Читать книгу "Дед - Клим Жуков"

Городок Энергия был пуст, хоть и относительно цел. Несколько дырок от бомб не в счёт – старлей по пути видал такое, что родная часть казалась образцом сохранности. Но всё хорошее на этом кончилось.

Началось «всё плохое».

Связи не было.

Вообще. Никакой. Кабели обрубило напрочь, молчала и рация.

Нормальный военный человек на уровне инстинкта рвался доложить начальству об исполнении задания и собственном прибытии по месту службы, но связь… подвела. И ведь не уйдёшь! Боевой пост как-никак!

Три года старший лейтенант прожил форменным Робинзоном среди лесного океана, без единого человеческого лица, без единого голоса или точки-тире в эфире. Никто не шёл его сменять, не было приказов, ничего. Точнее, один приказ был – последнее распоряжение капитана Гриневицкого.

Трудно объяснить, как он не рехнулся за это время.

А может, и рехнулся.

По крайней мере, когда из леса появился первый монстр, которыми будет наполнена вся последующая карьера Ильичёва, он воспринял его без истерик. Ну монстр, и что теперь? От пулемётной очереди или гранаты, как выяснилось, чудовища загибались ровно так же, как любое другое существо на земле.

Ещё через год он встретил первых людей, которые оказались, натурально, беглыми зэками.

Так он и жил, точнее, существовал в пустоте, подвешенный между долгом, сошедшей с ума природой и разнообразным ненадёжным человеческим элементом.

Через девять лет, будучи к тому времени настоящим аборигеном Пустоши, в которую обратилось Подмосковье, он первый раз решился бросить склад и дойти до Москвы. Москвы он не нашёл – лишь далёкие руины и контрольно-пропускной пункт, ведший под землю. Так старлей Ильичёв нашёл Победоград.

Надо бы доложить о собственном существовании!

Но Ильичёв не торопился. Во-первых, его сознание здорово сдвинулось за годы одиночества. Во-вторых, он помнил и о секретности, и о субординации – кому докладывать? Его дивизия была полностью уничтожена, вместе со всеми архивами, старшим офицерским составом и так далее. А кому попало о таком не доложишь.

Извините, мол, у меня тут совсекретный склад под задницей – разберитесь, пожалуйста!

Словом, не доложил. Зато обнаружил… собственную дочь! Далеко не сразу и вообще – случайно, много лет спустя. Оказывается, его последний постельный этюд с невестой Марусей оказался небесплодным. Так и текла жизнь старшего лейтенанта, а собственное имя с годами сменилось тактическим позывным – Дед.

Варя

Когда дед Паша и Анатолий ушли охотиться, Варвара взялась за нормальное женское дело.

Мужчинам – охота, женщинам – очаг.

Она подмела пол и протёрла утварь, очередной раз убедившись, что если Бог есть, то сильнее всего он любит дураков и пыль. Пыль даже больше, или зачем её так много на белом свете? Вроде бы бункер. Вокруг бетонные стены, пусть и зашитые в дерево. Откуда ей взяться, проклятой? А вот полюбуйтесь.

Девушка глупо хихикнула и испугалась, не слышит ли кто! Ведь дурость же несусветная, в самом деле – неловко. Но она была одна, а потому, отбросив стеснение, прошлась по комнате натуральной павой, как редко удавалось даже в лучшие балетные годы.

Натанцевавшись, она упала на кровать, зарылась лицом в подушку и попробовала на вкус внезапно родное имя: Анатолий. Толя. Толечка? Нет, звучит ужасно. Толик? По-пацанячьи. Толюсик? Вообще кошмар! Анатолий – вот так хорошо. Лучше не придумаешь.

Затем Варя сложила одно к одному: вышла упоительная Варвара Пороховщикова, которую она не побоялась назвать вслух, громко. Пусть все слышат!

– Н-да, одна незадача… что скажет Дед? – действительно, что?

Вряд ли он одобрит такой Варин фокус, как брак с пареньком из Пустоши. С другой стороны, кому какое дело! Совершеннолетняя она. Со-вершенно-летняя! Если хватило духу бросить постылый балет в семнадцать, так неужто не сумеет отстоять любовь в двадцать? Уж наверное!

Сколько же лет Анатолию? И это не пустое.

Пусть не красавец, не статен, зато… как хорош!

Сладко заныло нутро, измученное ретивой его любовью. Она так и не призналась, что он у неё первый. Это в двадцать-то лет, да после балетного училища! Толя, конечно, всё понял – опытный. Так и не скажешь, зато как взялся за дело, так не остановить.

Тут Варвара отбросила грешное, но приятное и задумалась о серьёзном. Во-первых, надо поговорить с Анатолием. Плевать, что девушкам не положено проявлять инициативу в матримониях. Много чего не положено, так что, ложиться теперь и умирать?

Во-вторых, поговорить с Дедом начистоту. Он, конечно, будет в ужасе, хорошо, коли не в ярости. Но это как-нибудь решим. По-родственному. Без благословения дедушки в таком деле всё же нехорошо.

В-третьих, надо что-то решать с образованием, трудоустройством Анатолия и их совместной жилплощадью. Пока сойдёт и общежитие в Победограде, но это именно что пока.

«Надо будет потанцевать для Анатолия. Он же для меня пел! – подумала Варвара и дала себе зарок: – Если скажет, чтобы вернулась в балет – вернусь. А что, годы подходящие, гибкость, техника и координация никуда не пропали, наберу форму, а там…»

Что именно рисовалось Вареньке «там», она так и не узнала.

Потому что через капитальные стены донёсся глухой, но отчётливый звук очереди. Наверное, эхо донесло его через вентиляцию вместе с воздухом. Или это сработал чуткий, почти звериный слух Варвары. В любом случае она сразу поняла, что означает эта глухая, многократная вибрация на грани инфразвука.

Её подбросило с кровати.

Треклятые ботинки со шнуровкой вдруг не наденешь, и она побежала как была – босиком. В смешном домашнем ситцевом сарафанчике, зато не забыла «прогулочный» Дедов СКС, подвешенный у выходного тамбура. Прогрохотал замок, Варя не ожидала, что так легко осилит тугую рукоять задрайки.

И вот она на улице, среди яркого солнца, стрёкота кузнечиков и невозможно густых майских запахов.

Ещё выстрелы.

Теперь она не сомневалась: короткая басовитая очередь могла принадлежать только пулемёту ПКМ с его изрядным винтовочным патроном 7.62/54 миллиметра.

Звуки раздавались в совершенно определённой стороне. Как раз там, где у деда Паши был присмотренный распадок. Старый каждую весну дневал там при охоте или промысле с того направления.

Варя помчалась не раздумывая.

Подумать всё же стоило.

Знай Дед, что отчебучивает его влюблённая внучка… впрочем, все свои карты на эту партию судьба уже раздала, и ничего изменить он был не в силах.

Варя легко бежала вперёд, а её тренированные лёгкие уверенно перерабатывали кислород в энергию. Осмотреться бы ей, прислушаться… но нет. В ушах свистел ветер, под ногами шелестела палая хвоя, отмечая каждый метр, сожранный её неутомимыми ногами.