Читать книгу "Сердце крестоносца - Эмилия Остен"

Ни разу Танкред не сделал попытки попросить у Хадид-бея лютню и сыграть простенькую мелодию для жены. Ну ладно, предположим, он не умеет петь и играть. К тому же ухаживания рыцарей в Сидоне еще были живы в памяти Римильды, и пока что ей хватило песен. Но почему бы не обращаться с женой галантно? Танкред был вежлив, однако вежливость и галантность – две разные вещи. Римильда хотела бы почувствовать, что ею восхищаются, ее ценят. Вот Парис де Ритон знал кое-что о галантном обращении, он неизменно радовал Римильду. А Танкред вел себя образцово и по-прежнему оставался недостижим. Парис же играл на лютне, отнимая инструмент у Хадида, но бравый рыцарь играл для каждой встречной девушки, будь она графиня или служанка.

Римильда совсем не понимала своего мужа. И не знала, хочет ли понять, стоит ли ей смириться с тем, что он навсегда останется чужим человеком. Она незаметно пыталась сократить дистанцию; Танкред каждый раз уклонялся с ловкостью человека, привыкшего к подобным маневрам. Почему? Ответа у Римильды не было, она могла только гадать.

Глава 17

Дауф преображался с каждым днем. Люди Танкреда отремонтировали ворота и мост, и он снова стал подъемным без риска рассыпаться на составные части. Укрепили стены, расчистили, несмотря на грязь, ров и заново подвели воду из реки, которая лишь недавно вскрылась ото льда. Этельстан разъезжал по округе в компании рыцарей и частенько отправлявшегося с ними Фрила, и они скупали продовольствие, необходимые для замка вещи, лошадей, домашнюю птицу… Замок ожил, наполнился голосами, в коридорах звучали шаги, во дворе слышался стук молотков. Это напоминало далекие времена, когда все еще было хорошо и родители пока не отправились в мир иной.

Фрил и остальные домочадцы по-прежнему относились к приехавшим из Палестины настороженно. Не так-то просто саксам, завоеванным огнем и мечом около ста шестидесяти лет назад, полюбить норманнов, которые обычно не выказывают особой любви к ближнему. Несмотря на то что со времени завоевания прошло много лет, вражда не утихала.

Римильда, как могла, помогала новым людям обжиться в Дауфе. Она была очень благодарна за помощь Калев, Родду и Этельстану. Няня проповедовала среди служанок, убеждая их в том, что эти конкретные норманны не так уж и плохи; конюх, проникшийся за время путешествия уважением к воинам Танкреда, убеждал своих несговорчивых друзей, смотревших на пришельцев хмуро; и, наконец, Этельстан, которого уважали в замке и который, как всем стало известно, сражался рядом с господином Деневульфом до последней минуты и видел его смерть, преданно служил новому лорду. Благодаря всеобщим усилиям воины постепенно обживались в Дауфе, и Римильда видела, что с каждым днем ниточки возникающих связей становятся все прочнее и прочнее.

Отдельный интерес, как уже было сказано, заслужил Хадид-бей. Здесь еще ни разу не появлялись уроженцы Востока, и молодой человек стал объектом пристального внимания. Сначала он смущался, однако вскоре, обнаружив, что его пение и стихи нравятся служанкам, освоился и немного осмелел. Его часто можно было встретить на кухне, где он наигрывал немудреные песенки, беседовал с женщинами и угощался саксонской едой, без устали рассказывая о чудесах Святой земли. Римильда сначала переживала, что Хадид-бей не сумеет прижиться в чужой стране, однако страхи оказались напрасными. Юноша лишь частенько жаловался, что ему холодно, однако внимание девушек явно его согревало. После того случая в спальне со служанкой прошло уже достаточно времени. Сейчас бы юноша точно не оробел.

Римильда была немного удивлена, что соседи пока не пожаловали с визитом. Слухи распространяются быстро, а в окрестных деревнях, уже не только на землях Мобри, знали, что теперь здесь властвует новый граф. Никто не явился как засвидетельствовать почтение, так и взять Дауф штурмом. Римильда не знала, к лучшему это или к худшему. Хорошо, если соседи заняты своими делами, но на такое счастье рассчитывать не приходится. Дауф непременно попробуют на зуб. Вся страна охвачена смутой, а тут такой лакомый кусочек – вернувшаяся из Палестины Римильда, ее новый муж и их несметные богатства. Римильда не сомневалась, что молва увеличит размер богатств, наверное, вдвое, если не втрое. Ради таких денежек многие могут рискнуть.

Солнце грело все сильнее, по земле побежали ручьи, весело звеневшие в лесу. Несколько раз Римильда выезжала из замка вместе с Этельстаном и рыцарями. Эти прогулки доставляли ей удовольствие. Танкред ни разу не присоединился к ним: он пока почти не покидал Дауф. Его воины, кроме того, что принимали участие в строительстве дополнительных фортификаций и укреплении стен, не пренебрегали каждодневными тренировками, так что внутренний двор превратился в поле битвы. Все это не слишком радовало жителей Дауфа. Среди воинов царил суровый режим, к которому они привыкли в Палестине: там от того, насколько ты собран, зависит твоя жизнь. Каждую минуту. Танкред вводил свои порядки во всем, и это многим не нравилось. За время отсутствия хозяйки слуги разленились, и хотя Фрил держал их в узде, его авторитета явно не хватало, чтобы заставить всех работать постоянно и слаженно. Теперь все изменилось, и многим это не доставило ни малейшего удовольствия, а вызвало лишь пока что скрытое раздражение. Несмотря на усилия Римильды и ее доверенных слуг, люди ворчали и смотрели на норманнов неодобрительно. А новому лорду Дауфа, нелюдимому и грозному Танкреду, и вовсе не доверяли. Пока он ничем не завоевал симпатию простых саксов.

– Просыпайся, девочка моя. Проснись, пожалуйста.

Уловив тревогу в голосе Калев, Римильда немедля открыла глаза.

– Что случилось?

– Вставай. Только что протрубили тревогу, на дороге, ведущей к замку, замечен отряд. И, похоже, едут сюда они с очень понятными намерениями, – сообщила Калев, опоясываясь кинжалом и хладнокровно рассовывая по местам свои ножи.

– Ад и преисподняя! – Римильда мгновенно вскочила и принялась одеваться с помощью няни.

Неприятно, что это случилось именно сегодня! Вчера значительная часть воинов во главе с Парисом де Ритоном отправилась в соседний городок, чтобы купить большую партию зерна. Стоило оно немалых денег, однако Танкред не жалел золота, чтобы увеличить запасы в Дауфе, а приобретенное следовало еще довезти до замка. Сейчас в замке оставалось около сорока человек, в основном – рыцари, ударная группа Танкреда. Такого количества людей не хватит, чтобы прикрыть стену, если вдруг приближающееся войско достаточно велико, чтобы пойти на штурм без промедления. Нет, замок-то не захватят, но до возвращения Париса могут жестоко пограбить окрестности.

Римильда быстро завязала ленты на туфлях и, подобрав юбки, бегом бросилась в большой зал. Танкреда она там не нашла, зато обнаружила встревоженного Фрила.

– Милорд сказал, что вы, возможно, спуститесь, миледи, – сообщил управляющий, – и велел мне подождать вас здесь и сообщить, что он на стене.

Что ж, весьма дальновидно со стороны мужа: тот прекрасно понимал, что Римильда не станет сидеть взаперти.

– Спасибо, Фрил. Калев, принеси мне плащ!

– Я спешу за тобой с этим плащом в руках от дверей спальни! – проворчала няня.