Читать книгу "Ранний старт 2 - Сергей Чернов"

За гигантским Борисом мошкарой вьётся стая обиженных нами плюс кучка незнакомых зевак. Фанаты Бориса, небось.

Ничего не успеваю сообразить, как получаю мощный шлепок ладонью по лбу. Кляну себя последними словами, как же я так прошляпил лобовое и незамысловатое нападение. И хвалю за то, что уже в полёте успеваю пригнуть голову к груди. Биться о пол затылком — плохая идея.

На полу оцениваю траекторию своего падения. Хорошо, не морального. Изрядненько. Метра на три меня унесло. Хорошо тут паркет и гвозди не торчат.

— Борис, прекрати! — Девчонки протестующе визжат и упираются в гиганта изо всех сил.

Наблюдаю из положения лёжа. Если он сейчас хотя бы пальцем их тронет, вытащу шило и гигантскому придурку несдобровать. Но нет, Борис даёт им себя удержать. Явно не хочет силу применять. Ну, хоть в этом нормальный. Против таких красоток может устоять только маньяк-гомосек. Или садист Вася Пономаренко.

— Отпустите придурка! — Зычно командую с пола. Перед этим кладу ногу на ногу и складываю руки под головой. Чисто на лежаке перед тёплым морем. Исповедую принцип: мало победить, надо вести себя, как победитель. Тогда останешься им, даже если проиграешь.

Девчонки оглядываются на меня с изумлением.

— Ты кого придурком назвал, мелочь? — Грозно вопрошает гигант и, раздвинув девчонок, продвигается ко мне.

— Девочки, а это, вообще, кто?

— Это Борис, — глупо отвечают девочки.

— Я слышал. Из какого класса этот слонопотам?

— Из десятого…

Информация меня радует. Чем старше гигант, тем больше абсурда, что мне на руку.

— А ну, встать! — Со сдержанной свирепостью Борис легонько пинает меня по подошве. Недолго размышляю, затем спрашиваю:

— Зачем? Сударь желает подраться?

На мгновенье в глазах зажигается проблеск мысли, но слова, как раньше действия, опережают разум.

— Посмотрим…

Вскакиваю одним прыжком из положения лёжа. Давно так умею. Заметив удивление в глазах окруживших меня придурков, которых девочки не могут сдержать, думаю: это всё фигня, видел в сети, как некие азиатские ухари вскакивают без прыжка, одним лишь резким напряжением мышц спины. Когда впервые увидел, долго чесал репу. М-дя, даже не представляю, как такое можно натренировать.

— Можно и подраться. Но прежде надо представиться. Чтобы соблюсти. Итак, уважаемые сограждане! — Начинаю веселиться на полную катушку. — В красном углу Витя Колчин, четырнадцатая школа, пятый «В» класс. В коричневом позорном углу Борис, восьмая школа, десятый класс.

Борис и его клевреты замирают. Тормоза уникальные. Вон мои ребята, Эдик и Олежек уже отворачиваются, чтобы улыбочки спрятать. Незаметно, одними глазами, сигнал не вмешиваться уже подал.

— Чего ты врёшь? — Высовывается один из пострадавших. Тот, которого мы из кладовки вытащили. — Ты не из пятого класса!

— Вон мои одноклассники. Могут подтвердить. Артур тоже в курсе…

Борис смотрит на Артура, тот кивает.

— Да какая разница, сколько мне лет? Я на полметра ниже и в три раза легче, — вытаскиваю из кармана шило, — поэтому мне не зазорно кое-что применить. Щас исполосую тебя натурально в зебру, а ты будешь потом рассказывать про свои шрамы. Типа получил их в жестокой и яростной битве с пятиклассником. Покроешь себя несмываемой коркой славы.

Девочки начинают переглядываться, они не просто успокоились, они начинают хихикать. Если уж до Бориса, с запозданием, как до жирафа из анекдота, уже доходит, то им давно всё ясно. А гигант замолкает, морщит лоб.

— Ты не пятиклассник… — рожает огромный тормоз. Даже его клевреты уже всё поняли, судя по их лицам. И по тому, как они потихоньку дрейфуют к выходу.

— Да какая разница, придурок! — Начинаю раздражаться. — Завтра всё равно вся ваша школа будет гудеть, что ты с третьеклашкой сцепился. А потом дойдёт до того, что твоим противником объявят детсадовца. Охрипнешь спорить со всеми.

— Не буду с тобой драться… — решает гигант и поворачивается к выходу.

— Тогда скажут, что ты обосрался драться с пятиклассником! — Объявляю с садисткой улыбочкой, поигрывая шилом.

Мои друзья забиваются в уголок на сцене, оттуда слышатся непонятные завывания. Девочки ехидно и открыто смеются. Артур дипломатично давит улыбку.

Немного обхожу Бориса, заглядываю ему в лицо снизу. Держусь, впрочем, на безопасном расстоянии.

— Подерёшься со мной, я тебе кровь пущу. Если ты мне что-то сломаешь, по уголовному делу пойдёшь, тебе четырнадцать давно исполнилось. И вся школа тебя натурально презирать будет. Не будешь драться, над тобой смеяться будут, пятиклассника испугался…

— Было б кого пугаться… — бурчание Бориса не слушаю, продолжаю:

— И кто же это тебя в такое дерьмо втравил, а? Кто ж виноват, что ты так вляпался? Кто же эта сволочь? — Сам уже пристально смотрю на жалобщиков, что привели его сюда. — Кто же эти мерзавцы, а?

Гигант замедленно переводит глаза на своих клевретов. Ещё медленнее в них разгорается огонёк понимания. Пока он не достигает опасного уровня полной ясности, шелупонь быстро и бесшумно вытекает из зала. Мои одноклассники со сцены уже в голос завывают от смеха.

— Эй, а ну, стой! — Борис быстро выходит из зала, но шелупонь уже исчезла.

— Эх! — Громко вздыхаю. — Всё хорошее когда-нибудь кончается…

Напоследок инструктирую девчонок.

— Вы всё равно всем завтра расскажите, что Борис перетрусил со мной драться.

Девчонки, уже плача от смеха, машут на меня руками: уйди, противный. Так весело у нас ни одна репетиция не проходила. Ни до, ни после.

22 декабря.

На перемене находим с Катей десятый «Б», где учатся те ухари, что дверь в актовый зал сломали. Класс информатики. Заходим. Сканирую присутствующих, главного виновника нет, но ничего. Установочные данные известны, мадам Нелли пособила. Стоило ей на коленке слепленный портрет предъявить.

— Внимание, десятый класс! Слушайте объявление! Мы готовили концерт для школы к Новому году. Но после того, как ваш одноклассник Сергей Игнатов с друзьями сломали дверь в актовый зал, директор запретил нам репетировать. Репетируем мы теперь в другой школе, там же и будем выступать.

— И чо? — Несколько парней равнодушно переглядываются.

Никто не всполошился, не взволновался, всем похрену. Абидно, слушай, да, — как говорят наши чернобровые друзья.

— И ничо, — отвечаю в том же стиле. Катюша поясняет:

— Чтобы потом никаких вопросов не было.

Разворачиваемся и уходим. Мифической, но часто воздействующей на реальность, птице Обломинго всё равно кого обламывать. Мы — не исключение. Школе в целом наплевать, будет от нас концерт или нет.