Читать книгу "Отвергнутый жених - Сабрина Джеффрис"

Восхитительный трепет пробежал по ее спине. Он нащупал на ее спине застежку платья и с легкостью разорвал ее.

Когда он стал спускать платье с плеч и груди, она запротестовала:

– Грифф, вы не можете...

– Конечно, могу, – хрипло ответил он, оставив платье на талии только затем, чтобы заняться завязками сорочки.

Она схватила его за запястье.

– Вы собираетесь обесчестить меня? Их взгляды встретились.

– Нет. Только удовлетворить некоторые мои желания. И ваши. – Он потянул завязку ее рубашки. Похотливая улыбка появилась на его лице, когда сорочка распахнулась, открыв тело. – Дайте мне посмотреть на вас. Увидеть все ваши «недостатки», милая. – Он стянул сорочку с ее полной груди. Его дыхание стало прерывистым. – «Нет средь Индии красот, – тихо процитировал он, – перла краше Розалинды».

– Вы и правда дьявол, используете против меня Шекспира, – запротестовала она, втайне наслаждаясь его комплиментом.

И жаром его восхищенного взгляда, обжигавшего ее обнаженную кожу. Господи, это была игра не с огнем, а, скорее, с порохом, с пистолетами, пушками.

Он склонил голову к ее обнаженной груди.

– Грифф, что вы делаете? – прошептала она.

– Пробую мой любимый сорт слив, – съязвил он и обхватил губами розовый сосок.

Розалинда была потрясена. Грифф пососал один сосок, потом другой, затем стал ласкать грудь. Розалинда закрыла глаза, отдавшись этому ни с чем не сравнимому наслаждению.

Она издала стон. Грифф оторвался от ее груди и прошептал:

– Вы убедили меня в том, что сливы очень сладкие, Розалинда.

Грифф долго ласкал ее грудь, доводя до неистовства, она зарылась руками в его волосы, но ей хотелось прикасаться к более интимным частям его тела.

Грифф, смеясь, приподнялся над ней:

– Хотите чего-то еще, миледи?

Его улыбка исчезла. Он изнемогал от желания. Сбросив с себя рубашку, он бросил ее на пол.

Его руки оказались толще, чем она думала, плечи – шире, но это было все, что она успела заметить, прежде чем он снова бросился на нее. Она нетерпеливо провела руками по теплой бархатистой коже и самоуверенному мужскому мускулу, который мгновенно вырос под ее рукой.

Однако его рот на ее груди вскоре сделал ее нечувствительной ко всему, кроме странного желания придвинуть к нему свои бедра. Когда она это сделала, он застонал и погрузился в нее, заставив ее застонать от наслаждения.

– Если вы продолжите в том же духе, моя шаловливая злючка, – пробормотал он, не поднимая головы от ее груди, – я за себя не отвечаю.

Шаловливая злючка, вот как? Инстинкт заставил ее снова выгнуться к нему всем телом, как будто чтобы только проверить, что он сделает. Он оторвал губы от ее груди и посмотрел ей в лицо, затем лег рядом с ней. Она не могла сдержать разочарования, но оно было недолгим, его рука схватила ее юбки и потащила вверх.

– Г-Грифф? – запинаясь, произнесла она.

– Маленькие девочки, играющие с огнем... – хрипло пробормотал он.

И его губы снова прильнули к ее губам. Однако этот поцелуй был откровенно чувственным, переполненным пламенем и опасными обещаниями. Сквозь туман она почувствовала, что ее юбки открыли бедра до самого верха. Потом его рука накрыла нежное жаждущее место между ними, пробудив к жизни безумные желания где-то внутри живота.

Несколько мгновений он только давил на нее ладонью, массируя ее, заставляя беспокойно вертеться под его рукой.

Потом что-то скользнуло внутрь ее.

Она вывернулась, чтобы освободить рот.

– Что вы... – Она умолкла, почувствовав, как его палец погрузился глубже, – интимное движение, исторгнувшее из нее стон. – О-о! Грифф... это так... Господи, это...

– Неописуемо, судя по вашей необычной неспособности говорить.

Будь он проклят! Он насмехается над ней, а она даже не может разбудить в себе гнев, чтобы ответить.

– Неописуемо, да. О, сделайте это еще!

– Колдунья, – прошептал он с дьявольски смешком и сделал это снова. И снова. И снова. Затем стал ласкать ее двумя пальцами, заставляя корчиться под его горячей твердой ладонью, страстно желая большего. – Вам это нравится, да? – Теперь его голос звучал напряженно. – Вам нравится это, моя распутная амазонка?

Ей безумно нравилось это, она утопала в роскоши ощущений. Наконец-то она поняла ту доярку, которую застала смеющейся и краснеющей в сарае с конюхом, в расстегнутой блузке и с задранными юбками. Розалинда в смущении убежала, подумав, что эта доярка настоящая распутница.

Теперь она знала, как легко стать распутной. И какое это приносит наслаждение. Его пальцы двигались все быстрее и быстрее.

Наконец она достигла вершины блаженства, это было как вспышка молнии, с ее губ сорвался крик, когда она выгнулась, чтобы прижаться к его руке.

Она опустилась на кровать, наполовину удовлетворенная, наполовину покинутая, хотя его бедро все еще лежало поперек ее бедер, а его пальцы оставались внутри ее. Прошла минута, во время которой было слышно только его учащенное дыхание и ее слабые вздохи, прежде чем он вынул руку из ее лона.

Розалинда вдруг ощутила стыд. Стараясь спрятать лицо, она уткнулась головой в одеяло, но оно тоже пахло мускусом и мужчиной.

– Розалинда... Проклятие! Розалинда... – пробормотал он, склонясь над ней, чтобы покрыть страстными поцелуями ее шею, подбородок, щеку. Его щетина оцарапала ее, делая ярче ощущения от его поцелуев. Потом его дыхание согрело ее ухо. – Потрогай меня, – прошептал он. – Я хочу чувствовать твои руки. Пожалуйста... Совсем чуть-чуть...

Она взглянула ему в глаза. Прикоснуться к нему? Он ни разу не попросил ее об этом. Но неутоленная боль желания заострила его черты, когда он смотрел на нее сверху вниз.

Он поймал ее руку и положил на выпуклость на своих брюках.

– Потрогай меня, моя милая, или я сойду с ума.

Она кивнула, страстно желая доставить ему такое же наслаждение, какое он подарил ей. Ее пальцы сомкнулись на покрытой тканью возбужденной плоти.

Застонав, он втолкнул свою плоть в ее руку.

– Да, дорогая Розалинда... вот так, сильнее...

Она стала нащупывать пуговицы на его брюках. Он поймал ее руку:

– Нет, моя милая. Я на пределе. И если ты вытащишь мой член, я лишу тебя девственности.

Слово «член», да и все остальное, что Грифф говорил, вернуло Розалинду к реальности, и она осознала всю чудовищность того, что натворила.

– Господи! – в ужасе прошептала она и отдернула руку. – Господи, о Господи! – продолжала повторять она, скатившись с постели.