Читать книгу "Таинственный труп - Жан-Франсуа Паро"

— Ну разве не красота? Ткань прибыла из Китая. Только тамошние люди, трудолюбивые и терпеливые, могут создавать вышивки и на атласе, и на шармезе. Они умеют аккуратно водить нить во все стороны, сохраняя блеск и свежесть оттенков; видите, как тон за тоном нежный цвет молодой слоновой кости переходит в цвет кости зрелого слона, а затем в цвет кости, потемневшей от времени.

— Итак, дела идут?

— Смотря с какой стороны посмотреть. У нас становится все больше иностранных клиентов, французская мода распространяется повсюду. Но все течет, все изменяется. Мода на высокие прически вытесняет моду на фонтанж, что огорчает наших кружевниц, побуждая их отыгрываться на манжетах. После заключения мира к нам стали поступать ткани из Англии. Сейчас самой модной тканью является имитация атласа. Теперь все хотят носить рединготы как более удобную одежду. Как будто красиво одеваться означает одеваться удобно!

Николя показалось, что последнее замечание сделано специально для него, ибо он, привязавшись к удобному покрою платья, с большой неохотой менял его.

— А знаете, что самое плохое? — продолжал Вашон. — Процветающие модные лавки! Людовик Великий допускал портних только до изготовления нижнего белья, а теперь они шьют верхнюю одежду! Сейчас я вам все объясню в деталях. Возьмите, к примеру, платье для представления ко двору… «этот достойный господин Вашон…» Я шью верх, корсаж на китовом усе, а потом является модистка и начинает придумывать украшения. В сущности, она не делает ничего, только навешивает безделушки. Если верить ей, существует не менее ста пятидесяти способов украсить платье, и каждый способ имеет свое название. Очень трудно отличить аферистку от торговки модным товаром.

— Значит, торговля развивается ко всеобщей выгоде.

— Увы, — произнес Вашон, сморщив свое вытянутое тощее лицо, — игра не ведется честно. У них есть преимущества, с которыми я не могу бороться. Если слухи верны, нравы этих женщин весьма вольны, и они, чтобы оживить торговлю, всегда готовы прыгнуть в закрытую английскую карету! А какие у них шикарные лавки, господин маркиз! Их заведения нисколько не похожи на скромные портновские мастерские. Помнится, был я как-то…

— Вы хотите сказать, что после вашей жатвы остаются колоски?

Бросив властный и одновременно недоверчивый взгляд на молчаливо сбившихся в кучку подмастерьев, Вашон отвел Николя в сторону.

— Я много думал. Сейчас нельзя оставаться ворчуном, мне пришлось переманить работницу у госпожи Бертен, модистки королевы.

— Господин Вашон, что вы такое говорите!

— Я купил помещение на улице Руаяль, очень богатое, и украсил его по последнему слову моды. Работница наняла умелых мастериц. В этой лавке они продают только мои изделия. Таким образом, я, оставаясь в своей старой норе на улице Марэ, тоже пляшу в модном хороводе!

И влюбленным взглядом он окинул окружавшие его мрачные стены.

— Я никогда не отважусь покинуть здешнюю мастерскую… А знаете, ежели все и дальше пойдет как по маслу, то эта разукрашенная лавка утроит мой доход. Лишь бы король сохранил мир!

— И как же называется новое пристанище хорошего вкуса?

— «Серебряные ножницы».

— Отличное название! Вы только что говорили о поставках из Англии.

Он вытащил из кармана кусочек ткани, взятой в мертвецкой.

— Не могли бы вы мне сказать, откуда прибыл к нам сей клочок?

Мэтр Вашон взял ткань, помял ее в руках, понюхал и довольно закивал головой.

— Шерсть, очень хорошего качества, плотная и теплая. Производится в Англии, а точнее, в Шотландии или на соседних с ней островах.

Он потянул ткань за концы.

— Соткана вручную.

— А можно купить такую ткань во Франции?

— Нет. Я видел редингот из нее на одном из своих клиентов, лорде Дэнморе, и, заинтересовавшись, подробно расспросил его, ибо никогда прежде не видел шерсти такого отличного качества.

Пройдя через темный, заваленный снегом дворик, полностью скрывавший мастерскую от любопытных взоров, Николя уходил, довольный своим визитом. Если вердикт портного верен, можно утверждать, что незнакомец из Фор-Левека каким-то образом связан с Англией. Что ж, пора дать отчет Ленуару, а потом вернуться в Шатле и продолжить расследование. Хорошо бы также посетить госпожу Бертен, модистку королевы. Следу я совету Ноблекура, он вместе с расследованием гласным негласно продолжит устанавливать личность незнакомца. К сожалению, пока он далеко не продвинулся ни в одном, ни в другом деле.

В особняке на улице Нев-де-Капюсин Ленуар дал ему краткую аудиенцию, и он, не входя в подробности, обрисовал общее состояние обоих расследований, не утаивая, что для каждого дела предполагает применить разные методы расследования. Начальник полиции задумался.

— Дорогой Николя, ваше сообщение меня изумило. Дело незнакомца из Фор-Левека кажется мне весьма дурнопахнущим, и сейчас я вам скажу, что меня беспокоит. С одной стороны, если бы не вы, я бы не знал, что в одной из королевских тюрем случилось из ряда вон выходящее происшествие. И это совершенно недопустимо!

Приятное одухотворенное лицо, только что выражавшее саму любезность, приняло крайне возмущенное выражение.

— Если каждый будет действовать наугад, работа полиции окажется невозможной. С другой стороны, неведение Сартина, всегда спешащего узнать все первым, заставляет задуматься. Предположим, существует некая секретная комбинация, на которую вы с вашим тонким чутьем, к счастью или к несчастью, вышли. Сегодня я получил известие, подкрепляющее опасения: господин де Мазикур, комендант Фор-Левека, ранним утром уехал из Парижа в Апт, городок в Провансе, куда его призвали неотложные дела. Очень странно, если не сказать подозрительно. Будьте осторожны и держите меня в курсе. Я же подумаю, чем можно вам помочь. О втором деле скажу: поговорите с королем. В конце концов он все равно все узнает, ибо так или иначе, но долги королевы должны быть оплачены. Его величество любит вас и доверяет вам. Но если вы не будете с ним откровенны, от этой любви не останется и следа! Разумеется, король вряд ли вам поможет, но вы же знаете, если у него и не всегда есть воля осуществить свои решения, то ревности у него предостаточно.

При прощании генерал-лейтенант протянул Николя маленький отпечатанный листок, чтение которого тот отложил на потом. Покидая особняк Грамона, он думал, насколько ему повезло работать под началом человека с твердым характером и одновременно доброжелательного, не обладающего язвительностью выскочки и руководствующегося только интересами службы. Овдовев, Ленуар пристрастился к книгам; он вел размеренную жизнь, наполненную тихими радостями, дарил сыновнюю любовь матери и отцовскую — дочери. У него было полно завистников, мечтавших о его смещении с должности, но он не обращал внимания на их нападки и продолжал делать свое дело. Его сдержанное отношение к Неккеру никак не повлияло на благожелательное отношение к нему короля. Господин де Лаборд однажды подвел итог, процитировав Маро: