Читать книгу "И никого не стало… - Кирилл Казанцев"

Люди сновали сомнамбулами по первому этажу, стараясь не отдаляться от гостиной. Они намеренно сторонились друг друга. Валентина Максимовна слепо доверяла одному прокурору, жалась к нему, а вот у Иннокентия Адамовича к своей любовнице, похоже, пропадало доверие. Он испытывал дискомфорт в ее компании, и этот дискомфорт буквально выкручивал его лицевые мышцы. Ольга Дмитриевна, вышедшая из туалета, едва не запрыгнула в страхе обратно, обнаружив напротив себя угрюмую физиономию Волостного. Адвокат, напивающийся в гордом одиночестве, чуть не врезал по челюсти полковнику, который подкрался сзади с очередным ехидным комментарием. Ольга Дмитриевна нацедила кружку шампанского, долго внюхивалась в содержимое, сделала крохотный глоток, закрыла глаза, прислушалась к ощущениям: не стартуют ли конвульсии? Потом облегченно вздохнула и выпила до дна.

Идея Волостного спустить с чердака Ивана Петровича и присовокупить к компании мертвых не нашла поддержки у собравшейся публики. Людям было все равно. Они сами казались мертвецами. Волостной безучастно пожимал плечами, мол, дело хозяйское, до весны не завоняет. Еще и пошутил с пренебрежительной гримасой: «Да уж, господа, чужую боль вам почувствовать не дано…»

И снова что-то забурлило в полковнике Вломове. Он сидел, развалившись на диване, с каменной миной, пускал табачный дым в потолок. Вдруг начал тяжело и прерывисто дышать. Потом подпрыгнул и забегал по гостиной, что-то бормотал под нос, косился на присутствующих. Его лицо при этом поменяло все цвета радуги. Он подлетел к окну, сплющил нос о стекло, уставился на подсобные строения, просвечивающие через завихрения поземки. Окаменел, а когда повернулся, глаза у него горели каким-то демоническим огнем.

– Вы какой-то не такой, – насторожился Волостной. – Продали душу дьяволу, Эдуард Владимирович?

– Нет, – хохотнул полковник. – Буду ждать, пока он заберет ее бесплатно. Ну, что, страдальцы, еще не утратили желание сохранить свои недостойные шкуры и вырваться из гиблого места?

– О, наш добрый полковник, кажется, начинает работать головой, – заметил прокурор. – Развивает творческое воображение. С одной стороны, это несколько опасно… Авраам родил Исаака, Исаак родил Яакова, а наш полковник родил идею. Имеются предложения, Эдуард Владимирович? Будем прорабатывать дополнительные комбинации?

– Вы идиоты! – выплюнул полковник довольно спорный тезис. – Почему никому из вас не пришла мысль обшарить подсобные строения?

– Я там был, – подал голос адвокат. – Лыжи нашел. И больше там ничего интере…

– Закройте свою пасть! – рубанул полковник. – Да, там баня, какая-то кухня, в них ничего нет. Но имеется кирпичное строение, похожее на гараж, и железная дверь, которую при желании можно выломать. Под окном, – он ткнул пальцем в батарею наполненных водой бутылочек, – два небольших лома, ржавая кувалда и лопата, чтобы отбрасывать снег от этой чертовой двери.

– И? – насторожился Волостной. – Что вы рассчитываете узреть за этим «сим-симом»? Портал в иное измерение? Машину, которая все равно не заведется и не проедет по снегу?

– Да что угодно! – взвыл полковник. – Снегоход, например. Хорошие лыжи. Да мало ли что! Куда уж лучше, чем мерзнуть в гостиной, жрать бухло, которое скоро кончится, и ждать, кто будет следующей жертвой. Надо что-то делать, а не сидеть в этом чертовом месте.

– Полковник, кстати, прав, – заметил прокурор. – Не найдем, так хоть согреемся.

– Или замерзнем, – возразил следователь, со скепсисом царапая переносицу. Он был уверен на сто процентов, что затея ничего не принесет, ведь их похищали не глупцы, но уже заряжался ажиотажем. Люди заговорили, перебивая друг друга, даже впавший в депрессию адвокат подключился, забрезжил свет надежды…

– Да, да! – выкрикивала Валентина Максимовна. – Давайте хоть что-то делать!

– Все одеваемся! – распоряжался полковник. – Как можно теплее. Хотя… как угодно, ведь всегда можно вернуться и погреться. И не ковыряться, народ! Ладно, так и быть, инструмент сам захвачу…

– Послушай, там опять что-то происходит. – Ксюша встала под вентиляционную решетку и прислушалась.

Никита оторвался от черных дум, приоткрыл один глаз и зевнул. В гостиной шумел народ. Горланил, что-то яростно доказывая, полковник Вломов. Слова не прослушивались. Кричала женщина, гудели остальные, словно ветер в трубе. А четвертью часами раньше в доме снова был ажиотаж. Судя по всему, всю честную компанию потянуло на чердак. Что-то трещало, рушилось, вопили люди. Они посовещались с Ксюшей и пришли к выводу, что «гостей» по ряду невыясненных причин становится еще меньше. «Естественная убыль населения», – скорбно заключил Никита.

И вот опять хоровые песнопения в исполнении выживших людей…

– Мне это надоело, – поджав губы, сообщила Ксюша. – Долго мы еще будем, как страусы, прятаться в песок?

– Сравнение некорректное, – обиделся Никита.

– Ну, хорошо, мы не испытываем теплых чувств к этим людям. И раскрывать себя раньше времени не имеем желания. Но, прости, когда на наших глазах убивают людей без суда и следствия, без мало-мальских причин, а мы можем на это повлиять, но не влияем…

– Я давно подозревал, что в душе ты чтишь и уважаешь Уголовный кодекс, – рассмеялся Никита. – Кстати, ты забыла, что нас заперли?

– Перестань издеваться, – разозлилась она.

– Ладно! – Он неохотно выбрался из кровати, застегнул жилетку, потом нагнулся, отодвинул кровать от стены, пробрался в образовавшееся пространство и задрал толстый ковер, который ранее прижимал к стене торец кровати. Образовалась дверь в соседнее помещение – практически плоская, без выступов, лежащая со стеной в одной плоскости. Открывать ее было трудновато, с обратной стороны на голой стене от пола до потолка висел аналогичный ковер. Он протиснулся в соседнюю комнату (на нее никто из «постояльцев» не покушался ввиду отсутствия в помещении электричества), помог выбраться подруге. Они выскользнули в коридор, плотно притворив дверь.

– Подожди минутку, – шепнул Никита. Он поковырялся в потайном уголке жилетки, извлек ключ, дубликат которого имелся у Волостного, отпер дверь их с Ксюшей комнаты. Скользнул внутрь, поправил ковер, придвинул на место кровать и выскользнул обратно. Дверь он запирать не стал, спрятал ключ и взял подругу за руку.

– А вот теперь пошли.

– Какие-то загадочные манипуляции, – озадачилась девушка.

– Думаю, лишними не будут. Пошли, ты же этого хотела? Да не на центральную лестницу, глупая, на боковую…

Они добрались до конца коридора, выходящего в холл, укрылись за косяками и с изумлением смотрели это дикое «муви».

– Ай да полковник… – бормотал Никита. – Ай да сукин сын…

Эдуард Владимирович был в ударе. Поредевшая кучка «постояльцев», похожая на солдат непобедимой армии Наполеона, отступающих по морозу к Березине, высыпала из гостиной и покатилась в сторону входной двери. Полковник замыкал процессию, он тащил под мышкой ломы и какую-то страшненькую, изъеденную ржавчиной кувалду. Прокурор Головач, возглавляющий шествие, распахнул входную дверь и вышел на улицу. Ветер обрадовался, подхватил его, и прокурор принялся ловить срывающееся одеяло. За прокурором вышли женщины и закутанный с головой адвокат. Волостной, волокущий лопату, собрался тоже покинуть дом, но обернулся к полковнику, который нетерпеливо его подталкивал… и, видимо, заподозрил что-то неладное. Омрачилось на мгновение бледное чело.