Читать книгу "Искушение - Трейси Вульфф"

В левой руке у него телефон с включенным фонариком, чтобы освещать наш путь и чтобы я видела, куда лучше ступать. Только ставя ногу в одно из таких менее скользких мест, я и могу рассмотреть пещеру, по которой мы идем… и она великолепна. Везде виднеются красивые образования из скальных пород и льда.

Мы доходим до развилки и продолжаем идти по правому ответвлению пути.

В конце спуска нас ждет еще одна развилка, и на сей раз Джексон берет влево. Мы преодолеваем еще несколько защитных заклятий, затем пол под нашими ногами вдруг становится горизонтальным, без уклона. Мы находимся в огромном зале, в котором горят столько свечей, что мне приходится несколько раз моргнуть, чтобы глаза привыкли к свету.

– Что это? – шепчу я, потому что в таком месте невольно хочется перейти на шепот. Зал огромный, с высоченным потолком, и везде сверкают пласты скальных пород и льда – это самое потрясающее чудо природы, которое когда-либо видели мои глаза.

Это похоже на сон… до тех пор, пока я не замечаю в одном из углов вделанные в потолок цепи с кандалами – прямо над парой заляпанных кровью ведер. Сейчас кандалы пусты, но оттого, что я вижу их, благоговейный трепет, вызванный красотой этого зала, сразу же проходит.

Джексон замечает, на что я смотрю – мне сразу становится понятно, что здесь подвешивают людей, чтобы из них вытекла кровь, – и встает передо мной, чтобы загородить от меня кандалы и ведра. Я не спорю, поскольку мне ясно, что эта картина еще долго будет являться мне в кошмарных снах, так что мне совсем необязательно снова видеть ее наяву.

Похоже, Джексон считает так же, потому что он быстро тянет меня за собой к самой большой арке, хотя пол здесь тоже скользок и бугрист.

– Готова? – спрашивает он, когда мы добираемся до арки.

Я киваю, а что мне остается делать? И, чувствуя руку Джексона, крепко обхватывающую мои плечи, вхожу в ледяную арку, чтобы встретиться с Кровопускательницей.

Глава 31. Добро пожаловать в ледниковый период

Не знаю, что именно я ожидаю увидеть по ту сторону ледяной арки, но определенно не то, что предстает моим глазам.

А предстает им роскошная гостиная с потолком и стенами, украшенными такими же сверкающими пластами скальных пород и льда… а также очень большая, защищенная стеклом картина, написанная в стиле импрессионизма, на которой изображен луг с маками и на которой полно оттенков красного, синего, зеленого и золотистого цветов.

При виде картины я столбенею точно так же, как остолбенела, увидев в комнатах Джексона рисунок Климта. Картина прекрасна, и чем ближе к ней я подхожу, тем меньше у меня остается сомнений, что это оригинал, принадлежащий кисти Моне.

Впрочем, если вы живете не одну тысячу лет, вам, надо полагать, нетрудно раздобыть произведения всемирно известных мастеров – и вполне возможно, что вы купили их еще до того, как к этим мастерам пришла слава.

Остальная часть комнаты напоминает гостиную – но не обыкновенную, а такую, которая повергает в шок. В одной из боковых стен красуется вырубленный в скале гигантский камин, другие стены уставлены шкафами, полными книг в переплетах из разноцветной потрескавшейся кожи, а пол устлан громадным ковром с рисунком, похожим на взорвавшийся букет цветов.

Посреди комнаты спинками к огню стоят два больших каминных кресла с подлокотниками, обитые материей того же оттенка красного, что и маки на картине. Напротив, отделенный от них длинным прямоугольным журнальным столиком из стекла, стоит удобный диван цвета соломы.

А на диване, поджав под себя ноги, сидит прелестного вида старушка, одетая в синее платье в восточном стиле. У нее короткие седые кудри, смуглая кожа, очки в цветной оправе, и она читает книгу.

Положив книгу на столик, она поднимает взгляд и смотрит на нас с мягкой улыбкой.

– За четыре месяца четыре визита, – говорит она. – Осторожнее, Джексон, ты меня разбалуешь.

Голос у нее под стать виду – приятный, спокойный, с правильным выговором, – и у меня возникает такое чувство, будто меня разыграли. И это самый опасный вампир на земле? Та, кого Джексон называет Кровопускательницей? Выглядит она так, словно ей привычнее вязать и играть со своими внучатами, чем подвешивать людей вниз головами, чтобы выпустить из них всю кровь.

Но Джексон приближается к ней, смиренно опустив голову, – такого я не замечала за ним никогда, – так что это наверняка она, несмотря на пушистые тапочки и безобидный вид.

– Ты не из тех, кого можно разбаловать, – отвечает он, когда мы останавливаемся прямо перед ней. Вернее, там останавливается Джексон, а я остаюсь в нескольких футах позади, причем он становится между мною и ею. – Мне нравится твоя новая цветовая гамма.

– Давно было пора ее поменять. Ведь весна как-никак – это время обновления. – Она улыбается невеселой улыбкой. – Если только ты не старая вампирша вроде меня.

– Древность – это не то же самое, что старость, – возражает Джексон, и по его тону понятно, что он говорит всерьез. И что он здорово восхищается ею, несмотря на то, что не вполне ей доверяет.

– Ты всегда такой очаровашка. – Она встает и впервые смотрит мне в глаза. – Но полагаю, ты уже это знаешь.

Я киваю, хорошо помня предостережение Джексона о том, что разговор с ней должен будет вести он сам. Потому что, хотя Кровопускательница и похожа на милейшую бабулю, взор ее зеленых глаз проницателен и жаден, когда она оглядывает меня с головы до ног. К тому же в свете пламени я вижу блеск ее клыков, касающихся нижней губы, и начинаю чувствовать себя как муха, явившаяся в гости к пауку.

– Ты привел с собой свою суженую, – говорит она ему с лукавством, красноречиво говорящим о чем-то таком, что мне невдомек.

– Да, – отвечает он.

– Что ж, тогда дай мне на нее посмотреть. – Она идет вперед и, прижав ладонь к бицепсу Джексона, пытается заставить его отойти.

Но он не двигается с места, что вызывает у Кровопускательницы смех, – веселый, звучный, отдающийся от потолка и стен.

– Молодец, – говорит она. – Как всегда. Но уверяю тебя, на сей раз нет нужды остерегаться.

Она опять нажимает на его бицепс, явно желая, чтобы он отошел, но он опять не сдвигается ни на дюйм. Веселость в ее ярко-зеленых глазах сменяется досадой, и она устремляет на него взгляд, который вызывает у меня некоторую оторопь. Уверенная, что она чует запах моего страха, я подавляю его и смотрю ей в глаза.

Я вижу, что ей это нравится, и замечаю, что ее раздражает нежелание Джексона подчиниться ее воле. Решив взять дело в свои руки, я выхожу вперед и улыбаюсь ей.

– Я Грейс, – представляюсь я, и, хотя вежливость требует, чтобы я протянула ей руку, мне слишком памятно предостережение Джексона. – Очень рада познакомиться с вами.

Она приветливо улыбается мне, но тоже не пытается дотронуться до меня – даже до того, как Джексон хмыкает, показывая свое недовольство.