Читать книгу "Антик с гвоздикой - Ирина Мельникова"

— Спасибо, — прошептала Ксения и отстранилась от него, — вы очень любезны, но я все же не уверена, что сестра захочет разговаривать с вами. Должны произойти просто из ряда вон выходящие события, чтобы она пошла на мировую. А пощады она точно не попросит, даже не надейтесь!

— Что ж, я это слышал много раз, — хотел сказать Аркадий, но не успел. Их разговор прервал громкий топот копыт. Князь сидел в седле, Павлик устроился впереди него. Скачка верхом на лошади привела его в неописуемый восторг.

Князь спешился и протянул руки, чтобы снять мальчика с лошади. Но тот надул губы.

— Право, Григорий Александрович, у нас есть еще время покататься на вашем Мулате. Можно проехать до коляски, чтобы Марфуша и Евсей тоже увидели, как хорошо я держусь в седле.

— Всему свое время, — улыбнулся князь. — У вас и впрямь замечательные успехи, но хвастаться пока рано. Что в том замечательного, если я буду вести лошадь в поводу? Если показывать достижения, то только самому. Даю слово, что через неделю вам будет не стыдно показать свое искусство не только перед Марфушей, но и перед маменькой.

Напоминание о маменьке, похоже, испортило мальчику настроение. Он закусил губу и, минуя руки князя, довольно ловко спрыгнул на землю.

Ксения испуганно охнула, а князь вполне спокойно заметил:

— Я вижу, граф, что вы смелый мальчик, однако все ж не следует на первых порах отказываться от помощи.

— Простите, князь, — смутился Павлик. — Но я не маленький, чтобы все время держать меня за ручку. Ксюша, скажи, я ведь не боюсь прыгать с забора? А там гораздо выше, чем с лошади.

Ксения только развела руками. Чтобы доказать свою храбрость, Павлик однажды готов был спрыгнуть с крыши беседки. Но его пыл остудила Марфуша, показав озорнику заросли крапивы, которые затянули все подступы к ней.

Солнце тем временем перевалило зенит. До обеда оставалось чуть больше часа. И Ксения заторопила Павлика. Им надо было добраться до усадьбы раньше, чем Наташа. Иначе завтра их не отпустят на прогулку.

— Смею надеяться, ваша светлость, — произнес Павлик с неожиданной для девятилетнего мальчика учтивостью, — что занятия со мной были не слишком утомительны для вас?

Князь улыбнулся и протянул ему руку. Мальчик почти с благоговением пожал широкую и загорелую мужскую ладонь. Григорий мог головой ручаться, что Павлик проделал это впервые в жизни. И еще он знал, что окончательно завоевал сердце сына той женщины, о которой не мог думать без содрогания. Одно только воспоминание о взгляде графини, которым она готова была испепелить его на месте, повергало князя в неописуемое волнение. Его только отчасти удалось снять, общаясь с ее сыном.

Странно, но он чувствовал себя почти счастливым, когда отвечал на бесконечные вопросы Павла или когда помогал ему удержаться в седле. Причем это состояние никогда не было свойственно его душе. Связь с женщиной, бутылка хорошего вина, удачная охота или сделка — вот что должно доставлять удовольствие настоящему мужчине. Так он думал на протяжении последних двадцати лет, с тех самых пор, когда ощутил себя вполне взрослым человеком. Но он не подозревал даже, что будет испытывать большую радость, занимаясь с ребенком.

Отчасти это объяснялось тем, что Григорий был пресыщен прежними удовольствиями и теперь искал новых ощущений и совсем неожиданно обрел их в общении с этим мальчиком, который боготворил его лишь за то, что он учил его тем самым простым навыкам и умениям, которыми любой деревенский мальчишка владеет с раннего детства. Правда, Павлик был барчуком — изнеженным и закормленным. Но почему-то Григорию Панюшеву захотелось доказать, и себе в первую очередь, что мальчик не ошибается. В князе осталось еще множество из тех прекрасных и благородных качеств, которыми когда-то гордилась его матушка и которые он не сумел растерять за годы скитаний и по-настоящему жестоких испытаний.

— Вы абсолютно правы, граф, — сказал он серьезно. — Я не ожидал, что вы окажетесь таким способным учеником. Поверьте, общение с вами доставило мне несомненную радость.

Павлик покраснел от удовольствия, но изо всех сил постарался сохранить серьезный вид. Попрощавшись вежливым кивком с Аркадием, он вновь посмотрел на князя.

— Очень обидно, что нам приходится встречаться тайком, — произнес он с сожалением. — Но маменька скоро поймет, что вы совсем не желаете ей зла, и позволит вам ездить к нам с визитами. Плохо, что сейчас к нам никто не ездит. В имении очень скучно и… — Павлик не закончил фразу. Все-таки он был хотя и маленьким, но мужчиной, и не хотел предавать свою маменьку по таким пустякам, как отсутствие визитов.

И все же он с явной неохотой попрощался с князем, взяв с него слово, что завтра и впредь тот продолжит с ним уроки верховой езды. Правда, Григорий с присущей ему честностью предупредил мальчика, что могут возникнуть непредвиденные осложнения, которые в тот или иной момент будут способны помешать их встречам. Но обещал непременно извещать его заранее, если вдруг возникнут неприятные обстоятельства.

Конечно, он не стал уточнять, что имеет в виду и по чьей вине в первую очередь могут возникнуть эти обстоятельства. «По воле вашей неугомонной маменьки», — добавил он про себя, но не произнес эти слова вслух. Девятилетнему мальчику совсем не нужно знать, какую смуту в его душе посеяла графиня Изместьева. Он сам в состоянии справиться со своими проблемами. Самое негодное дело привлекать на свою сторону ребенка, особенно если хочешь изрядно досадить его матушке.

Князь положил ладонь мальчику на плечо и слегка подтолкнул его в сторону дороги.

— До завтра, Павлик! Надеюсь, вы не будете сегодня огорчать свою маменьку непослушанием, иначе я не смогу с вами заниматься.

— Клянусь, князь. — Павлик приложил ладони к сердцу и с благоговением посмотрел на Григория. — Я вам обещаю… — Он счастливо рассмеялся и направился вслед за Ксенией в сторону коляски. Но не выдержал и побежал вприпрыжку, намного обогнав свою юную тетку.

Аркадий посмотрел на князя.

— Езжай без меня. Я тебя догоню. Надо проводить их, — он кивнул в сторону двух удаляющихся фигурок и объяснил свою озабоченность: — А то вдруг твои сторожа из засады выскочат и напугают барышню и мальчишку.

— Главное, чтобы ты сторожей не перепугал своим нарядом, — засмеялся Григорий и вскочил в седло. Неважное с утра настроение самым неожиданным образом превратилось в отличное. И он чувствовал, что его не испортит даже новая стычка с графиней. Причем он даже хотел этой стычки, потому что она давала не только повод всласть посостязаться с графиней в острословии, но и вновь увидеть эти горящие глаза, вздымающуюся в справедливом негодовании грудь, раскрасневшиеся щеки…

Дорога шла сквозь лес, насквозь пронизанный золотой канителью солнечных лучей. Множество тропинок сбегало вниз к озеру. Огромное водное зеркало блестело между деревьями. И князю вдруг захотелось спуститься к воде, смыть не только пыль и пот, раздражавшие его кожу, но и то напряжение, которое все сильнее и сильнее давало о себе знать, раздражая его душу.