Читать книгу "АнтиБожественная комедия 7 - Гектор Шульц"

зашипев, моментально растворилась в пламени. Нергал ехидно засмеялся и даже опустил меч, словно приглашая меня прыгать.

- Давай, грешник, - прошипел он. – Ты знаешь, что с тобой случится, если ты попадешь в очищающие воды без сигилы Сеира.

- Знаю, - смертельно побледнев, ответил я, пятясь к краю берега. – Сгорю к ебеням собачьим.

- Хороший мальчик, - похвалил меня демон, начиная медленно вращать мечом и выписывая жуткие восьмерки. – Так прыгай. Ты же этого хотел?

- Хотел, - кивнул я, разворачиваясь к бушующей толще жидкого пламени. – И сейчас хочу. А и хуй с ним. Отрастим нового пана Пиписевича. Ебушки-воробушки!

- Ублюдок! – рявкнул Нергал, когда я без раздумий сиганул с обрыва, поднимая в воздух раскаленные капли. Весь воздух, что был в моей груди, моментально вылетел, как из бочки, а потом все внутренности поглотил жидкий огонь.

Неизвестно сколько я плыл по огненному озеру, когда попал в реку, и что вообще происходило. Все мои мысли занимал лишь жуткий, горячий, проникающий в самую душу очищающий огонь. Я чувствовал, как лопается кожа, выплескивая в пламя кровь, моментально закипающую из-за запредельных температур. Чувствовал, как плавятся глаза, язык и кости, превращая меня в напряженный, бесформенный комок грешной плоти. Без сигилы Сеира, которая гарантировала мне регенерацию, о спасении не было и речи. Мне оставалось лишь молча ожидать конца, когда пламя окончательно уничтожит душу.

Изредка, в моей голове вновь возникали образы, благодаря которым на губах застывала мучительная, но добрая и даже радостная улыбка. Я видел друзей, нормальных и не испорченных ебучим зеркалом Лилит. Астра в белой маечке, читающая книгу на белом облаке. Ахиллес, играющий с большим львом возле пруда. Петр, как обычно заполняющий Летопись. Элигос, чьи глаза иногда горят не только злобой, но еще добром и заботой. Леария, щекочущая сына и смеющаяся его первым словам. Образов было много. И все они проплывали мимо меня, как я плыл по огненным водам, не зная, куда и зачем.

Потом пришли голоса. Призрачные, далекие, взволнованные и грустные. Они звучали, словно через ткань, заглушая основную речь и выделяя только отдельные глухие звуки. А потом пришла боль. Такая боль, каковой никто еще не испытывал. Боль тела, прошедшего очищение огнем. - Блядь. Глазам не верю, - охнула Астра, когда я застонал и, повернувшись на бок, жутко проблевался остывшей огненной влагой. – Живой!

- Хехх-хех… кккурвва, - ответил я, обессиленно пытаясь улыбнуться. Губы моментально лопнули, наполнив рот чем-то горячим и липким. Вкуса я не почувствовал.

- Поляк, бля, на зародыша похож, - тихо пробасил Ахиллес. – Которого высрали из жопы и пару раз ебнули об стену, чтобы заорал.

- Тише, Ахиллес. Ему и так хуево, - буркнула рыжая. Я с ней согласился и с диким трудом закрыл глаза, в которые било что-то яркое и слепящее, рукой. Губы снова лопнули, но мне было плевать. Я каким-то чудом выжил, а значит, не все так и плохо.

- Отдыхай, братан, - ответил грек, склоняясь надо мной. – Ему солнце в глаза слепит. Надо накрыть.

- Накрой этим, - велела Астра. Чуть позже, я ощутил, как тело обнимает что-то мягкое и прохладное. – И сгоняй за водой, а я тут побуду.

- Лады, - согласился Ахиллес и куда-то умчался, громко топая. Но потом силы окончательно покинули меня и пришла темнота. Темнота, в которой не было боли. В ней не было ничего.

Время тянулось очень медленно. Иногда я просыпался, дрожа от холода, и тут же чувствовал успокаивающую руку Астры на плече. Иногда меня била горячка, заставляя губы лопаться, а все тело страдать от дикой боли. В эти моменты приходил Ахиллес и, аккуратно поддерживая голову, вливал в меня сладкую, вкусную воду, которая успокаивала огонь внутри и давала относительный покой.

Потом я вновь научился видеть. Сначала это был тусклый белый свет, потом какие-то силуэты, словно я смотрел через пленку, иногда глаза заливало теплой жижей, и вновь приходила темнота, пока друзья не промывали их. И вот, в какой-то момент я увидел Астру, которая, закусив губу, осторожно протирала мое лицо влажной тряпочкой.

- Привет, заинька, - прохрипел я, стараясь не сильно шевелить губами. Рыжая улыбнулась и, приблизив свое лицо к моему, удовлетворенно кивнула.

- На поправку идешь, Збышек. Долго ты хворал. Такого пиздеца даже мне видеть не доводилось, - но я лишь сглотнул, предпочитая задать вопрос, который вертелся на языке. Астра предугадала его и мелодично рассмеялась. – Да, моя броня исчезла. Только рога еще торчат в голове. Ахиллес, когда увидел меня голой, дар речи потерял, потом куда-то метнулся и нашел пару ярдов светлой ткани.

- Твои глаза…

- Что с ними не так? – удивилась подруга.

- Они зеленые. Как раньше…

- Ага. Вчера только узнала, когда Ахиллес отпрянул от меня, словно от прокаженной, - хмыкнула она. – Видать, очищение серьезно надо мной поработало. Зато тебе не повезло.

- Сигила Сеира… Н-нергал её выбил.

- И ты сиганул без сигилы в огненное озеро? – охнула она. – Блядь, Збышек. Ну негоже быть таким ебанько. На что ты надеялся?

- Не хотел попадать к н-ним в ру-руки, - запинаясь ответил я. Астра тяжело вздохнула.

- Согласна. Мало удовольствия попасть в руки полиции. Но сейчас все хорошо, ты достиг Чистилища.

- Я даже встать… не могу, - через силу улыбнулся я.

- Ничего. Продолжим путь, как чуть оклемаешься. Чудо, что ты вообще выжил в огненных водах.

- Для меня… это тоже… ч-чудо, з-заинька, - я скривился, стараясь проглотить комок, возникший в груди и норовящий вызвать слезы. Астра, видимо, поняла это и тактично отвернулась к подошедшему Ахиллесу. Я тоже поспешил отвлечься на друга, чье бычье лицо аж сияло от радости. – Привет… дружище.

- Поляк, бля. Ты это… прости меня, - хмыкнул он, а когда я поинтересовался причинами странной просьбы, дико заржал. – Поляк, бля! Ты похож на копченный хуй! АХАХАХАХА! Будто твою мамку гнилая картошка выебала! АХАХАХАХА! С картофелечисткой вместе.

- Заканчивай! – рявкнула Астра, отвесив греку подзатыльник. Тот, однако, не оскорбился.

- Я рад, что ты с нами. У, сука! Залупа, нахуй!

- Взаимно… - прохрипел я, прежде чем отключиться. Сил было по-прежнему мало. Но я, блядь, жив. И это куда радостнее.

Первый раз подняться на ноги мне удалось только дня через три, и то с помощью друзей. Ахиллес, поддерживая меня, как паралитозного