Читать книгу "Притчи. Большая книга. Мудрость всех времен и народов - Коллектив авторов"

чтобы вернуть осла в город, я возвращаю тебе свободу. А фраза такая: «Я поймаю и убью Латифа Вора, даже если для этого потребуется вся моя оставшаяся жизнь!»

Плут и дервиш

Некий дервиш запланировал назидательный урок. Он заплатил одному актёру, чтобы тот поехал в указанный город и выдал там себя за религиозного учителя.

— Набери, каких сможешь, учеников, — сказал он, — притворяясь, что ты человек великой святости. Когда появлюсь я, то разоблачу тебя. Люди осознают, что были одурачены, и прислушаются к моим поучениям, ибо я укажу им, сколь поверхностны их убеждения.

Несколько месяцев спустя дервиш прибыл в город и отправился прямо к дому этого мистика. Там, в окружении обожающих учеников, находился актёр; они осыпали его дарами и превозносили каждое его слово.

Дервиш обратился к ним со словами:

— О, люди! Знайте, что я пришёл объяснить вам все. Я послал этого человека, чтобы доказать, что люди, если захотят, поверят во что угодно. Теперь же я дам вам истинное учение.

Актёр вообще ничего не сказал. Люди схватили дервиша и, как помешанного, отправили его в богадельню.

Однажды ночью актёр подошёл к зарешеченному окну и сказал дервишу:

— Бродяга с виду, я был достаточно мудрым, чтобы принять твой совет. Ты же, хотя и мнил себя мудрецом, был достаточно безрассудным, чтобы поверить в свой собственный план. Плутовской план принесёт пользу только плуту, а мудрый — только мудрому.

Вино и палец

Французский драматург Викториен Сарду, сидя однажды за ужином, опрокинул на столик бокал с вином. Леди, сидящая рядом, чтобы вино не попало на платье, высыпала на вино соль. Для некоторых просыпать соль — плохой знак. Чтобы ничего не случилось, Сарду взял щепоть и бросил через левое плечо.

Соль попала в глаз официанта, который пытался обслужить его, и цыплёнок, которого он подавал, упал на пол. Его тут же схватила собака и начала с жадностью грызть. Кость застряла у неё в горле, и она начала кашлять. Сын хозяйки попытался вытащить кость из горла пса, и тот укусил его за палец так сильно, что палец пришлось ампутировать.

Помощь нуждающемуся

Однажды аль-Абасси заявил, что — стараются люди помочь человеку или нет — нечто внутри самого человека может противостоять этому. Но нашлись люди, которые возражали против этой теории, и аль-Абасси обещал продемонстрировать что-либо в подтверждение своих слов.

И когда все уже и думать перестали об этом, он велел одному человеку положить мешок с золотом на середину моста. А другого человека попросил привести к нему какого-нибудь несчастного должника, чтобы тот прошёл по мосту.

И вот аль-Абасси стоял на одном конце моста, поджидая того должника, который должен был прийти к нему с противоположной стороны. И когда этот человек наконец подошел к аль-Абасси, тот спросил:

— Ну, и что ты видел на середине моста?

— Ничего! — удивлённо сказал человек.

— Как это так? Почему? — спросили свидетели аль-Абасси.

— Да вы знаете, как только я стал переходить мост, я подумал: а могу ли я перейти мост с закрытыми глазами? Вот было бы забавно, если бы это удалось! И представьте — получилось.

Мастер во дворце

Однажды один очень богатый человек пригласил одного мудреца посетить его дворец. Дворец был необычайно роскошен. Он был наполнен всевозможными ценностями: коврами, картинами, посудой, всяческими произведениями искусства, мебелью всех веков. Богач водил Мастера из одной залы в другую. Они ходили уже несколько часов, потому что дворец был огромен. Богач ни на секунду не закрывал рта и всё хвастался своими сокровищами. Он чувствовал себя глубоко удовлетворённым. В конце, показав весь свой дворец, хозяин, заглядывая в глаза Мастеру, спросил:

— Ну, как впечатление?

Мастер усмехнулся и ответил:

— То, что Мир настолько прочен, что выносит тяжесть такого огромного дворца, да ещё и тебя вмести с ним, произвело на меня огромное впечатление!

Тысяча динаров

Джунайд прочёл лекцию, на которой присутствовал некий богатый юноша. Этот молодой человек так восхитился услышанным, что, вернувшись домой, раздал своё имущество нуждающимся — всё, кроме тысячи динаров. Затем, взяв эти оставшиеся деньги, он возвратился к Джунайду и предложил их ему в виде подношения.

Джунайд спросил его:

— Ты что, хочешь впутать меня в дела этого мира?

Тогда юноша направился прямо к реке и одну за другой стал бросать монеты в воду, пока все их не выбросил.

Когда он снова вернулся к Джунайду, чтобы поступить к нему в ученики, мастер сказал:

— То, что могло бы стать одним действием, ты разделил на тысячу действий, тем самым показав, что не можешь быть моим спутником. Почему ты сразу не бросил их в воду?

Юсуф, сын Хайуллы

Солдаты, сопровождаемые неким богословом, ночью пришли к Юсуфу и сказали:

— По всей Андалусии произведения Ибн аль-Араби были преданы огню сегодня. Всем известно, что ты изучаешь Восточную философию (суфизм). И потому придётся доставить тебя в суд.

— Кто выдал вам ордер на мой арест? — спросил Юсуф.

— Его выдал факих Ибрахим, законовед, которого ты видишь перед собой.

На что Юсуф сказал:

— Знакомство с объектом, подлежащим осуждению, ещё не делает человека виновным, согласно законам, божьему и человеческому. Да, я изучаю Восточное Учение, но из этого вы не вправе заключить, что это учение я практикую.

Тогда Ибрахим сказал:

— Ты сочинил три трактата, посвящённые этому учению, и их штудируют молодые люди, которые в результате стали пренебрегать более авторитетными принципами.

Юсуф ответил на это:

— Любому человеку закон разрешает изучать и цитировать что бы то ни было, а это, в свою очередь, не даёт оснований считать, что изучающий по определению является последователем того, что изучает.

— Так ты отрицаешь, что практикуешь суфизм? — спросил Ибрахим.

— Я отрицаю лишь то, что приведя меня в суд, ты не окажешься в дурацком положении. Аристотель, написавший о минералах, ни у кого не вызвал желания объявить его минералом. Уж если мы докатились до такого состояния, не пора ли всем нам вернуться к состоянию ещё более примитивному.

— Минерал нельзя было бы допросить, — заметил Ибрахим.

— Можно, если знать метод, — сказал Юсуф.

— Ты, должно быть, спятил!

— Если и так, меня тем более оправдают,