Читать книгу "Тень моей любви - Дебора Смит"

В связи с этим дедушка совершенно потерял чувство юмора и лишь недавно обрел его вновь.

– Рони сказал, что в субботу ему исполнится пятнадцать, – говорил дедушка папе. – Я пообещал ему, что возьму его в дорожную полицию, чтобы получить разрешение на поездки в качестве ученика.

Разглядев выражение лица папы, дедушка нахмурился.

– В конце концов, нам ведь нужен еще один водитель. Даже старые бабушки отказываются ездить с Эваном, – воскликнул он преувеличенно сердито.

Пятнадцать! День рождения!

Я помчалась к маме.

– О господи, – сказала мама грустно. – Нам с папой следовало бы об этом помнить. Мы ведь были рядом, когда бедная страдалица Дженни родила его.

Одолеваемая чувством вины, мама испекла огромный торт, покрытый белой глазурью с голубыми сахарными розами и пятнадцатью голубыми свечами. Я тоже должна была внести свой вклад, поэтому я взяла у нее фунтик с кремом и написала, как сумела – “Счастливого дня рождения, Рони”.

Моя надпись была похожа на след садовой улитки, – крем оказался зеленого цвета, но мама была так добра, что сказала:

– Она несомненно придает торту индивидуальность.

Правда, мама переделала “Рони” на “Роан”.

– Он уже слишком большой для Рони, – объяснила она.

Я вовсе не хотела подчеркивать, что он такой уж большой, но с мамой не очень-то поспоришь.

Я никогда не видела у Рони на лице такого выражения, с каким он смотрел на этот торт, когда я внесла его в комнату. Я водрузила это кулинарное творение перед ним.

Рони не сводил глаз с пляшущих язычков пламени на горящих в честь него свечах. Это было не удивление, не благодарность, а какое-то медленное озарение. Вот для чего существуют семьи – целая группа людей дает тебе понять, что они рады тому, что ты появился на свет.

– Загадай желание и задуй свечи, – сказала мама.

– Загадай огнетушитель, – посоветовал Хоп. – Если ты наклонишься еще немного, у тебя загорятся брови.

– Пожелай себе не лезть под мои колеса, – мрачно пошутил Эван.

– Нет, пожелай ранней весны, – потребовал дедушка. – Это наша последняя надежда.

– Побольше дождя летом, – добавил папа.

– Пожелай, чтобы у меня перестал болеть локоть от игры в теннис, – улыбнулась бабушка Дотти.

– Я точно знаю, что пожелала бы я, – бабушка Элизабет бросила уничтожающий взгляд на прабабушку.

– Я тоже, – величаво кивнула в ответ прабабушка, ехидно посмеиваясь.

– Она была не такая, как все, – неожиданно сказал Рони.

Недоуменная тишина.

– Кто? – спросила я хрипло.

Он окинул взглядом стол и остановил его на маме и папе.

– Моя… моя мама. Я хочу сказать, что она никому не принесла зла. Никому. Она бы стала настоящей, если бы у нее был шанс. Ведь правда?

Еще более долгое молчание. Деликатное, хрупкое, как тонкие стаканы в наших руках. Бабушка Мэлони вздохрула мягко и печально. Мама часто заморгала. У папы и дедушки был забавный вид, как у мужчин, когда они стараются скрыть свои чувства. Хоп и Эван выглядели так неловко, как будто их попросили прочесть стихи о любви в присутствии девушек.

– Конечно, – быстро сказала я. – Она вышла бы замуж и вообще. Она была леди.

Мама прокашлялась:

– Роан, она была славная и очень любила тебя. Она сделала все, что могла. Конечно, она была леди. И я знаю, что она бы гордилась тобой.

Некоторое время он грустно молчал, на его лице была неуверенность. Все-таки ему было только пятнадцать. Затем кивнул, будто что-то решив для себя, и задул свечи.

– Задумал желание? – нетерпеливо спросила я.

– Забыл.

– Быстро задумай. Пока от свечей идет дым.

– Я… э… я хочу…

– Про себя! Если скажешь вслух – не сбудется!

Хоп проворчал:

– Клер знает все правила. Она ведь у нас эльф.

– Неправда!

– Фея, – насмешливо подхватил Эван, – гном, тролль…

Рони подул на дымящиеся свечи.

– Загадал?

– Скажешь мне, когда исполнится.

– Скажу, – сказал он спокойно.

Грусть улетучилась. Вместе с дымом свечей. Какое облегчение! Я выскочила в буфетную и вернулась с руками, полными подарков. Он смотрел на них, не веря собственным глазам. Я потянула его за руку, чтобы он встал и развернул подарки.

Мама руководила их выбором очень практично: отличный кожаный пояс, новые носки, запонки – все в таком духе. Но я уговорила ее разрешить мне подарить ему нечто иное.

Рони развернул мой подарок и стал его рассматривать с довольной улыбкой. Это был большой красный армейский нож. Рони по очереди открывал каждую секцию, пока нож не ощетинился острыми лезвиями, открывалкой для бутылок, штопором и ножницами.

Для меня это был не просто складной нож, это был символ. Прошло долгих пять лет с тех пор, как Роди грозился перерезать Карлтону горло. Нет, я ни о чем таком не думала, но, если ему потребуется нож, пусть это будет хороший нож.

– Посмотри, – сказала я, вытащив из ножа металлическую зубочистку. Я бросила свирепый взгляд на Хопа и Эвана. – Это королевский меч эльфов. – Я похлопала Рони сначала по одному, потом по другому плечу. – Теперь ты посвящен в рыцари. Ты сэр Роан. Ты можешь убить дракона для короля Артура и пройти по радуге в Изумрудный город.

– О! Сэр Роан, – воскликнула, захлопав в ладоши, бабушка Элизабет. – Смелый рыцарь. Победитель дракона.

– Ты перепутала эльфов сразу и с “Камелотом” и с “Волшебником из страны Оз”, – рассмеялась мама.

– Да ладно, я знаю.

– Приводи дракона, Клер, – сказал Рони. – Я ему почищу зубы.

Теперь засмеялись все.

* * *

Мой десятый день рождения был отмечен невероятным событием. В это утро Рони оставил у дверей моей комнаты десять красных гвоздик, и мне казалось, что я умру от счастья.

Не знаю даже, кем я была для него. Может быть, он увидел во мне невинность, преданность, доверчивость – все сразу. Или я была для него маленькой девочкой, которую он мог дразнить и защищать, с которой мог разговаривать так, как не мог до этого разговаривать ни с кем в жизни. Я любила его по-детски требовательно и наивно – в эту любовь не вмешивались жестокие реалии жизни и бушующие гормоны. Я никогда не узнаю, во что бы это вылилось чуть позже, скажем, лет через шесть. Ведь именно такой рубеж я обозначила в наших отношениях. Ничего не состоялось. Ничего.

Глава 15

Наша сказка кончилась в субботу в начале июня. Был душный день, над горой Даншинног собирались грозовые тучи, воздух был горячим, как суп. Помню запах вспаханной земли, зелени, цветов и ветра. Помню вкус первого холодного сладкого арбуза, который мы ели, тихое жужжание пчел, легкий трепет крыльев колибри на открытой веранде.