Читать книгу "Солдат - Василий Сахаров"

— А сколько вас всего племён?

Парень поёжился — уже успел продрогнуть — и ответил:

— Раньше нас в Крыму три племени было: ногаи, потомки кипчаков и половцев, таты, горцы, и мы, ялыбойлу, жили вдоль моря. Теперь только мы и ногаи остались, а татов давно никого не встречал. Все в Севастополе сгинули, когда его атаковать попытались. Вместе с семьями туда попёрлись славу предков возрождать, и когда в городе бахнуло, то всех там и накрыло.

— А караимы разве не татары? — удивился я.

— Нет, конечно, они потомки евреев из Хазарского каганата и степняков. Хотя, как говорят, предок нынешнего имама ещё в Великую Отечественную войну ездил в Берлин, к немцам, и те выдали ему бумагу, что они самые настоящие тюрки, а не евреи.

Разговор затих сам собой, я попробовал подремать, но куда там, ноги по щиколотку в грязи, берцы отобрали ещё в лесу, а вместо них дали какие-то плетёные сандалеты, к стене не прижмёшься, холодно, и на землю лечь — тоже не вариант, можно и не встать. Так я протоптался до вечера, стемнело, и мы с Чингизом стали ожидать Султана.

— Слушай, гвардеец, — спросил парень, — а правда, что у вас в Конфедерации можно ночью по городу пройти без оружия и никто тебя не ограбит?

— Правда.

— И что, действительно народ у вас хорошо живёт?

— Лучше, чем у нас, пока нигде не видел.

— А если к вам эмигрировать, что думаешь, простят, что я татарин?

— А чего тут прощать, нация не самое важное, главное, чтоб закон понимал и знал, что ты не у себя дома, а в гостях. Если это в голове сидит крепко, то проблем нет, а если что не так, то всегда можешь домой вернуться в принудительном порядке.

— Понятно, а может, мне с тобой пойти?

— Лично я не против, вдвоём легче, а ты всё же местный.

— Решено, после побега пересидим в горах, у дяди Марата, а как всё утихнет, на Керчь пойдём.

— Чингиз, — теперь вопрос задал я, — ты говоришь, что торговец, а чем здесь торговать-то можно?

— Разным. На море рыбу ловят — продаю. В горах коноплю выращивают и «план» делают — продаю. Возле Перекопа лошадей размножают, они тоже всем нужны. Где-то оружие есть, люди на нас, торговцев, выходят. Почему бы за долю и не найти на древние стволы покупателя хорошего. Опять же — контрабанда, что-то от вас, что-то от украинцев. Было бы желание, а заработать всегда можно. Ну а если ещё это и семейный бизнес, то совсем хорошо, и не надо ничего придумывать. Люди знают тебя, ты знаешь людей, и договориться не проблема.

— Ха, — усмехнулся я, — а чего в этот раз оплошал?

— Там личное. — Голос купца был невесел. — Перешёл дорогу одному местному начальнику, думал, что всё схвачено, но не угадал, и вот я здесь, вместе с тобой. — Он замолчал, встал и хлопнул меня по плечу. — Готовься, кто-то идёт. На тебя одна надежда, сержант, и если сейчас не выгорит, то хана нам, мне завтра, а тебе в течение месяца.

— Не дрейфь, прорвёмся. Давай к стене становись.

Татарин согнулся в поясе и прижался к стене. Секунды тянулись медленно, я был готов прыгнуть вверх, и вот вниз упала верёвка, скрученная из шпагата.

— Торгаш, — раздался голос надзирателя, — бери пакет, там еда для тебя, а свою половину я уже забрал.

— Сейчас, — просипел Чингиз и шикнул на меня, мол, не зевай, действуй.

Тянуть было нельзя, тут он был прав. Я вспрыгнул на спину Чингиза, который охнул от натуги, в ещё одном прыжке схватился за верёвку и, не обращая внимания на то, что она режет мне руки, пополз вверх. Благо, надо было всего метр преодолеть, это два рывка, и я успел до того, как Султан, почуявший напряг, выпустил верёвку из рук.

— Ты чего это? — произнёс он в недоумении, обнаружив, что я стою напротив него.

— Ничего, — ответил я и резким, отработанным на тренировках ударом кулака в горло сломал ему кадык.

Султан рухнул наземь, а я его ещё и придержал, чтоб шума лишнего не было. Оглянулся, ни черта не видать, нахожусь в каком-то дворе, людей рядом нет, и только где-то невдалеке звякнула цепь и глухо заворчала псина. Ноги тряслись, как у паралитика, и первое желание было бежать стремглав, ни о чём уже не заботясь. Однако я не один, есть напарник, и, значит, надо его вытаскивать. Найдя лестницу, стараясь не шуметь, опустил её вниз и спустя всего несколько секунд помог торговцу выбраться наружу.

— Надо же, — прошептал парень, — всё-таки получилось, и ты меня не бросил. Пошли отсюда, пока стража не сменилась или патруль мимо не прошёл.

Мы сбросили тело Султана в наш зиндан и, остерегаясь пса, выбрались со двора и огородами вышли к лесу, там, двигаясь вдоль опушки, выбрались к дороге на Верхоречье. На развилке нас уже ждали два мужика с тремя вьючными лошадьми в поводу. Это был дядя Чингиза, купец Марат Сафиулин и его сын. На то, что их родственник был не один, мне они ничего не сказали, то есть моё появление восприняли как должное. Лошадей они нам не дали, как я ожидал, и о чём они говорили с Чингизом, был не в курсе, разговор шёл на их родном языке, но вот одежду и еду нам выделили. После этого наши пути разошлись, Сафиулин повернул лошадей на Симферополь, туда, куда он изначально и направлялся, а мы лесными тропами направились в его усадьбу, расположенную в горах.

Глава 14

Кубанская Конфедерация. Керчь

07.04.2058

Следак СБ, худой и жилистый капитан в сером френче наподобие того, какой любил носить начальник его ведомства генерал Терехов, имитируя бешенство и брызгая мне в лицо слюной, кричал:

— Ты, сука, признавайся, говнюк, за сколько родину продал?!

Хлоп! — звук пощёчины разнёсся по допросной комнате.

Голова моя дёрнулась, и я уже привычно произнёс:

— Требую встречи со своим командиром батальона подполковником Ерёменко или командиром роты капитаном Черепановым. Они знают, при каких обстоятельствах я попал в плен к караимам, и могут поручиться за меня. Согласно гвардейскому уставу, подписанному президентом Конфедерации, каждый гвардеец имеет на это право, и я прошу его мне предоставить.

Капитан изобразил скуку и усталость, присел за стол и направил мне в лицо лампу яркого света. Складывалось впечатление, что он не хотел мне навредить, а добивался от нашего общения какой-то определённой цели и проверял меня по одному ему известным тестовым программам.

— Дурак ты, сержант. — Он закурил и выпустил под потолок огромный клуб дыма. — Мой тебе совет: сознайся. Дадим тебе десять лет, отработаешь на благо общества в колонии и живи тихо-мирно. А то ведь выведем во двор, расстреляем, и всех делов.

— Мне не в чем признаваться.

— Как знаешь. — Капитан менял маски на лице одну за другой и теперь изобразил внимание и спокойствие, физиогномист, блин. — Давай сначала свою сказку рассказывай.