Читать книгу "Кольца духов - Лоис МакМастер Буджолд"

В траве котенок прыгнул и промахнулся. Голубь улетел в всполохе крыльев Котенок задрал голову, хлеща хвостом и скаля зубы пока последняя надежда не исчезла за краем крыши. Котенок смущенно побрел к галерее, подошел к Тейру и лег возле ею ноги Потом посмотрел на него и громко жалобно мяукнув, будто Тейр мог вытащить из кармана бескрылых голубей, как фокусник-маг на ярмарке Но в ту минуту Тейр ну никак не чувствовал себя магом Он подобрал котенка и почесал у него за ухом.

– А что бы ты сделал, кис-кис, если бы схватил его? Он же куда больше тебя. – Котенок неистово замурлыкал и потыкался мордочкой в ладонь Тейра

– В моих горах водятся птички, которые запросто позавтракали бы тобой. Сначала тебе нужно подрасти. – И Тейр вздохнул.

Остаток утра Тейр провел, помогая замученным хлопотами монахам. Крутил колодезный ворот, носил воду солдатам на стенах, помог расставить столы на козлах для полуденной трапезы, а потом – убрать их.

Он полагал, что никак не сумеет заснуть, но из почтения к аббату улегся на свое соломенное ложе. После жары и суеты снаружи спальня клалась особенно тихой и прокладной. За плечо его тряс монах, и он с радостью очнулся от еще одного мучительного сна, который, к счастью, не помнил. Последние багровые лучи солнца, оглаживая вершины холмов, проникали горизонтально в прорези окон, и в них танцевали оранжевые пылинки.

После ужина из жареного хлеба с тончайшим ломтиком сыра и долькой чеснока брат Амброз повел Тейра в прачечную поискать одежду на него. Они подобрали короткую стеганую коричневую куртку и настоящие вязаные чулки-трико из выкрашенной красной шерсти, которые пришлись ему впору. Одежда была не новой, но зато только что выстиранной. Тейр никогда не носил чулок-трико, а только штаны, скроенные и сшитые матерью «на вырост». Он смущенно оглядел свои алые бедра, такие яркие и словно бы ничем не прикрытые. Красная шапочка довершила его наряд.

Они вышли из прачечной, углубились в лабиринт монастырских переходов и очутились в дворике у подножия колокольни, где уже сгущались светлые сумерки. Брат Амброз остановился там. По толстым плетям обвивавшего колокольню плюща неуклюже спускался монах, поблескивая голыми ногами, полы его одеяния были заткнуты за пояс. В зубах он держал холщовый мешок. Амброз охнул – одна обутая в сандалию нога соскользнула и заболталась в воздухе, однако монах удержался и благополучно завершил спуск.

Тяжело дыша, он одернул свое одеяние и сунул Амброзу бугрящийся мешок. Бугры двигались.

– Вот твои нетопыри. А теперь я могу пойти поесть?

– Благодарю тебя, брат. Это ведь не было так уж трудно?

Монах одарил его взглядом небратской нелюбви.

– В следующий раз, – просипел он, – попробуй сам. Хватая их, я чуть не сорвался, а два меня укусили. – Он предъявил крохотные ранки на пальце и выдавил из них бисеринки крови в подтверждение своих слов. – Спой эту песню, сказал ты, и они сами залетят в мешок. Ха! Куда там!

– Тебе надлежало пропеть заклинание с истинной любовью и добротой, – попенял ему Амброз.

– К не-то-пы-рям? – Губы монаха искривились от негодования.

– К любому созданию Божьему!

– Как же, как же! – Монах насмешливо ему поклонился. – А теперь я иду ужинать – если на кухне хоть что-нибудь осталось, пока аббату не понадобилось ведро уховерток! – И он возмущенно удалился.

Брат Амброз взял поудобнее шевелящийся мешок и повел Тейра дальше.

Рабочую келью аббата Монреале озаряли свечи. Фьяметта сидела на перевернутом бочонке, упираясь локтями в стол. Тейр с тревогой вгляделся в нее. Она казалась уставшей, но довольной. Аббат расхаживал по келье.

– Отлично, – сказал он, когда Амброз и Тейр вошли. – Тейр, оглядись-ка и скажи, видишь ты тут что-нибудь новое.

Недоумевая, Тейр послушно обошел стол. Сушеный крокодил все так же ухмылялся в своем углу, а расположил ли аббат по-другому хаос на своем столе, Тейр решить не мог.

– Нет, отче.

Монреале улыбнулся Амброзу с некоторым торжеством.

– А перед Фьяметтой на столе – что? Нет, не гляди!

– …Поднос.

– Но что на подносе?

– Я… я не знаю.

– Отлично. – Монреале провел ладонью перед глазами Тейра. И Тейр сразу же посмотрел на поднос.

На подносе аккуратными рядами лежали двенадцать маленьких тамбуринов, обтянутых белым пергаментом, – таких крохотных, что каждый можно было спрятать в ладони. Тейр готов был поклясться, что мгновение назад их там не было.

– Вы сделали их невидимыми, отче? – Тейр взял тамбуринчик и оглядел его со всех сторон.

– Нет. И жалею, что не могу. Как не могу сделать их меньше или придать им вид более обычных предметов. Просперо Бенефорте что-нибудь да придумал бы, не сомневаюсь. – Монреале грустно вздохнул. – Но у нас нет времени на поиски. Ну, их хотя бы нелегко заметить. И все же, когда будешь их размещать, подыскивай такие места, где они будут укрыты от взглядов. Обязательно сухие и так, чтобы ничто не касалось пергамента. Последи, чтобы они могли свободно дрожать.

– А зачем они?

– Это маленькие уши. Уши и рты в гармонизированных парах. Все, что ухо услышит в замке Монтефольи, его рот скажет слушающему монаху здесь в монастыре. Поскольку к каждому рту придется приставить монаха, постарайся укрывать их там, где могут сказать что-то важное, хорошо?

– Попытаюсь, отче. А надолго их хватит?

– На день или около того. Я еще не нашел способа сделать это заклятие менее летучим. А потому приводи их в действие, только когда спрячешь. Это подобие соглядатного заклятия, которое я накладываю на моих птиц, но я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь использовал его без посредства живого существа. Я было подумал о тараканах, но они ведь склонны убегать в безопасные щели, если только их не покалечить. Но тогда они погибают.

А Тейр-то думал, что про уховерток было сказано в шутку!

– Не знаю, пробовал ли кто-то это раньше и потерпел неудачу, или хотя бы отчасти преуспел, но скрыл… Слишком много скрытности в этих делах. Если бы все колдуны объединяли знания во имя общего блага, а не берегли бы ревниво свои секреты, как далеко мы продвинулись бы! Даже в Церкви нас разделяют гордыня и страх. Я размышлял над этим уже довольно долго, но лишь сегодня додумался расщепить пергамент и поделить тонкие половинки между ухом и ртом, чтобы использовать их конгруэнтность. Я не нашел способа заставить ухо слышать, если живое есть только с одной стороны. Но теперь два – это одно, а одно – два.

– А нельзя ли мне иметь при себе рот, чтобы вы могли говорить со мной?

– Увы, как ни жаль! Но ты ведь не ученый маг и не можешь все время обновлять заклятие и говорить так громко, чтобы тебя слышали. – Он тревожно нахмурился. – Надеюсь, такое расстояние не станет им помехой. Ведь испытать их мы могли только через двор. Молю Бога, чтобы расстояние между замком Монтефольи и нашим монастырем оказалось не слишком большим для них.