Читать книгу "Приключения Тома Сойера - Марк Твен"

– Нет, рука не поднимается. Бедный мальчик, он, наверно,соврал мне, но это святая ложь, ложь во спасение, она меня так порадовала.Надеюсь, что господь… нет, я знаю, что господь простит ему, ведь это он выдумалпо доброте сердечной. Даже и знать не хочу, если он соврал. Не стану смотреть.

Она положила куртку и призадумалась на минуту. Дважды протягивалаона руку за курткой и дважды отдергивала ее. На третий раз она набраласьсмелости, подкрепившись мыслью: «Это ложь во спасение, святая ложь, и я нестану из-за нее расстраиваться», – и сунула руку в карман. Минутой позже она,обливаясь слезами, читала нацарапанные на куске коры слова и приговаривала:

– Теперь я ему все прощу, чего бы он ни натворил, хотьмиллион грехов!

Глава 20

Тетя Полли поцеловала Тома так ласково, что все его уныниекак рукой сняло и на сердце у него опять сделалось легко и весело. Онотправился в школу, и ему так повезло, что он нагнал Бекки в самом началеМэдоу-лейн. Вел он себя всегда в зависимости от настроения. Не колеблясь ниминуты, он подбежал к ней и сказал:

– Я очень нехорошо поступил сегодня, Бекки, и жалею об этом.Я никогда, никогда больше не буду, никогда, пока жив. Давай помиримся, хорошо?

Девочка остановилась и презрительно поглядела ему в глаза:

– Я буду вам очень благодарна, если вы меня оставите впокое, мистер Томас Сойер. Я с вами больше не разговариваю.

Она вздернула носик и прошла мимо. Том до того растерялся,что ему не пришло в голову даже сказать: «Ну и пожалуйста! Ишь задрала нос!» Акогда он собрался с духом, говорить что-нибудь было уже поздно. Так он ничего ине сказал. Зато разозлился ужасно. Эх, если бы она была мальчишкой, уж иотлупил бы он ее! На школьном дворе он опять столкнулся с ней и послал ейвдогонку язвительное замечание. Она тоже не осталась в долгу, так что разрывбыл полный. Возмущенной Бекки казалось, что она никогда не дождется началауроков, так ей не терпелось, чтобы Тома отстегали за испорченную книжку. Если унее и оставалось хоть какое-нибудь желание изобличить Альфреда Темпла, то послеобидных слов Тома оно совсем пропало. Бедная девочка, она не знала, что опасностьгрозит ей самой!

Учитель Доббинс дожил до седых волос, так и не добившисьсвоей цели. Самой заветной его мечтой было сделаться доктором, но бедность непустила его дальше сельской школы. Каждый день он доставал из ящика своегостола какую-то таинственную книгу и погружался в чтение, пока ученики готовилиуроки. Книгу эту он держал под замком. Все мальчишки в школе умирали отлюбопытства хоть одним глазком заглянуть в эту книгу, но удобного случая так ниразу и не представилось. У каждого мальчика и у каждой девочки имелись своисоображения насчет того, что это за книга, но не было никакой возможностидокопаться до правды. И вот, проходя мимо кафедры, стоявшей возле самых дверей,Бекки заметила, что ключ торчит в ящике. Жалко было упустить такую минуту. Онаоглянулась, увидела, что никого кругом нет, – и в следующее мгновение книга ужебыла у нее в руках. Заглавие на первой странице – «Анатомия» профессоратакого-то – ровно ничего ей не сказало, и она принялась листать книгу. Ей сразуже попалась очень красивая гравюра, вся в красках, – совсем голый человек. Вэто мгновение чья-то тень упала на страницу – на пороге стоял Том Сойер,заглядывая в книжку через ее плечо. Торопясь захлопнуть книгу, Бекки рванула еек себе и так неудачно, что надорвала страницу до половины. Она бросила книгу вящик, повернула ключ в замке и расплакалась от стыда и досады.

– Том Сойер, от вас только и жди какой-нибудь гадости, вамбы только подкрадываться и подсматривать.

– Почем же я знал, что вы тут делаете?

– Как вам не стыдно, Том Сойер, вы, уж наверно, на месяпожалуетесь. Что же мне теперь делать, что делать? Меня накажут при всей школе,а я к этому не привыкла!

Она топнула ножкой и сказала:

– Ну и отлично, жалуйтесь, если хотите! Я-то знаю, чтотеперь будет. Погодите, вот увидите! Противный, противный мальчишка! – И,выбежав из школы, она опять расплакалась.

Озадаченный нападением, Том не мог двинуться с места, потомсказал себе:

– Ну и дура эта девчонка! Не привыкла, чтоб ее наказывали!Чушь какая! Подумаешь, отстегают! Вот они, девчонки, – все трусихи и мокрыекурицы. Я, конечно, ничего не скажу старику Доббинсу про эту дуру, можно с нейи по-другому разделаться, и без ябеды обойдется, да ведь что толку? Доббинснепременно спросит, кто разорвал книжку, и ответа не получит. Тогда он сделает,как всегда, – начнет спрашивать всех подряд, сначала одного, потом другого; адойдет до нее, сразу узнает, кто виноват: у девчонок всегда по лицу все видно.Где им выдержать! Вот и выпорет ее. Да, попала Бекки в переделку, теперь уж ейне вывернуться. – Том подумал еще немного и прибавил: – Ну и ладно! Ейхотелось, чтобы мне влетело, – пускай теперь сама попробует.

Том присоединился к игравшим во дворе школьникам. Черезнесколько минут пришел учитель, и уроки начались. Том не чувствовал особенногоинтереса к занятиям. Каждый раз, как он взглядывал в сторону девочек, егорасстраивало лицо Бекки. Ему вовсе не хотелось жалеть ее, а выходило так, чтоон никак не мог удержаться; он не чувствовал ничего хоть сколько-нибудьпохожего на торжество. Скоро открылось происшествие с учебником, и после этогоТому пришлось думать только о своих собственных делах. Бекки очнулась от своегогорестного оцепенения и выказала живой интерес к происходящему. Том невыпутается из беды, даже если скажет, что это не он облил чернилами книжку; иона оказалась права: вышло только еще хуже для Тома. Бекки думала, чтообрадуется этому, старалась даже уверить себя, будто радуется, но не могла.Когда дошло до расплаты, ей захотелось вскочить и сказать, что это сделалАльфред Темпл, однако она удержалась и заставила себя сидеть смирно. «Ведь Том,– говорила она себе, – непременно пожалуется учителю, что это я разорвалакартинку. Слова не скажу, даже для спасения его жизни! « Том выдержал порку ивернулся на свое место, даже не очень огорчившись. Он думал, что, может быть, ив самом деле, расшалившись, как-нибудь незаметно опрокинул чернильницу накнижку, и отнекивался только для виду, потому что так было принято не отступатьот своих слов из принципа.