Читать книгу "Научи меня убивать - Кирилл Казанцев"

Эта фамилия была ему знакома. Но почему, кто это, что за люди, где, когда и при каких обстоятельствах он встречался с ними, вспомнить не мог, хоть убей. Поломал голову еще немного и решил пока отложить вечер воспоминаний. Точно помнил одно — это было очень давно, история была грязной, мерзкой, о ней не то что говорить — думать не хотелось, очень уж паскудной она была, и пахло от нее непереносимо мерзко.

Зато посетители форума брезгливостью не страдали и с упоением ворошили прошлое, перетряхнули все шкафы и развлекались с покрытыми пылью скелетами. Комментов-воспоминаний всплыло десятка полтора, отличались они деталями, походили как на сплетни всезнаек и завистников, так и на глас народа, но суть и причину ужаса тех далеких дней выражали примерно одинаково. Олегу хватило двух первых, чтобы мигом вернуться назад на полтора десятка лет, в те дни, когда он приехал к деду после выпуска из училища перед своей первой командировкой.

В тот день хоронили девочку, ей было одиннадцать лет, хоронили в закрытом гробу, потому что девочка, уже мертвой, долго пролежала в придорожной канаве, и опознать ребенка смогли лишь по ДНК. Городского форума еще не существовало, вся информация передавалась естественными путями, в процессе передачи обрастала невероятными деталями и подробностями, как и любая история, но не эта. Здесь все было предельно четко и просто. Олег будто видел перед собой деда, что торопился рассказать внуку об ужасе, посетившем их город.

Отцом девочки был некто Алдашев, местный успешный бизнесмен, владелец строительной конторы. Фирма росла, цвела и развивалась, Алдашеву было тесно в небольшом городишке, и рывок, на который решился отчаянный, нестарый еще мужик, вывел фирму на новый уровень. Заказы пошли совсем другие, не дачки и магазины с банями, все стало серьезно, мощно и очень дорого. Вложил Алдашев в прорыв последнее и теперь пожинал плоды — доходы росли стремительно, заказчики только что в очередь не стояли, тучи рассеялись, и над алдашевским офисом ныне, присно и вовеки солнце зависло в безоблачном небе. Но ровно до того дня, пока не исчезла младшая дочь бизнесмена — Олег не помнил, как ее звали, а посетители форума путались в версиях, двое даже погрызлись между собой. Но это было неважно, совсем неважно, когда выяснилось, что к исчезновению девочки причастны компаньоны хозяина фирмы, причем Витя-Хохлома появился в этой истории уже на стадии, когда двое других вовсю шантажировали Алдашева, требуя передать «Стройсервис» под их управление, а самому валить куда подальше, на свой выбор. Алдашев упорствовал долго, почти неделю, искал дочь и своими силами, обращался и к теневым структурам, и к тем, кто стоял на границе тьмы и света, то есть в милицию. И получил результат — отрезанный палец своей дочери, потом еще один, потом передал курьеру подписанную дарственную на фирму, а еще позже, в начале весны, труп ребенка нашли в придорожной канаве. Опознание, похороны — этот момент и застал Олег, потом надолго уехал и только сейчас узнал, что Алдашев пережил свою дочь на неделю. То ли сердце не выдержало, то ли сам добровольно отправился следом — единой версии не было, его похоронили рядом с дочерью и забыли. И вот теперь на том же кладбище отдал Богу душу четкий пацан из 90-х Витя-Хохлома, вчера собачки сгрызли ермохинского выродка, на очереди третий из шайки, Шестаков.

Глаза слезились, спина затекла, Олег поднялся на ноги, прошелся по квартире, посмотрел в окно. Темень, точно ночь полярная, а ведь всего-навсего конец августа, и холодно, как в октябре, того гляди снег пойдет. Смотрел в мрак за стеклом и прокручивал в голове прорву информации о вчерашнем и давно минувшем, понимал, что все это было на уровне сплетен и слухов. Очевидцев, понятное дело, не осталось, остальные многое позабыли и перепутали, но суть не изменилась. И было еще кое-что, сквозило фоном, неясное, зыбкое, размытое, но важное, и от него зависело немало, если не все его следующие шаги, но никак не давало себя разглядеть, в руки не давалось, уходило, как песок сквозь пальцы. Поразмыслив, Олег решил пока прошлое оставить в прошлом и плотно поразмыслить о дне сегодняшнем. Просто сесть, взять лист бумаги и нарисовать цепочку: сначала кладбище, потом собаки. Собаки и кладбище. Нет, верен первый вариант, именно так все и было всего-то две недели назад, было с ним самим и с Верой. «Боишься». — «Я боюсь?» — Он точно слышал ее голос, усмехнулся и поздравил: ловко она его на «слабо» взяла, а он повелся, клюнул, как голодная щука на блесну. Кладбище и собаки. В парке, понятное дело, все уже подчистили и прибрали, псов перебили или достреливают в эту самую минуту, «Лексус» в гараже, Ермохин в морге. Можно, конечно, завтра сходить прогуляться, гильзы, например, поискать, но толку не будет, затоптали все к чертям, он только время потеряет. Значит, парк отпадает, остается первый пункт, и с ним надо разобраться в первую очередь.

Погода с утра была то, что надо, как раз для длительных прогулок на свежем воздухе. С неба сыпалась колючая ледяная морось, да и ветер поддувал далеко не летний, на дорожке мокли облетевшие желтые листья, с прутьев ворот и оград капала вода. Олег накинул капюшон ветровки, засунул руки поглубже в карманы и шел по центральной аллее кладбища. И сколько ни осматривался, сколько ни крутил головой по сторонам, ни одной живой души не видел, только вороны пролетали изредка над головой да каркали с кривых толстых ветвей старых берез. Дорожка закончилась, перешла в тропу, Олег прошел немного, остановился, осматриваясь. В ту ночь они свернули где-то здесь, далеко не забирались, и Вера тогда шла первой, уверенно шла, точно уже была здесь. Вот оно — Олег заметил верный ориентир: вместо обычного заборчика участок здесь огораживала массивная цепь, увидел лавку рядом с ней, подошел, остановился. Ну да, все верно, тут они протискивались меж оградок, шли боком, и Вера постоянно оскальзывалась на поросших травой кочках, но двигалась уверенно, не оглядывалась, не шарахалась по сторонам. Олег шагнул на узенькую тропку и пошел, уворачиваясь от мокрых веток кустов, что норовили если не по щеке хлестнуть, то окатить ледяной дождевой водицей. Подумалось мельком, что пошел уже второй день из отведенных ему Васиным семи, и ни единого звонка пока, ни напоминания, как и положено в отпуске. Отпуск. Даже не смешно.

От этой мысли стало вовсе уж тоскливо. Олег брел по мокрым кочкам, смотрел под ноги, поглядывал по сторонам. Справа впереди показался памятник в виде постамента с раскрытой на нем книгой, и сейчас было видно, что памятник этот очень старый, он покрыт мхом и врос в землю. И что за его оградой имеется пустое пространство, видна на краю его куча земли и дальше просматриваются еще два памятника среди разросшейся сирени, один большой, другой поменьше. Все, он на месте, и если не ошибся, то здесь Витю-Хохлому, а заодно и ермохинского недальнего родственника и нашли заживо погребенным.

Не ошибся, обошел полузасыпанную могилу, пустую, по счастью, обнаружил красно-белые обрывки ограничительной ленты и прорву полуразмытых следов во влажном грунте. Подошел с противоположного края, присел на корточки и разглядел в стенках ямы несколько глубоких круглых отверстий. Прикинул, что бы это могло значить, сообразил и передернулся — это Витя пытался выбраться из могилы, искал пальцами опору, рвался вверх изо всех сил, но так и остался под слоем земли. И не сказать чтобы толстым, мог бы выкарабкаться, но тут и шок сказался, и обстановка, и годы свое взяли, все одно к одному. «Как же ты здесь оказался?» — Олег медленно пошел по второму кругу, смотрел то себе под ноги, то в черноту глинистой ямы. Точно специально для Мардасова ее тут выкопали, а потом так и оставили ничьей, пустой, полной дерна и воды, что текла сверху.