Читать книгу "Пластическая хирургия с изнанки. Медицинский роман-откровение - Ксения Авдошенко"

Анестезиолог внимательно отнесся к моей просьбе, вену уколол сам, не доверив это анестезистке. Все прошло хорошо, проснулась я легко, и меня даже не тошнило.

Именно для контроля состояния дыхания даже при внутривенной анестезии, например при проведении небольших операций длительностью до двух часов, наши анестезиологи всегда применяют воздуховоды или ларингеальные маски, которые помогают контролировать положение нижней челюсти и корня языка.

Современные наркозные аппараты чутко реагируют на малейшее изменение пульса, давления и уровня кислорода в крови пациента. В случае опасности заходятся такой сиреной, что пропустить это состояние просто невозможно. Кроме того, почти все препараты, используемые анестезиологами для проведения наркоза, имеют антидоты: вещества, которые их нейтрализуют. Так что, надеюсь, этот страх мне удалось развеять.

Страх № 3

«А что, если я проснусь от наркоза и не смогу дышать»

У всех людей организмы разные, разная скорость выведения анестезиологических препаратов из крови: кому-то требуется 5 минут для просыпания, а кому-то 20. Именно в этом и заключается мастерство врача-анестезиолога: таким образом подобрать комбинацию препаратов и их дозировку, чтобы она подошла каждому конкретному пациенту. Они самые настоящие алхимики. Именно за это я и ценю нашего «повелителя снов» Владимира Владимировича. За внимательный и индивидуальный подход к каждой пациентке. Он всегда интересуется тем, как были перенесены предыдущие наркозы, если они были, какие неприятные ощущения испытывала пациентка: тошнило ли, рвало ли? Всегда старается при выборе препаратов максимально снизить риск негативных моментов.

Он постоянно глазами у меня «в ране», отслеживает, не кровят ли избыточно ткани, удобно ли мне работать, и если видит проблему, старается ее скорректировать дополнительными назначениями.

Как это происходит у нас: обычно я заканчиваю операцию, накладываю повязку, отхожу от стола, и только тогда Владимир Владимирович отключает подачу анестезирующего газа. Пациентка просыпается, начинает дышать самостоятельно через трубку, и только потом она удаляется.

Так что такие случаи очень редко, но встречаются в медицинской практике. У меня двое знакомых оказывались в этой неприятной ситуации, когда трубку из трахеи уже удалили, а мускулатура грудной клетки еще не достаточно слушается, чтобы глубоко вдохнуть. Но тут играет роль именно опыт анестезиолога и уровень оснащения клиники, в которой проводится операция. Важно также отсутствие ажиотажа в операционной: когда каждая операция имеет свое отведенное время и в очереди никто не стоит и не подгоняет докторов «снимать пациента со стола».

Страх № 4

«Говорят, что наркоз ухудшает память»

Одно из назначений наркоза — снизить стресс, наносимый хирургическим вмешательством. Он возникает не только от боли, с ней анестезиологи успешно борются. Нервная система пациентов реагирует на само ожидание операции, вид операционной и белые халаты. Да и не так уж легко пройти эти 10–20 метров по коридору операционной, самостоятельно взобраться на стол, лежать на нем практически беззащитной, ожидая, что тебе сейчас будут колоть вену, вводить какие-то препараты, надевать маску на лицо. Именно для этого анестезиологи применяют премедикацию, которую вводят еще в палате стационара. Под ее воздействием пациенты выполняют все перечисленные выше действия, только их мозг это не запоминает.

Так же и с наркозом. Анестезиологи специально вводят препараты, вызывающие ретроградную амнезию, как бы вырезая из памяти пациента сам процесс операции, подготовки к ней и возвращения в палату. Именно поэтому большинство пациентов осознают себя уже только в палате стационара через 2–3 часа после окончания операции, что сохраняет им нервную систему. При этом пациенты отлично общаются с врачом, задают вопросы сразу после операции, но не помнят об этом, так что отвечать на них и повторять одно и то же доктору приходится раз по семь.

Однако современные препараты для наркоза в целом не снижают память человека. Вот раньше, лет 20 назад, когда применяли такое лекарство, как Калипсол, многие пациенты жаловались на стойкое ухудшение памяти, но сейчас он редко где применяется.

Страх № 5

«Я слышала, что наркоз укорачивает жизнь»

Этот страх абсолютно надуманный. Его можно отнести к медицинским страшилкам, которые придумывают носители народного фольклора. Таких целенаправленных исследований никем в мире не проводилось, и достоверной информации на этот счет нет. Так что этот страх беспочвенный.

Если принимать во внимание, что частым длительным операциям подвергаются пациенты, испытывающие проблемы со здоровьем, то на общем фоне жизнь может сократиться. Но дело вовсе не в наркозе, это следствие долгого, не всегда успешного лечения болезни.

Страх № 6

«А что будет с моими волосами? Они не выпадут?»

Опять-таки, выпадение волос не связано с препаратами для проведения наркоза, все они хорошо изучены. Скорее всего, выпадение волос связано с возникшей стрессовой реакцией на операцию или с какими-либо местными причинами. Ведь пациент начинает внутренне настраиваться на операцию задолго до нее. Если его настрой позитивный, если он не накручивает себя страшными историями из интернета, то вероятность выпадения волос после операции очень мала. Но даже если не получилось справиться с волнением, то не беспокойтесь за выпавшие волосы, через некоторое время рост волос полностью восстанавливается. Волосы, как и весь организм, реабилитируются.

Страх № 7

«Галлюцинации во время наркоза — это так страшно»

Нередко женщины с содроганием вспоминают те наркозы, которые они переносили в советские годы во время гинекологических операций. Каких только неприятных ощущений и воспоминаний он им ни дарил: и кошмары, и полеты по туннелям, и галлюцинации, ощущение разъединения с телом. В этих неприятностях «виноват» конкретный препарат Кетамин, или Калипсол. На сегодняшний день применение этих веществ ограничено, поскольку в руках анестезиологов появились более современные и безопасные препараты, не дающие таких побочных эффектов. Сейчас, как правило, пациенты в процессе наркоза не видят никаких сновидений, период операции, сколько бы она ни длилась, просто стерт из их памяти.

Ни один пациент не рассказывает после операции, что видел «свет в конце тоннеля». И если современный наркоз обеспечивает ретроградную амнезию, то пациент не помнит ни сам процесс операции, ни установку интубационной трубки, ни ее извлечение, ни даже первые часы в палате. А наркоз с клинической смертью не имеет ничего общего.

В моей практике был такой случай: пациентка 30 лет, пришедшая на маммопластику, лежа на операционном столе, перед наркозом без умолку говорила о своем трехлетнем сынишке. Анестезиолог слушал, но делал свое дело, и на словах «представляете, у этого малыша настоящий мужской характер» барышня заснула. Проснувшись через три часа уже в палате, она продолжила рассказ о сыне, словно и не засыпала: «весь в отца, такой же упертый». И при этом очень удивилась, что операция уже позади. Обычно бывает именно так.