Читать книгу "Дом у янтарной сосны - Ника Муратова"

«Интересно, это просто из чувства благодарности? Или ей действительно захотелось провести со мной время?» – подумал Алекс, оттирая черные пятна с ладоней.

– С удовольствием. Только у меня есть вполне конкретное предложение насчет того, где мы можем пообедать.

– Да? Какой-нибудь любимый ресторанчик, куда ты обычно водишь своих моделей?

Алекс улыбнулся – настолько по-женски отреагировала Кира. Значит, не так уж он ей безразличен, как она пытается показать!

А Кира и сама не знала, как у нее вырвалась эта глупость. «Боже, как пошло. Я реагирую, как сварливая, ревнивая подружка», – подумала она и засмеялась, представив себя со стороны. Алекс засмеялся в ответ, словно угадав ее мысли.

– Нет, лучше, чем ресторан. К себе домой.

– Домой?

Вот уж чего Кира не ожидала.

– А ты живешь один? Или мы идем на званый семейный обед?

– Я живу не один, а с... – Алекс замялся, не зная как представить Груню, – с Груней, подругой дней моих суровых. Она была моей няней еще с пеленок и сейчас помогает.

– А родители?

– Папа живет отдельно. Мама умерла.

– Прости...

– Не стоит. Дело прошлое. Так что – идем? Вы не разочаруетесь.

Кира улыбнулась с оттенком удивления и кивнула. А у Македонского, оказывается, есть няня. Звучит странно – няня для великовозрастного детины. Скорее всего, сейчас она домработница, просто Гуров не захотел ее так представлять. Надо же... Мама умерла. Он как-то странно об этом сказал, без горечи, без грусти, просто и обыденно, словно о соседке. Кира не могла точно сказать, что именно поразило в его тоне, но не так обычно говорят о смерти матери. Интересно, что там за Груня такая? Небось матрона, опекающая мальчика с младенчества и сейчас чувствующая себя на правах родни. И что она подумает, когда увидит, что ее подопечный привел домой женщину старше него? Впрочем, одернула себя Кира, а с чего она решила, что это будет нечто из ряда вон выходящее? Кто знает, может быть, Алекс коллекционирует романы с женщинами постарше, и ничего необычного для него в этом нет. Кто знает.

– Вот, грибочки, пирожки на закуску, сейчас соляночку принесу, – тихо приговаривала Груня, расставляя на столе тарелки с едой.

Она и бровью не повела при виде Киры, тут же сориентировалась и добавила на стол еще один прибор. Алекс несколько церемонно усадил Киру, принялся за ней ухаживать. Кира почувствовала себя в старинной усадьбе, несмотря на современный интерьер.

– Сразу видно – здесь живет дизайнер, – произнесла она, оглядев комнату.

Игра разных материалов, красок и форм сделали из квартиры картинку из журнала об интерьерах. И главное, Алекс использовал достаточно простые и недорогие решения.

– Нравится?

– Да. И квартира такая большая. В наследство от мамы досталась?

Тут Груня кашлянула и чуть не уронила супницу.

– Вроде того.

Алекс вновь дал понять, что не собирается развивать эту тему.

– Вы обязательно должны попробовать суп.

– Сейчас и второе будет, – добавила Груня и вновь засеменила на кухню.

Кира уже и забыла, когда в последний раз так обедала – первое, второе, третье. Дома в последнее время она обходилась чем-нибудь простеньким. Готовить для себя одной вовсе не хотелось. Бутерброд с тунцом или пакет замороженных овощей вполне удовлетворяли ее диетические и гастрономические потребности. Для мужа она еще старалась в свое время, придумывала всякие изыски, а после развода перешла на самый упрощенный вариант. И для Левы не меняла своих привычек. Когда им хотелось чего-нибудь особенного, они просто шли в ресторан. «Я бы тоже не отказалась от такой няни, – подумала Кира, с завистью глядя на безупречно сервированный стол. – Интересно, откуда такая школа у Груни? Кто-то же ее научил всему этому. Значит, у Македонского и впрямь непростая история, хоть он и тщательно это скрывает».

После обеда Алекс показал свою комнату. Там было несколько фотографий. Что-то в них показалось странным. Комната, в которой человек вырос, обычно отражает все этапы его взросления. Хоть маленький кусочек, но остается от каждого периода. В комнате Алекса было много детских и подростковых фотографий, были игрушки, а потом – пробел. Словно не жил он здесь до последнего времени. Никаких следов его юности. Только одна мятая фотография в рамке, где он сидит в обнимку с парнем довольно потрепанного вида. Да и у самого Алекса вид, как у уличного бродяги. Кира пригляделась к этому снимку – на нем у Македонского какой-то безумный взгляд, беспокойный, горящий, лицо – худое, с заострившимися чертами, во всей позе чувствуется надрыв, словно он готов вот-вот сорваться и прыгнуть с крыши.

– Интересный снимок, – тихо сказала она, оглянувшись на Алекса.

– Да, снимок из далекого прошлого.

– Ну, судя по возрасту, не такое уж это и далекое прошлое.

– А разве дальность прошлого определяется тем, сколько прошло лет?

Кира не ответила. Он прав. Ведь и для нее ее замужняя жизнь, Андрей, сборы за границу, мечты о дипломатической карьере мужа – все это уже кажется далеким, хотя прошло всего ничего, каких-то два года, отодвинувших весь тот период жизни далеко назад.

– Для меня прошлое отдаляется, когда в нем слишком много боли и ошибок, – сказала она задумчиво. – Хорошее всегда хочется держать поближе, его не отпускаешь, хранишь, цепляешься за воспоминания о нем, даже когда от них остается лишь иллюзия. А плохое прошлое пытаешься забыть как можно скорее, гонишь его прочь, насколько это удается.

– Для меня прошлое – это прошлое, даже если оно хорошее. Его в любом случае отодвигает настоящее. Чем больше мой сегодняшний день наполнен жизнью, тем быстрее летит время.

– Что-то мы сегодня расфилософствовались, – засмеялась она, отгоняя грустные мысли. – У меня к тебе тысяча вопросов, но, боюсь, ты не захочешь на них отвечать.

– Когда-нибудь отвечу. Когда вы тоже будете готовы к ответам.

– Алекс, – медленно проговорила Кира, старательно выбирая интонацию и слова. – Поверь, ты очень хороший и нравишься мне, но не стоит ко мне приближаться.

– Почему?

– Потому что... Потому что я тебе не пара. У нас ничего не выйдет. Из тебя и меня не получится «нас», понимаешь?

– Нет, не понимаю. Это не ответ.

– Алекс, но зачем? Зачем нам сближаться? Ради мимолетной связи?

– Я не имел в виду мимолетную связь, – вспыхнул Гуров. – Я люблю вас.

– Если бы ты любил меня, то не говорил бы об этом с такой легкостью.

– Это предрассудки. Любовь не надо замалчивать. Когда-то я жил, скрывая все свои мысли и чувства, потом долго учился жить по-другому. И я не собираюсь молчать.

– Это безумие, – тихо проговорила Кира, – безумие без будущего. Роман на пару лет, в лучшем случае. Зачем тебе терять годы твоей молодости?