Читать книгу "Последний выстрел Странника - Сергей Соболев"

– И это подозрительно, не так ли?

– Еще и потому подозрительно, что похоже на сознательный отмаз, на попытку скрыть случившееся от коллег или, что точнее, от своего начальства.

– То есть Пашкевич изначально не хотел, чтобы у него на работе знали об этой краже?

– Похоже на то. Хотя, возможно, он не хотел, или же опасался не самой огласки того факта, что он стал жертвой автомобильных воров, а того, что в его фирме могут стать известными в этой связи кое-какие детали…

– Например, про пакет с деньгами?

– Да вот хотя бы это. И про флешку, которую он, как и дензнаки, не признал своей.

Щербаков ненадолго вышел из кабинета; перебросился несколькими словами с помощником, после чего вернулся обратно и возобновил разговор.

– Если следовать логике, товарищи, то озвученное вами недавно время отправки Пашкевичем сообщений… то есть двадцать три часа с минутами… и есть наиболее вероятное время гибели этого гражданина?

– Убийства, скорее всего, – сказал Игнатьев. – Инсценированного… и замаскированного под суицид. Что касается датировки, когда точно умер Пашкевич и сколько еще минут или даже часов он прожил после отправленного СМС-сообщения… Тут надо разбираться.

– Что говорит медик, который выезжал с вами на место? Если коротко.

– Медики, причем оба, наш и привлеченный из судмедэкспертов, считают, что Пашкевич умер не позднее трех часов ночи восемнадцатого числа в результате механической асфикции.

– То есть он был жив на тот момент, когда сунул голову в петлю? Или когда ему помогли этого сделать?

– Так точно. Хотя, как предполагает наш медик и как мы сами себе это все представляем, мог быть в бессознательном состоянии.

– Снотворное? Наркотическое средство? Какой-нибудь клофелин?

– Да, определенно, что-то из этого списка. Скорее всего. Но лишь после аутопсии станет точно известно, что он ел и что пил в последние минуты жизни. Как и то, какой именно препарат ему мог быть введен… или подмешан, скажем, в напиток.

– Отпечатки в квартире?

– Тщательно обследовали. Нашлись только самого Пашкевича.

– А на клавиатуре ноута и на смартфоне?

– Вообще не обнаружено отпечатков.

– То есть… кто-то стер «пальчики»?

– По-видимому, так и было. Складывается впечатление, что Пашкевич был не один в тот вечер, – продолжил Игнатьев после небольшой паузы. – Или же гость пришел к нему незадолго до того, как этот гражданин вдруг… или не вдруг оказался подвешенным к трубе за шею.

– На кухне вообще не найдено отпечатков, – добавил Заславский. – Такое впечатление, что тот – или те, – кто к нему пришел, поначалу был без перчаток. Потому и пришлось потом этому «некто» тщательно протереть поверхности…

– Пашкевич в столь позднее время мог впустить в квартиру лишь близкого… ну, или хорошо знакомого ему человека, – задумчиво сказал Щербаков. – И было бы странно, если бы тот расхаживал по квартире в перчатках, не так ли?

– Мы тоже так полагаем.

Первый заместитель Директора бросил взгляд на циферблат настенных часов. Затем посмотрел на наручные, словно хотел удостовериться, что те и другие идут точно, синхронно.

Стоящие перед ним навытяжку сотрудники пока даже не представляли себе, насколько важным, насколько перспективным и насколько ответственным является то направление, на которое их назначили столь неожиданно для них самих.

То, что запись, сделанная неким лицом в ресторанчике одного из швейцарских курортных городов, расположенного в полусотне километров от Давоса, где в те дни проводился Всемирный экономический форум, попала на Лубянку, это огромная удача. Один из двух аудиофайлов, записанных на этом же USB-носителе, доставленном братом полковника Игнатьева на Лубянку, тоже вызвал большой интерес. Эти записи, наряду с некоторыми произошедшими в последние дни и происходящими прямо сейчас событиями, о которых Щербаков пока не считал нужным сообщать этим двум сотрудникам, являясь сами по себе разрозненными мозаичными фрагментами, постепенно складываются в одну общую картинку. Тревожную, надо сказать, картинку!..

– Действовать нужно быстро, точно… и синхронно! – сказал Щербаков. – Докладывайте, товарищи офицеры, что намерены предпринять далее в рамках выполнения тех задач, что были поставлены перед вами в ходе вчерашнего вечернего совещания.

Товарищи офицеры переглянулись, затем уставились на хозяина этого просторного служебного кабинета.

– Товарищ генерал-полковник, – взял инициативу на себя Игнатьев. – Но вы же сами вчера, на инструктивном совещании, распорядились, чтобы мы не предпринимали никаких действий, никаких шагов, не согласовав с вами лично…

– Мы этим сейчас с вами и занимаемся. Согласовываем дальнейшие шаги. Итак, какие есть предложения? Вы уже обсуждали тему между собой?

– Так точно.

– Тогда выкладывайте.

– Необходимо послать людей в то заведение, где семнадцатого числа обедал гражданин Пашкевич, – сказал Игнатьев. – Пусть опросят персонал. Возможно, он там был не один…

– Разумно. Даю санкцию.

– Необходимо также изъять материалы, относящиеся к краже на Никитском и посещению Пашкевичем кафе, в Центре видеонаблюдения на улице Шмидта. И опросить оператора, который… или которая, поскольку там работают в основном женщины, сообщила о краже в дежурную часть ОВД Пресненского района.

– Пошлите туда сотрудников, пусть изымут эти записи.

– Следует также повторно допросить тех двух злоумышленников, что были задержаны полицией на Никитском, – добавил Заславский. – Колоть их следует жестко, без сантиментов. Нам нужно быть на сто процентов уверенными, что конверт с деньгами и флешкой они взяли именно из машины Пашкевича.

– Я распоряжусь через помощника, чтобы этих двух немедленно доставили в Лефортово. Там с ними будет удобнее работать.

– По фирме, в которой работал Пашкевич… Необходимо раскрыть их клиентскую базу. Возможно, эти сведения дадут нам новые зацепки.

– Этим направлением уже занимаются наши «информационщики», – сказал Щербаков. – Если выяснят что-то интересное, имеющее отношение к тому заданию, что поручено вам, получите и эти данные.

– Необходимо провести экспертизу записей на предмет установления личностей…

– Второй участник беседы на видеозаписи – установлен. – Щербаков продолжил после небольшой паузы: – Пока не могу назвать его фамилии, товарищи. Но скажу, что в совсем недавнем прошлом этот человек занимал высокую должность в правительстве. В настоящее время, по нашим сведениям, он находится в одной из европейских стран под предлогом лечения…

Игнатьев и Заславский обменялись многозначительными взглядами, но ни один из них не решился высказать вслух то, что вертелось на языке.