Читать книгу "Рано или поздно - Мэри Бэлоу"

Они шли по главной аллее вместе с дюжинами других гуляющих. Воксхолл оказался вовсе не так плох, как он ожидал. Может быть, при дневном свете сады выглядят кричаще безвкусными или просто обыкновенными, но нельзя не признать, что ночью они обладают определенной притягательностью. Особенно вдохновляют разноцветные фонарики. И прямая широкая аллея с обрамляющими ее деревьями тоже очень впечатляет и превосходно содержится. Все люди в прекрасном настроении, но никакой вульгарности не заметно. Нет пьяных, а музыка создает чудесный фон для беседы.

Похоже, это место создано специально для невинных наслаждений. И в этом нет ничего плохого, верно? Иногда жизнью нужно просто наслаждаться. И Эдвард действительно наслаждался. Это было поразительно, но, подумав немного, он понял, что это правда.

Леди Анджелина Дадли щебетала обо всем, что видела, и Эдвард понял, что ничего не имеет против. Ему даже нравилось выслушивать ее восторги. Простое невинное восхищение стало такой редкостью, размышлял он. Большинство людей из его окружения были в большей или меньшей степени пресыщены жизнью. Включая, вероятно, и его самого.

Должно быть, есть что-то исключительно приятное в том, чтобы уметь, помимо удовольствия, видеть во всем это волшебство, как видела Анджелина. Быть до краев переполненным незамутненным счастьем. Он уже почти желал, чтобы смог полюбить ее. Казалось странно… какое бы тут подошло слово? Утешительным? Казалось странно утешительным находиться в этой ее атмосфере, слышать веселый щебет, впитывать ее возбуждение, эту живость, направленную на него — на такого серьезного, степенного старикашку.

Последние несколько дней он чувствовал себя довольно подавленным и встревожил всю семью тем, что не пошел ни на бал, ни на званый вечер, которые, по их мнению, просто должен был посетить. Впрочем, они утешались тем, что сегодня вечером леди Анджелина Дадли будет здесь, в одном из самых романтичных мест Лондона. Он нанес визит Юнис и пригласил ее на прогулку. Перечислив все основания, какие только мог придумать (ему казалось, что список получился весьма внушительным), почему он должен жениться на ней, а она выйти за него замуж, Эдвард сделал ей официальное предложение. Она сказала «нет».

Юнис перечислила ему свои основания, ни одно из которых и близко не было настолько убедительным, как пункты его списка. Но самым угнетающим оказался тот факт, что она ему отказала и велела больше никогда об этом не заговаривать. Сказала, что он должен забыть ее и поступить так, как он должен поступить (что ему очень хорошо известно), и выбрать более подходящую невесту. Кого-нибудь вроде леди Анджелины Дадли, которая самой Юнис очень нравилась, несмотря на то что вовсе не была титаном интеллекта.

— У нее прекрасный характер, Эдвард, — говорила Юнис, — и она вовсе не глупая. И она излучает… не могу подобрать нужного слова. Свет, или радость, или еще что-то в этом роде. Что бы это ни было, оно очаровывает. Заставляет меня улыбаться. Она заставляет меня улыбаться.

Обычно Юнис не страдала от нехватки слов. И она отнюдь не относилась к людям, которые разбрасываются выражениями вроде «очаровывает» или «излучает радость».

Значит, теперь ему придется всерьез заняться поисками невесты. Не Юнис. И не леди Анджелина Дадли, уж в этом-то он был уверен. Господи, да она даже вальс считает романтичным! Если он на ней женится, то убьет в ней эту искру живости за какие-нибудь пару недель.

Спустя первые несколько минут она то щебетала, то шла рядом молча. Но это было очень выразительное молчание с ее стороны и на удивление дружеское с его. Эдвард не чувствовал необходимости немедленно заполнять его беседой. Анджелина смотрела вокруг, широко распахнув глаза и приоткрыв рот, упиваясь всем тем, что видела и слышала.

И тут, взглянув вперед, Эдвард увидел на некотором расстоянии троих молодых людей. Те шли им навстречу, и даже на таком расстоянии он разглядел, что они выпили намного больше, чем следует. И даже на таком расстоянии он видел, что они пожирают глазами тех леди, мимо которых проходят, и отпускают замечания, раздражающие идущих с дамами джентльменов.

В общем, вот-вот произойдет неприятность.

И один из этих троих — Уиндроу.

Эдвард сначала подумал, что нужно резко повернуть назад, пока леди Анджелина ничего не заметила. Потом — что нужно идти вперед и разбираться с неприятностями, когда они произойдут. Но это, в свою очередь, привлечет к ним ненужное внимание, поскольку он ни под каким видом не потерпит неуважительных взглядов или замечаний в сторону леди Анджелины. Ему-то самому все равно, но он решительно против, если что-нибудь подобное произойдет с любой леди, которую он сопровождает.

Эдвард не сделал ничего из того, что собирался. Вместо этого он выбрал третий, неожиданный даже для себя путь.

— Леди Анджелина, — произнес он, — вы не откажетесь на несколько минут удалиться от толпы и прогуляться по одной из боковых тропинок между деревьями?

Он как раз заметил слева одну из таких тропинок и повернул на нее еще до того, как Анджелина успела ему улыбнуться. Разумеется, Эдвард был незнаком с этими тропинками. Он никогда раньше не бывал в Воксхолле. И почти сразу он понял, что совершил ошибку. Тропинка оказалась узкой и темной. На деревьях не висели лампионы, свет падал только с главной аллеи, да еще луна пробивалась сквозь ветви над головой. Кроме того, тропинка оказалась извилистой и пустынной.

— О! — выдохнула леди Анджелина восхищенным голосом. — Какая дивная мысль, лорд Хейворд! Здесь божественно, правда?

Они могли бы удобно идти по тропинке гуськом, но это казалось нелепым. Поэтому шли они рядом, леди Анджелина держала его под руку, прижавшись к нему, — Эдварду не оставалось выбора. Несколько раз они соприкоснулись плечами, или ногами, или бедрами, а пару раз — одновременно всеми тремя местами. И опять же выбора у него не было.

Даже музыка звучала откуда-то издалека. Казалось, что голоса и смех гуляющих раздаются за миллион миль отсюда. И куда делась ночная прохлада?

— Прошу прощения, — сказал Эдвард. — Тропинка намного уже, чем я думал. И здесь очень темно. Пожалуй, мы должны вернуться на главную аллею, леди Анджелина.

Уиндроу с приятелями наверняка уже прошли мимо.

— О, но здесь так чудесно! — возразила она. — Вы слышите в ветвях шум ветра? А птиц?

Эдвард остановился и прислушался. Должно быть, у нее более острый слух. Он со все нарастающим беспокойством слышал только отдаленные голоса и музыку. Их окружала природа, лишь звуки и запахи природы, и да, она права — здесь в самом деле чудесно. И луна почти полная, а может, и совсем. И должно быть, миллион звезд в небе. Если задрать голову, видно поразительное их количество.

Они такие же чудесные, как фонари. Нет, намного чудеснее.

Эдвард почувствовал, как напряжение покидает его тело, и с удовольствием вдохнул полной грудью ароматный воздух.

— Только посмотрите на звезды! — прошептала Анджелина, и голос ее прозвучал почти благоговейно.