Читать книгу "Рождение Люцифера - Чингиз Абдуллаев"

– Тот, кто замыслил и осуществил все эти ужасные акции, был человеком достаточно состоятельным, – убежденно произнес Дронго, – и мог выбросить на ветер не одну сотню тысяч долларов.

– Тогда получается, что я и есть главный подозреваемый, – понял Райхман. – Ведь я – банкир, и у меня есть свободные деньги. Хотя Фазиль гораздо богаче меня, но его вы не станете подозревать, ведь у него произошла такая трагедия, он потерял своего единственного сына. Может, это Старовские, обозлившиеся на весь мир из-за потери клиники? Но у них не могло быть столько лишних денег. Возможно, Охманович, который был чиновником достаточно высокого ранга; у него могли «заваляться» несколько сот тысяч долларов. Но опять главный вопрос – зачем? И пока на него не найден вразумительный ответ, я не могу поверить в этот невозможный заговор против нас. Даже после убийства этого… Кузина…

– Хузина, – поправил его Вейдеманис.

– Да, после убийства Хузина, – сказал Райхман.

Его упрямство начинало вызывать раздражение.

– Простите, – ответил ему Дронго, – но мне кажется, вы не совсем правы.

– В каком смысле?

– Когда говорите, что вас миновали неприятности. Возможно, в случае с финансовыми проблемами банка вы действительно смогли выстоять и даже восстановить утраченные позиции, но в вашей личной жизни произошли довольно существенные изменения…

– Это не подлежит обсуждению, – резко перебил его банкир, – надеюсь, вы не станете копаться в моей личной жизни. Это касается только меня и моей супруги. И никого больше. Или вы считаете, что этот ваш «неуловимый Джо-Моисеев» уговорил мою супругу уйти от меня? – криво усмехнулся он. – Давайте прекратим этот ненужный разговор. Вы сообщили мне ваши подозрения, и я их выслушал. Возможно, в Москве и в Риге действовал какой-то непонятный тип, который пытался устроить пакости моим друзьям, но у нас он точно не появлялся. И моя супруга ушла от меня совсем не потому, что ей заплатили или пообещали заплатить. К вашему сведению, хочу сообщить, что на сегодняшний день я не являюсь ни банкротом, ни неплатежеспособным банкиром. Мой банк входит в десятку самых крупных банков нашего города, а мой личный капитал превышает тридцать миллионов долларов. Поэтому сказка про то, что всех подкупили и всем заплатили, в моем случае явно не проходит. Не представляю, какую сумму должны были обещать моей бывшей супруге, чтобы она от меня ушла.

– Почему бывшей? Вы разве уже развелись?

– Мы уже подали документы в суд, – пояснил Райхман. – У нас не было совместных детей, но она подала в суд на раздел имущества. Судья Филипп Дмитриевич Дереч уже дважды откладывал заседания суда по ее просьбе. Он собирает нужные бумажки, как обычно бывает в таких случаях. К счастью, я был достаточно состоятельным человеком до своей женитьбы и собираюсь легко доказать это в суде. Кроме того, Жанна не была моей первой супругой. У нас оказалась слишком большая разница не только в возрасте, но и во взглядах на совместную жизнь. Хотя все это не имеет никакого значения. Я повторяю, что в моем случае искать какие-то козни глупо и непродуктивно. Я сам был заинтересован в том, чтобы найти истоки своих финансовых потрясений. После того как Кродерс рассказал мне о своих подозрениях, я создал комиссию, которая все проверяла. Повторяю, это были лучшие специалисты нашего города. У меня все нормально, я в этом уверен, – закончил банкир.

Дронго взглянул на Вейдеманиса, словно давая ему возможность задать еще несколько вопросов.

– Возможно, когда вы работали на этом «почтовом ящике», у вас были какие-то неприятности со службой безопасности или с кем-то из руководства предприятия? – спросил Эдгар.

– Какие неприятности? У меня были только благодарности и поощрения. А еще нам предложили вместе с Петером переехать в Северную столицу. Это воспринималось тогда как знак особого доверия. Если бы в наших анкетах был бы хоть какой-нибудь намек на нелояльность или ошибку, нас бы никуда не рекомендовали, можете в этом не сомневаться. В нашей бывшей стране секретность была на должном уровне.

– Вы встречаетесь каждый год?

– Да, практически каждый год. Иногда даже два или три раза в году, если бывает конкретный повод. Вот в этом году встречались у меня в Москве, когда я решил собрать всех уже после открытия нашего нового филиала.

– Это было после ваших неприятностей?

– Гораздо позже. Я еще хотел поддержать Фазиля. Ему особенно тяжело, нужно было вытащить его из дома. Он буквально обезумел от горя. Я почти насильно привез его в ресторан, чтобы он немного пришел в себя. Как раз после сорокового дня.

– Вы были с супругой?

– Конечно. Мы все были с женами. Делия Максарева была с сыном. Прошло все довольно неплохо, даже Фазиль в конце встречи два раза улыбнулся. У меня осталась пленка с записью. Илья Старовский напился так, что разбил тарелку…

– Вы никогда не слышали о господине Моисееве?

– Нет. Даже не представляю, кто это такой.

– Человек среднего роста, в очках, – начал описывать Вейдеманис.

– Я тоже среднего роста и в очках, – усмехнулся Райхман. – Вам не кажется, что это слишком неопределенные черты, по которым невозможно найти нужного человека?

– У него может быть северокавказский акцент, – продолжал Эдгар.

– У меня тоже такой акцент, – парировал банкир, – я ведь родом из Сочи. Но никакого Моисеева не знаю и никогда о нем не слышал. Надеюсь, у вас все? Или остались еще какие-нибудь вопросы?

Было понятно, что он вообще не желает обсуждать подобные темы, и переубедить его было практически невозможно.

– У вашей супруги есть свой дом? – уточнил Дронго.

– Откуда? – презрительно бросил Райхман. – Откуда у нее может быть свой дом? Когда мы поженились, у нее была обычная двухкомнатная квартира, оставшаяся от ее прежнего мужа, где она проживала со своим сыном. Можете себе представить, сначала она даже подала на алименты. Полная дура! Сыну уже девятнадцать, а я его никогда не усыновлял. И даже если бы усыновил, то и тогда бы ничего не платил, ведь он уже совершеннолетний. Поэтому никаких алиментов. Она и ее альфонс считали, что смогут доить у меня мои деньги. Достаточно и того, что я оставил ей свой загородный дом недалеко от Ораниенбаума. Там всего четыре дома, один из которых принадлежал мне. Но я, по глупости, переписал его на Жанну. Черт с ним, пусть останется ей и ее Роману.

– Кому? – не понял Дронго.

– Ее так называемый друг, который стал ее главным советчиком, – не скрывая своего презрения, произнес банкир. – Ему только двадцать восемь, но он считает, что вправе давать ей советы. А ведь ей уже сорок два, и она старше этого смазливого дегенерата почти на четырнадцать лет. Вот такая «рокировка», – зло добавил Райхман. – Сначала спортсмен, который был ее первым мужем, потом банкир, который оказался на шестнадцать лет ее старше, что тоже было очевидной глупостью с моей стороны, а в конце – типичный альфонс, который годится ей почти в сыновья и явно собирается жить за счет Жанны.