Читать книгу "В чертополохе - Иван Дорба"

Аркадий Попов, высокий, плечистый, в армейской форме, спокойно вошел в сопровождении двух гестаповцев в кабинет, щелкнул каблуками, с достоинством поклонился и отрапортовал:

— Майор 2-й Земунской эскадрильи, летчик Попов Аркадий в ваше распоряжение прибыл!

«Бравый офицер, какая выправка, настоящий пруссак! — подумал Розумек, разглядывая могучую фигуру майора. — И какой богатырь! Какая грудь, какие ручищи, казак-белогвардеец!» — Покосившись на сидящую в стороне за отдельным небольшим столиком Анджелу, которая должна была стенографировать допрос, ревниво заметил про себя: — «Такой молодец ей понравится! Все бабы таковы… Впрочем, у меня власть…»

Пройдясь по кабинету, заглянул в стоящее в углу большое зеркало. Розумек часто, особенно когда оставался один, любовался собой.

— Где вы до сих пор находились, господин Попов?

— Мой самолет был сбит, я тоже пострадал и провалялся в постели больше четырех месяцев.

— Где? У кого?

— Полагаю, принять чью-то помощь пострадавшему не является преступлением в любом цивилизованном государстве.

— Во всех цивилизованных государствах неприятельских солдат и офицеров, если они ранены, изувечены или больны, лечат в специальных больницах, а потом интернируют, господин Попов. Таков закон.

— В шестнадцать лет вы на конфирмации давали публичный отчет о своей христианской вере и клялись следовать законам церкви; потом вы давали клятву служить рейху и фюреру согласно законам государства и партии; полагаю, в гестапо вы тоже давали какую-то клятву, нарушая тем самым законы божеские и человеческие. Не правда ли, барышня? — И Аркадий, повернувшись к Анджеле, улыбнулся, сверкнув кипенно-белыми зубами. — А человек, меня вылечивший, не нарушал законов, он священник. Ей-богу!

— Уж не патер ли Йоже? — удивился Розумек и подумал: «Интересно!»

— Он самый. Вы знаете? Надеюсь, не привлечете его к ответственности за то, что он, как истинный христианин, оказал мне помощь? Патер Йоже достойный и уважаемый жупник. — И Аркадий снова улыбнулся.

Открытый взгляд, приветливая улыбка, смелое выражение лица и какая-то внутренняя независимость и сила, исходящая от летчика, сбивали опытного гестаповца с толку. «Так играть? Нет, казак откровенен, просто не понимает, куда попал, недалекий парень, такого надо проверить, а потом использовать!»

— Вы когда ушли от патера?

— Четыре дня тому назад. В деревне начали появляться красные партизаны, меня настойчиво приглашали воевать против немцев. Это мне не по душе. Я не очень уверен, что Германия победит Россию, но все-таки хочу быть с немцами. Поэтому я ушел в отряд усташей. Ей-богу!

— Наши доблестные войска на подступах к Петербургу и Москве, — гордо произнес Розумек. — Так что вы хотите важное мне сообщить?

— В лесу, вон на той горе, — Аркадий Попов подошел к окну и указал пальцем на зеленеющий горный массив, — стоит мой самолет. Я отремонтировал его. Нужны только сварочный аппарат и два человека, чтобы помогли мне. Летчик я опытный, согласен поступить к вам в люфтваффе.

Попов щелкнул каблуками.

— Это, конечно, похвально, однако бороться с красными можно и здесь. Фронт повсюду, национал-социализм сражается с коммунизмом и иудо-масонством, с люмпенами и жидами. Кстати, среди партизан, которые приходили к патеру, вы не видели евреев? А?

— В дом к патеру Йожи никто не приходил. Когда я шел к усташам в Рибно, за деревней, у сгоревшего хутора, выскочили из риги трое с винтовками. Спрашивали, куда иду. А я сказал, что патер велел мне ходить, чтоб не остаться хромым, вот я и собираю последние грибы. Я и корзинку с собою брал. Ей-богу! А насчет евреев, то видел одного, он-то и уговаривал меня идти к ним в партизаны. Это меня, казака!

«Какой мужчина, какая в нем сила, и какой симпатичный. Мария Хорват права, что такого можно полюбить!» — Анджела невольно сравнивала статного летчика с Розумеком.

— Хорошо, майор, учту ваше заявление. Давайте так: приведите в порядок самолет и впредь будете в распоряжении начальника усташского отряда в Рибно. Сейчас ступайте, а вечером загляните ко мне. Кстати, в канцелярии вам выдадут деньги и аусвайс. Вот! — И он протянул Аркадию записку.

— Благодарю вас, господин гауптштурмфюрер! Но согласно приказу господина Рачича я должен прибыть в отряд до двенадцати часов ночи. — Аркадий щелкнул каблуками, потом поклонился Анджеле.

— Успеете! — засмеялся Розумек…

И, когда Попов вышел за дверь, произнес:

— Ну что скажешь, дорогая девочка, по поводу лихого молодца?

— Дурачок! Простоват, тетеха! — засмеялась она, преданно и ласково глядя на капитана.

«Пригласить-то я его пригласил, но адреса не сказал. Интересно, как он себя поведет и что расскажет о патере?» — подумал Розумек.

Раздался стук в дверь, и на пороге появился Попов.

— Прошу прощения, господин гауптштурмфюрер, деньги я получил. — И он показал жиденькую пачку синих купюр по десять динаров каждая. — А вот документ без вашей подписи и подписи господина Фридриха Рейнера, гаулейтера Бледа, недействителен. Вы были так любезны и пригласили меня к себе. Хотя каждый горожанин знает, где вы живете, но я не могу об этом расспрашивать у прохожих, меня тут же отведут в полицию. — И протянул заполненный бланк аусвайса.

— Я не подумал об этом, господин Попов. Живу я на вилле «Влтава», познакомьтесь, это ее хозяйка. — И гауптштурмфюрер кивнул в сторону Анджелы.

Попов поклонился, щелкнул каблуками и, улыбнувшись, пристально посмотрел на нее: «Очень приятно!» — и снова поклонился.

Тем временем Розумек подписал документ и протянул его Попову:

— Неподалеку отсюда большой дом с арками, бывший отель «Еловица», там сейчас полиция, комендант господин майор СС Фриц Волкенборн. Там же расположена и канцелярия бургомистра Бледа, господина Франца Пара. Вам зарегистрируют временный аусвайс, а постоянный выдадут в Рибно. И до вечера!

Побывав в полиции и у бургомистра, Аркадий отправился осматривать город. Слежки за собой он не заметил. Он выкупался в озере, хотя вода была холодная. Покинув берег озера, снова прошелся по улицам Бледа. Случайные прохожие рассказали, что в вилле «Златорог» находится отдел, занимающийся выселением словенцев из Горенской; что остававшихся в отеле «Еловица» евреев отправили в лагерь Бегунье и что в роскошную «Топлицу», где, как ему сказали, в 1938 году заседал последний раз постоянный совет Малой Антанты, сейчас приезжают отдыхать видные нацисты. Кстати, их обслуживает горничная Мария Хорват, которую ему так и не удалось повидать.

Заходящее солнце золотило вершину горы Тратовец и раскрашивало желтые стены виллы «Влтавы» в оранжевый цвет, когда он свернул на Першеронову улицу.

Аркадий позвонил в калитку, на пороге появился огромный белокурый детина в гестаповской форме и, бросив на пришельца оценивающий взгляд, спросил: