Читать книгу "Три капитана - Сергей Челяев"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сила тяжести на Беллоне поменьше земной, хотя и не критично, так что мирового рекорда по прыжкам в длину не поставишь. Разве что в ширину, если ненароком нарвешься на бродячего хлада-шатуна, что порой забредают чуть ли не к воротам. Да и атмосфера с вполне приемлемым химсоставом, только вот парциальное давление кислорода здесь порядка 110 миллиметров ртутного столба, что, грубо скажем, отвечает середине склона земного Эльбруса.
Разные люди переносят это обстоятельство по-разному (некоторые вовсе не замечают), но у всякого работающего на Беллоне по правилам техники безопасности все-таки имеется кислородная маска.
Масками наилучшего образца нас снабдил милостивец Гусев. А еще меховыми унтами и стегаными армейскими рукавицами, которые мы тут же окрестили «перчатками смерти» — они пугающе напоминали раздутую ладонь утопленника, хотя и отменно согревали руки.
Однако скоро я раскусил истинную подоплеку отеческой заботы усача о нашей маленькой экспедиции, и Тайна уже показалась мне лишь поводом, если хотите, приятной вкусовой добавкой.
Агентство «РОССВЯЗЬ», оказывается, существовало в реальности. Однако характер его отправлений, главным образом, курьерских, был настолько эксклюзивен и высокопоставлен, что давно уже ввел эту организацию в ранг наиболее престижных, а значит, закрытых для простых смертных. Один из отделов ГАБ, характер работы которого был связан непосредственно с охраной первых лиц государства, курировал «РОССВЯЗЬ» напрямую.
Федор Смагин не имел прямого отношения к «РОССВЯЗИ». Зато он происходил родом из украинского городка Гайворон, где протекает крохотная и мелкая речка Рось — та самая, откуда якобы и повели свой род наши предки-россы, если верить древним летописям. Поэтому свое маленькое почтовое агентство Смагин-младший зарегистрировал под названием «РОСЬСВЯЗЬ», что законом не возбранялось. А дальше уже было дело техники.
Правила грамматики когда-то позволяли употреблять в качестве смягчения как соответствующий знак, так и верхнюю запятую — апостроф. Крохотная эта завитушка де-юре является самостоятельным знаком, фактически же девяносто клиентов из ста воспринимали ее в лучшем случае как элемент декора.
Поэтому кем бы ни были по статистике предыдущие девять клиентов, десятым у Федора Смагина всегда была армия. Она неизменно оказывала радушный прием человеку, на визитке которого твердо значилось: «РОС'СВЯЗЬ». К тому же апостроф в названии фирмы нашего изобретательного Остапа Бендера из Гайворона из года в год становился всё мельче, всё тоньше и всё прозрачней, став в итоге и вовсе почти неразличимым.
Я в первый же день знакомства, разумеется, предпринял попытку побеседовать с ним на эти и другие щекотливые темы соблюдения авторских прав. Однако Смагин-младший отшутился, сказав, что он — на самом деле тайный резидент всесильной «РОССВЯЗИ», а апостроф служит его надежной маскировкой.
Я хорошо запомнил эти слова Федора. Будущее показало, что в каждой шутке всегда лишь доля шутки.
Трейлер Смагина-младшего был набит самой разнообразной аппаратурой под завязку, в том числе — и портативным оптико-электронным комплексом космического слежения.
Смагин шутливо называл его «школьным телескопом».
Понятное дело, что «настоящий телескоп» — какой-нибудь этакий монстр метров осьмнадцати — в гусеничном вагончике с раздвижной крышей поместиться не мог.
Так что, нравилось нам или нет, мы должны были довольствоваться малым. Благо, и малое обладало впечатляющими характеристиками, так что ближайшие окрестности Беллоны наш удивительный компаньон просканировал безотлагательно. То есть сразу после того как расшифровка данных с зонда намекнула на присутствие в системе Вольф 359 винтажного ракетоплана.
Не получив результатов, Федор спешно отправил запрос в пункт диспетчерской радиосвязи центрального космопорта Беллоны, где у вездесущего и всезнающего Шадрина имелся «старинный знакомец Гриша».
Вдвоем с Николаем они уговорили знакомца пошарить по космическим окрестностям на предмет обнаружения любого мало-мальски крупного объекта, хотя бы и смахивающего на скопление мусора. В конце концов, ракетоплан после четырех веков болтания на орбите мог давно уже превратиться черт знает во что.
Гриша их выслушал, надо полагать, сдержанно ругнулся и потребовал немедленно конкретизировать цель поисков.
— Иголку, говорит, в стоге сена найти еще сможем, — сокрушенно прокомментировал нам с Тайной результаты переговоров Николай, — а вот корешок женьшеня в земле — извини-подвинься. Потому как не знает, где копать. Земля-то велика!
— Для женьшеня у китайских промысловиков ходя-ходя, между прочим, знаки имеются. Приметы разные, — заметил я.
— А для цвета золотого папоротника? — С мрачным видом спросила Тайна, не обращаясь ни к кому конкретно.
— Заговоры, — пожал плечами я. — Колдовские формулы, магические гримуары и ведовские заклинания.
В этот миг я почувствовал на себе пристальный взгляд. Это Смагин-младший уставился на меня так, точно дырку глазами хотел во мне прожечь. И так неуютно мне стало под его взглядом, что я непроизвольно передернул плечами и зябко поежился.
— Ну конечно, — медленно проговорил Федор. — Я должен был сразу догадаться.
После чего резко повернулся и рысью помчался в отсек к своему любимому «Олимпику».
Нам оставалось лишь ошеломленно переглянуться и отправиться за ним.
— Вот здесь, — Смагин-младший ткнул пальцем в экран монитора. — А я-то всё ломал голову, почему не детям, не внукам, наконец…
Перед нами был развернут древовидный каталог флэшки знаменитого курьера. Курсор в виде крохотного пылающего факела указывал на папку, озаглавленную не без претензии: «МОИМ ПРАВНУКАМ».
Федор быстро пролистал ее содержимое (главным образом, личные наблюдения и путевые заметки), после чего открыл единственную вложенную папку и кликнул текстовый файл «Без названия».
Я его помнил смутно: не то детский стишок, не то рифмованное указание к какой-нибудь ролевой игре. Хотя и сомневался, что Алексей Смагин имел об этом виде молодежных развлечений даже отдаленное представление.
Если ищешь путь звезды, зная час восхода —
Солнца луч отпустишь ты, дав ему свободу.
Если ищешь след друзей, что шагнули в пламень —
Всё найдешь среди людей, чьи сердца как камень.
Из удачи и беды жизнь узор завяжет —
От восхода до звезды солнце путь укажет.
— Ого, — озадаченно протянул Шадрин, — так он еще и стишками баловался, Федяка?
— Насколько мне известно, у него было много разных увлечений, — Смагин-младший слегка нажал на последнем слове. — Костя не даст соврать, там еще немало разных стихов его собственного сочинения…
Я промычал что-то невнятное, чувствуя, что краска вот-вот зальет меня по уши.
Папку с названием «Стихоплетные эскизы» на флэшке я, конечно, видел, но, честно сказать, пролистал весьма небрежно, через страницу. Ну не поклонник я доморощенных поэтов! А пожилых людей, каждого в свой срок, буквально через одного тянет слагать неуклюжие вирши на злобу дня или, не приведи Господь — с оглядкой на пережитое.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Три капитана - Сергей Челяев», после закрытия браузера.