники института, а также избранные студенты. Юбилярша восседала в президиуме в своем самом лучшем костюме, который пошила на заказ по случаю защиты кандидатской диссертации, каковой случай произошел примерно сорок лет назад.

Рядом с ней в президиуме сидели ректор института, известный профессор, специально приехавший из Москвы, и чиновная дама из городского Комитета по образованию.

Ректор объявил торжественное собрание открытым и предоставил слово для зачтения поздравления старейшему сотруднику института профессору Цыпленкину. Профессор имел на это полное право, поскольку проработал бок о бок с юбиляршей без малого полвека.

Старенький профессор, опираясь на палочку, подошел к микрофону и раскрыл папку с адресом.

Ему было уже далеко за восемьдесят, но, несмотря на это, профессор сохранил удивительно громкий и звучный голос и все еще читал лекции по истории средневекового искусства. Остроумные студенты говорили, что он читает эти лекции по личным воспоминаниям, и они были не очень далеки от истины.

Правда, в отличие от голоса его память и внимание были уже не те, что прежде, и на своих лекциях профессор Цыпленкин просто громко и с выражением зачитывал старые конспекты. Читал он все подряд, не вдумываясь в смысл, и, к радости слушателей, вместе с текстом зачитывал собственные пометки на полях конспектов. Например, громко и с выражением произносил: «Здесь нужно повернуться к аудитории и показать в окно на Петропавловскую крепость…» или даже так: «Здесь нужно пошутить».

Именно в такой манере престарелый профессор начал зачитывать поздравительный адрес:

– «В этот знаменательный день мы, профессорско-преподавательский состав института, хотим поздравить Вас, Олимпиада Самсоновна, со славным юбилеем…»

Ректор с теплой улыбкой наблюдал за профессором. Он убедился в правильности своего выбора: замечательный голос Цыпленкина придавал тексту поздравления особенную торжественность.

– «Большую часть своей жизни, – продолжал профессор, – Вы, Олимпиада Самсоновна, отдали славному делу отечественной проституции. Ни один ваш клиент не остался неудовлетворенным…»

Зал замер в изумлении и ужасе. Ректор отвесил челюсть. Он просто не поверил себе и решил, что у него от переутомления начались слуховые галлюцинации. Юбилярша часто-часто заморгала, и лицо ее начало наливаться краской.

Один только профессор Цыпленкин ничего не замечал и продолжал своим хорошо поставленным голосом:

– «Вы всегда творчески подходили к делу. Не было такого извращения, которое бы вы не освоили за годы своей плодотворной работы. Как ни один преподаватель вы знали теорию и практику, глубоко изучали первоисточники, в частности, вы знали „Камасутру“ и тантрическую йогу как свои пять пальцев…»

– Да что же это такое! – взвыла Олимпиада Самсоновна, вскочила, схватила со стола президиума графин с водой и запустила его в несчастного Цыпленкина.

Профессор, к счастью, сумел от него уклониться.

– Липочка, что случилось? – пролепетал он удивленно, оторвавшись от поздравления. – Я еще не дочитал!

– И не дочитаешь, старый греховодник! – кричала юбилярша, прорываясь к нему с явно членовредительскими намерениями. Лицо ее стало багровым, как переходящее знамя обкома комсомола.

– Кто-нибудь, остановите это безобразие! – раздраженно проговорила чиновная дама.

Ректор вскочил и лично бросился разнимать дерущихся профессоров. Кто-то наконец догадался выключить микрофон.

В результате инцидента профессор Цыпленкин попал в травму с ушибами и ссадинами, у Олимпиады Самсоновны случился гипертонический криз, ректору отказали в присвоении звания «Заслуженный деятель науки», невнимательного сотрудника, заказавшего злополучный адрес, отправили в сибирский филиал института поднимать культуру среди оленеводов и охотников, а Виталию Петушкову уволили из полиграфической фирмы «Пять минут».

На прощание Елизавета Петровна Горожанкина высказала Виталии все, что она о ней думает, и вычла из ее выходного пособия штраф в размере компенсации, которую пришлось заплатить институту.

Хотя Виталия была стопроцентно виновата в случившемся, она тем не менее затаила хамство на Елизавету Петровну и, как впоследствии выяснилось, прежде чем уволиться из фирмы, кое-что изготовила на ее полиграфическом оборудовании.