Читать книгу "Алмазные псы - Аластер Рейнольдс"

– Война всегда была лишь вопросом времени, капитан Бернсдоттир.

– Думаете, сможете победить?

– Думаю, мы добьемся своего. Но конечный результат меня не волнует.

– Это ваш последний шанс что-то изменить. Я взяла бы вас с собой, если бы твердо знала, что могу вам доверять, что вы не обратите системы корабля против меня просто ради мести. Но если у вас есть что сказать, чтобы увеличить наши шансы…

– Да, – ответила она, дав мне искру надежды, и тут же погасила ее. – У меня есть что сказать. Убейте себя прямо сейчас, пока есть возможность сделать это безболезненно. Вы еще будете благодарны мне за этот совет.

Я вышла из клетки и обнаружила, что доктор Грелле с выражением застарелого недовольства на лице, сложив руки на груди, наблюдал за нашей короткой беседой с безопасного расстояния.

– Я так понимаю, разговор не дал результата?

– Вы ожидали чего-то большего?

– Я не претендую на роль морального компаса корабля, капитан Бернсдоттир. Если считаете, что избиение пленников послужит нашим целям, это ваше дело.

– Я не избивала ее. Эти синяки и кровоподтеки уже были на ней, когда она попала сюда.

Он внимательно посмотрел на меня:

– Значит, вы ее и пальцем не тронули, ни разу?

Я уже собиралась опровергнуть обвинение, но одумалась, не успев запятнать свою честь откровенной ложью. Вместо ответа я заглянула ему в глаза, требуя скорее понимания, чем прощения.

– Это был хорошо подготовленный кровавый мятеж, доктор. Они пытались всех нас убить. И преуспели бы в этом, если бы я и мои офицеры не приняли крайних мер.

– Ну, раз так, хорошо, что у вас при себе оказались инструменты, необходимые для подавления мятежа.

– Я вас не понимаю.

Он кивнул на офицера, все еще державшего Магадиз под прицелом эксимерной винтовки. Это тяжелое двуручное оружие больше подходило для поля боя, чем для поддержания порядка на корабле.

– Я не ахти какой знаток истории, капитан. Но нашел время, чтобы изучить в общих чертах случившееся на Марсе. Невил Клавэйн, Сандра Вой, Галиана, Великая Марсианская Стена и орбитальная блокада первого Гнезда…

– Это имеет какое-то отношение к делу, доктор Грелле? – резко спросила я.

– Да как вам сказать? Насколько я помню из уроков истории, Коалиция за невральную чистоту столкнулась с большими трудностями, когда пыталась захватить в плен кого-то из сочленителей. Они способны почти любое оружие обратить против его владельца. Удержать их в живых так долго, чтобы успеть провести допрос – еще сложнее. Они легко могут покончить с собой. И одну вещь вы просто обязаны усвоить крепко-накрепко: никогда не направляйте на пленного сочленителя высокотехнологичное оружие.

Второй раз за девять дней я выныривала в грубо смятое сознание сквозь толщу сумбура и неприятных ощущений. На этот раз не из криосна и не из менее глубокой формы усыпления. Я сидела в одиночестве, втиснутая в противоперегрузочное кресло, перекрещенные ремни безопасности давили на грудь. Я шевельнула онемевшей рукой и расстегнула пряжку. Воздушная подушка под спиной осела. Теперь я находилась в невесомости, но по-прежнему не могла двигаться. Смотровая капсула с трудом вмещала человека в скафандре.

Однако я была жива, а это уже кое-что. Значит, мой организм выдержал старт с «Равноденствия». Хронометр сообщил, что я проспала шестьдесят шесть часов, а радар ближнего диапазона, к моему большому облегчению, показал, что капсула Струмы летит рядом с моей. Капсулы запускались поочередно. Но сейчас самое время собраться вместе, не слишком активно расходуя запасы топлива.

– Струма? – сказала я в микрофон.

– Я здесь, капитан. Как вы себя чувствуете?

– Думаю, примерно так же паршиво, как ты. Но главное, что мы целы, и я готова выслушать любую хорошую новость, какая только найдется. Я реалистка, Струма, и немногого ожидаю от этой затеи. Но не могла же я просто сидеть сложа руки и надеяться на лучшее.

– Я понимал, что это опасно, – ответил он. – И я согласен с вами, мы должны были рискнуть.

Наши капсулы поддерживали связь с «Равноденствием». Там были рады услышать нас. Несколько минут мы переговаривалась, заверяя, что с нами все в порядке и капсулы нацелены строго на корабль сочленителей. Он был невероятно темным, великолепно приспособленным для маскировки, но все равно не имел ни малейшего шанса остаться невидимым на фоне абсолютной черноты объекта.

Я едва решилась спросить, как продвигается ремонт. Однако новости оказались обнадеживающими. План Струмы перенаправить ресурсы сработал как нельзя лучше, и все показатели говорили о том, что в ближайшие тринадцать часов мы восстановим частичное управление кораблем. Все висело на волоске: «Равноденствию» оставалось лишь три дня полета до поверхности объекта и только один день до той дистанции, где показания скафандра начали отклоняться от нормальных характеристик пространства-времени. Но мы сделали все, что могли, и получили слабую надежду вместо прежней обреченности.

Мы со Струмой еще раз проверили все системы наших капсул, а затем начали тратить топливо на торможение перед встречей с кораблем. К тому времени мы уже могли видеть друг друга, разделенные двумя-тремя километрами, но легко различимые на фоне звезд за счет выбрасываемой вперед струи плазмы.

Мы прошли отметку в десять тысяч километров без всяких происшествий. Я чувствовала себя разбитой и вялой, у меня пересохло во рту, но этого и следовало ожидать после запуска с таким ускорением и принудительного сна. В остальном все было в порядке, если не считать вполне объяснимых дурных предчувствий, которые любой испытывал бы на моем месте. Все приборы капсулы работали исправно, показания датчиков и индикаторов оставались вполне разумными.

В девяти тысячах километров я почувствовала изменения.

Началось с мелочей. Мне пришлось щуриться, чтобы разглядеть данные на дисплее, словно я смотрела на него под водой. В первый момент я приписала это усталости. Затем связь с «Равноденствием» сделалась неустойчивой, то и дело пропадая и прерываясь помехами.

– Струма, ты понял, что это значит? – спросила я.

Его ответ прозвучал так, словно он находился еще дальше от меня, чем корабль. Но я по-прежнему видела его капсулу, сверкающую слева по борту.

– То, что действовало на скафандр, сейчас начнется и с нами.

– Объект не изменился в размерах.

– Нет, но то, что он творил с окружающим пространством, теперь вышло на новый уровень.

В его словах не было упрека, но я уловила скрытую связь. Скафандр вызвал определенную реакцию, ту волну, что прошла через «Равноденствие». Возможно, это означает постоянные изменения условий вблизи поверхности объекта, подобно тому, как крепость усиливает свою защиту после первого нападения.

– Мы не отступим, Струма. Мы знали, что будет жарко… просто это случилось чуть раньше, чем ожидалось.