Читать книгу "Война с кентаврами - Юрий Иванович"

Но была одна проблема: Светозарова специализировалась как терапевт и при операциях только присутствовала. Вроде сомневаться в себе, да еще при таком уникальном даре не следовало, но колебания все-таки были.

– А что у вас тут с опытными врачами, которые делают хирургические операции? – спросила она у притихшего Вальтера.

Тот перевел взгляд на хранителя, который и ответил:

– Всего один такой есть, живет в соседнем городе. Но когда к нему вчера послали, его не оказалось на месте, позавчера уехал в столицу. Туда три дня пути.

– Почему в первый день тревогу не подняли?

– Ее светлость запретили паниковать, – несколько меланхолично ответил старик, стараясь не смотреть в сторону Герды. – Она отпаивала барона болеутоляющими травяными настойками. Да и личный врач баронессы вкупе с парой местных знахарей ей это настойчиво рекомендовали. Вчера же послали посыльных еще в два города, но в лучшем случае врачи успеют только к утру.

– Значит, буду сама делать операцию, – сказала Анастасия. – Есть у вас в замке хирургические инструменты? Хотя бы острый скальпель?

– Точно сказать не могу, – грустно пробормотал Вальтер. – Старшая сестра до своей трагической гибели училась на хирурга в самой столице. Но после ее смерти комната стала неприкосновенной и всегда закрыта…

Землянка не скрывала своего удивления:

– Это у вас такие законы?

– Семейные традиции нашего рода. Пока живы братья или сестры, комната и вещи умерших детей из одной семьи неприкосновенны. Иначе дух усопшего или усопшей может на нас обидеться.

– Вот оно как… И что, помогает выжить вашему роду? – Не дождавшись ответа, Анастасия задала другой вопрос: – Разве дух сестры обидится, если покой в ее комнате будет нарушен ради спасения брата?

– Скорей наоборот…

– Вот именно! Живое живым, а умершим – светлая память! – Анастасия резко встала. – Мы теряем время! Пусть ставят кипятить воду, срочно! И накроют чистыми простынями вон тот стол для операции. Где комната погибшей сестры?

– Тут, рядом. – Барон достал несколько странную пластину с насечками и бороздками, протянул ее старикану-хранителю: – Вот ключ от комнаты сестры. Проводи госпожу туда, помоги искать и распорядись насчет воды и всего остального…

Гостья и хранитель двинулись к выходу, поглядывая на запрыгавшего следом Геркулеса, и успели услышать, как баронесса заявила:

– Вальтер! Твоя сестра нас всех проклянет за такое святотатство!

Землянка даже замерла в дверях, чтобы услышать ответ:

– Герда, не ты ли первой вселилась в комнату своего брата у вас в замке, когда брата твоего еще и похоронить не успели? Так что не лезь ко мне с упреками, я уж как-нибудь в традициях своего рода сам разберусь!

Библиотекарь отдал нужные распоряжения толпе слуг и потеющему в коридоре колобку-управляющему, и стоило видеть, с какими кислыми рожами некоторые отправились выполнять полученные задания. Это было так странно, что, войдя в комнату покойной сестры барона, Светозарова не удержалась от вопроса:

– Они что, не желают выздоровления барона?

Прежде чем ответить, старик со скрипом рассмеялся и принялся методично обходить комнату по периметру, открывая все шкафы и выдвигая все ящики:

– Те, кто кривился, – не желают. А все они – слуги баронессы, перешедшие в этот замок вместе с ней из нищего баронского рода Гритугов. Также управляющий с комендантом и врач – это дальние родственники Герды, которых она пристроила здесь всеми правдами и неправдами. Вальтер в последние годы много воевал в составе имперских войск на дальнем западе, а она тем временем тут все перекроить успела. А уж как кривилась, когда война закончилась и супруг домой целым и невредимым вернулся! Он-то этого не замечал, а мы все видели… Ну а в последние два дня слишком эта плесень оживилась, шушукаются по всем углам, радуются. Если с бароном что-то случится, все здесь Гритугам достанется. Я уж было решил, что это они барона чем-то специально отравили… И раньше я к нему прорывался с предупреждениями, но он только посмеивался и с пренебрежением отвергал все мои доводы…

Обыск в четыре руки продолжался, и пыль поднялась такая, что шойт с недовольством расчихался. Зато напомнил своим присутствием землянке, что не помешало бы еще кое-чем поинтересоваться. Тем более что библиотекарь вызывал доверие и уважение своей честностью и принципиальностью.

– Я вообще-то очень издалека, – начала она. – Поэтому не все поняла по поводу шойтов. Неужели они и в самом деле по ночам превращаются в монстров?

– Увы, госпожа, это правда. Я не видел оборотней собственными глазами, но так утверждают все и так говорится в книгах и древних свитках.

– А может быть такое, что шойты – разумные существа? – Она вспомнила поведение громадной собаки-волчицы, и особенно момент прощания со щенком. – Мне показалось, что мать этого малыша мне его отдала специально.

Опять старик издал короткий скрип, обозначающий смех:

– Госпожа, ну теперь уж и в вашей принадлежности нет сомнений! Потому что только в руки гоорти шойты иногда отдают своих щенков целенаправленно. Об этом тоже имеется десяток легенд и преданий. Да и сотня протоколов на эту тему по всей империи наберется.

Анастасия выдвинула один из узких ящиков широченного комода и выдохнула:

– Нашла! – Там, на черном бархате тускло поблескивал малый хирургический набор: два скальпеля, четыре зажима, несколько игл разной изогнутости, три разных пинцета и даже шикарный ранорасширитель с кремальерой. – Несколько для меня непривычные, но очень кстати! И еще… – Она повернулась к приблизившемуся библиотекарю: – Постарайтесь довести до барона мысль, что во время операции никого в комнате быть не должно, кроме вас. Я не хочу, чтобы мне мешали, а вы мне будете ассистировать в меру своих возможностей.

– А справлюсь?

– Не сомневаюсь. Работы у нас будет немного. Сравнительно…

Мать Дмитрия сделала длинную паузу, а дальше уже постаралась поведать свою историю максимально сжато, обозначая только главные вехи своей жизни:

– Операция прошла успешно. На следующий день прибыл знающий хирург и осмотрел как больного, так и удаленный отросток, который я поместила в спирт. И подтвердил правильность моих действий. Поведение баронессы послужило последним толчком к разводу. Барон Гирник выждал несколько дней, и когда я разрешила ему вставать на ноги, взашей выгнал свою подленькую супругу со всей ее сворой. Только и вернул ей то приданое, с которым она прибыла, да разрешил забрать все купленные за восемь лет супружества одежды и драгоценности. Прихлебатели и того не получили, в чем они стояли, в том их и вывели за ворота замка. Вот таков получился развод по местным законам… Хотя кровных врагов Вальтер этим поступком нажил страшных…

– А что было потом? – подогнал заинтригованный сын задумавшуюся мать.

– Потом? – Она судорожно вздохнула. – Потом барон два года за мной ухаживал. Красиво ухаживал. Возил по всей империи и даже за ее пределы, представлял меня в столице. Упреждал все мои желания и прилагал максимальные усилия для попыток вернуть меня на Землю. В своих намерениях помочь он даже добрался до самого императора, который к нему дружески относился, и я была удостоена короткой, даже очень короткой беседы с самим Крафой. Но этот таинственный желудь не столько со мной беседовал, как пытался чуть ли не на бегу у меня вырвать из головы информацию о моем доме. Причем двумя способами: заставлял представить себе наш мир, мой дом, мою семью или смотрел мне в глаза, держа руками за голову. Напоследок вынес вердикт: «Бесполезно! Все выжжено спонтанным неуправляемым прыжком. И дара к перемещениям в тебе нет. Твоя жизнь завершится в мире Фиолетового Наваждения!» После чего потерял ко мне всякий интерес и убежал по своим делам… Ну а мне ничего больше не оставалось, как в конце концов согласиться и выйти за Вальтера замуж.