Читать книгу "Меченый - Василий Горъ"

Увидев перед собой принца Неддара, Скопец расплылся в улыбке. Отчего из раны на его щеке потекла струйка крови.

Его радость была такой искренней, что принц, оглядев изможденное и покрытое синяками лицо старика, жестом приказал близнецам вытащить кляп и отпустить придворного.

Почувствовав, что его никто не держит, Даран сложился в поясном поклоне, выпрямился и, осторожно шевельнув челюстью, прошептал:

– Ваше высочество! Наконец-то!!!

Выслушивать славословия в свой адрес было некогда, поэтому Неддар жестом приказал старику умолкнуть и поинтересовался:

– Где ночует Варлан, знаешь?

– В покоях Орлиного Пера, ваше высочество! – тут же ответил Скопец. – В коридоре перед входом в гостиную – четыре мечника. Еще по два – за дверями в покои Полуденного Дождя и Двойной Радуги. В самой гостиной – четверо воинов, вооруженных до зубов, а в опочивальне его светлости – трое телохранителей… и ее милость баронесса Лиания Геррен.

– Ей же то ли одиннадцать, то ли двенадцать лиственей от роду!!! – поморщился принц.

– Одиннадцать, ваше высочество, – вздохнул старик. – Но выглядит она на все четырнадцать[101]. Поэтому его светлость счел ее достойной скрасить ему ночь.

– Ублюдок! – прошипел Неддар. Потом посмотрел на бледное, как полотно, лицо оранжевого и щелкнул пальцами: – Этот мне не нужен.

Плита, открывающая проход в опочивальню покоев Орлиного Пера, ушла в стену за считаные мгновения и совершенно бесшумно. Поэтому телохранители графа Иора, увлеченные разглядыванием не прикрытого одеялом бедра юной баронессы, среагировали на появление в комнате посторонних с небольшим запозданием. И по-разному: рыжеволосый воин, стоявший в шаге от прохода спиной к нему – хрипом и бульканьем из перехваченного горла; здоровяк, сидевший в кресле рядом с подоконником и получивший нож в глазницу, – коротким стоном. А невысокий, но очень широкоплечий обоерукий[102]мечник, подпиравший стену рядом с входной дверью, – смещением в сторону от летящего в горло клинка, шелестом выхватываемых из ножен мечей и скрипом зубов.

«Правильно, – мысленно усмехнулся Неддар, поймавший его затравленный взгляд. – Ты быстр, умел, но… нас больше!»

В это время Иор Варлан открыл глаза. И, переменившись в лице, шлепнул ладонью по изголовью.

Десница, вцепившаяся в рукоять меча, стряхнула с него ножны. А левая рука потянулась к шее лежащей рядом баронессы. И… встретила вместо нее пустоту: Гвар Волчий Хвост, метнувшийся к кровати, успел сдернуть девочку на пол.

Граф взвыл, вцепился в подушку, метнул ее в Гвара и, перекатившись на другую сторону кровати, вскочил на ноги. Оказавшись за спиной у обоерукого, метнувшегося к нему на помощь.

Неддар жестом отправил четверку хейсаров к заходившей ходуном входной двери и оскалился:

– Смирения, ваше «величество»!

Варлан полоснул мечом по ткани, свисающей с балдахина, и, не тратя время на разговоры, намотал оторванный кусок на левое предплечье…

– Хотите умереть в бою?! – усмехнулся принц. И отрицательно покачал головой: – Не получится! Перед смертью вас ждут долгие и увлекательные беседы в пыточных подвалах МОЕГО дворца.

Граф закусил губу, сделал шаг вперед и удивленно замер, услышав звон упавшего меча. Потом повернул голову к обоерукому, вытаращил глаза… и, выронив клинок, вцепился руками себе в горло. Пытаясь остановить бьющую фонтаном кровь!

– Тварь!!! – заорал Неддар, прыгнул вперед, но было уже поздно: убедившись, что удар получился, телохранитель Варлана ехидно усмехнулся и… перерезал горло самому себе.

Глава 18

Мэйнария д’Атерн
Десятый день четвертой десятины второго лиственя

В Черном гае[103]темно и страшно: могучие ветви старых вязов и ясеней переплетаются высоко над головой, образуя крышу, непроницаемую для света Дейра и Уны[104], побеги лещины и бересклета, невидимые в темноте, цепляются за одежду, а от кустов боярышника неприятно тянет тухлой рыбой.

Тьма такая густая, что ее, кажется, можно резать ножом. Она скрадывает расстояния, гасит звуки и вымораживает душу, как дыхание Полуночника[105].

Тихо. Чуть слышно шелестит трава и листья папоротника, приминаемые нашими ногами. Изредка потрескивают попадающие под каблук ветки да гулко бухает сердце, пытающееся вырваться из грудной клетки.

– Страшно? – замогильным голосом шепчет Волод.

– Нет! – отвечаю я.

– Врешь!

Вру. Но признаваться в этом не буду. Ибо не хочу становиться посмешищем для друзей моего младшего брата.

– Врешь!!! – снова восклицает Волод и останавливается.

– Вот еще… – фыркаю я, обхожу его силуэт и почти сразу же натыкаюсь на торчащий из земли сук.

Бедро обжигает резкой болью, а с пересохших губ срывается еле слышный стон.

– Что, опять ножку подвернула? – с издевкой спрашивает брат.

– Нет. Просто поцарапалась…

– Говорил, иди след в след?

Говорил. И не раз. Только в кромешной тьме гая не видно не то что следов – земли. Поэтому я снова фыркаю:

– Иди уже, охотник… Я в порядке…

Волод что-то бурчит себе под нос, и я запоздало понимаю, что он сетует на то, что я – женщина!

– Слышь, мужчина! Ты обещал довести меня до ключа за десять минут, а мы идем уже больше часа. Может, ты заплутал? А, следопыт?

Последние полгода брат бредит славой величайшего следопыта всех времен и королевств, поэтому моя издевка режет его без ножа:

– Мы на месте! Уже давно! – возмущенно восклицает он. – Просто я проверяю, насколько ты пуглива…

– Ну, и где твой ключ?

Волод хватает меня за руку и волоком тащит куда-то вправо. Прямо сквозь здоровенный куст лещины. Потом замирает и ехидно спрашивает:

– Слышишь?

Журчит. Вода. Где-то совсем рядом.