Читать книгу "За все спрошу жестоко - Владимир Колычев"

Мороз на улице, а в стекле перед решеткой разлом, и сифонит оттуда сильно. Батарея греет слабо, в камере холодно, а с теплой одеждой у Семена не очень. Куртка «пилот» у него красивая, дорогая, но все-таки она не очень теплая. Сейчас бы пуховик и штаны ватные, да и от валенок бы он не отказался. Но чего нет, того нет. Поэтому приходится мерзнуть в камере на пару с худосочным очкариком, который по пьяной лавочке пырнул ножом свою жену.

Вот так, вчера еще с Наташей в тепле барахтался, мог с ней горячую ванну принять, а сегодня он уже в холодной кутузке. И шансов на скорое освобождение нет никаких...

Вечер уже, темно за окошком, а от братвы никаких вестей. Может, и не знает никто, что его закрыли. Хотя Наташа должна была брату позвонить. Может, растерялась? Может, не стала ему сообщать?

Железный ключ со стуком вошел в замочную скважину, со скрипом открылась тяжелая дверь.

– Купчинов, на выход! – сказал конопатый сержант с обвислым пузом и зевнул, прикрывая ладошкой рот.

– Куда на выход в час ночи? – настороженно спросил Семен.

Может, его в другую камеру переводят, где трое с дубинками? Набросятся на него, как в прошлый раз, и весь ливер отработают.

– Ну, не хочешь подогреться, не надо.

– Хочу!

Ну да, конечно, это братва ему грев организовала. За деньги сейчас все можно, а с этим у волынских без проблем. И дежурную смену можно подкупить, и даже камеру нормальную организовать.

Действительно, сержант завел Семена в камеру, где его ждала Джема. Не очень светло здесь, зато тепло. Большая спортивная сумка у нее под рукой, наверняка и провизия там, и теплые вещи.

– Привет!

Обняла его по-дружески, а поцеловала в губы. Он даже не успел увернуться.

– Кто меня сдал? – жестко спросил он.

– Не знаю, – растерялась девушка.

– А что думаешь?

– Да я как-то и не думала, что тебя сдали... Тут я тебе куртку теплую принесла, штаны шерстяные, ботинки с мехом.

– Сдали меня, Джема. Так бы менты на меня не вышли... Может, Кит?

– Кит?.. Не знаю.

– Ты же сама говорила, что он сдать меня может.

– Говорила? Я предполагала... Может, и правда он... Хотя не уверена... Слишком все серьезно, чтобы на него валить. Зачем ему тебя сдавать?

– Он с Осмолом вопрос решил?

– Нет, но собирается.

– И что он для этого сделал?

– Пока ничего. Справки наводит...

– Так до ишачьей пасхи можно справки наводить.

– Да, но он с цехом проблему решил, Кузов уже туда оборудование перевез, партия спирта пришла...

– Это коммерция. Этим авторитет не поднимешь. Ему с Осмолом нужно решить, тогда братва оценит... А он не может с ним решить. Но и на своем стуле усидеть хочет. Потому и меня сдал.

– А толку тебя сдавать? Что тебе могут предъявить? Где пулемет? Кто видел, что ты стрелял?

– У ментов пулемет.

– Как он там оказался? – изменилась в лице Джема.

– Я показал. И во всем признался. Сам нашел пулемет, сам огонь открыл...

– Зачем ты это сделал?

– Менты обещали шестой отдел подключить, чтобы нашей бригадой заняться. Сказали, если я все на себя возьму, никакого шестого отдела не будет. Меня закроют, а вас не тронут.

– Да, дела... Значит, за всех нас отдуваешься? Неправильно все это, – сокрушенно качнула головой Джема.

– Правильно.

– И сколько тебе светит?

– Три года обещают. Я же не говорил, что там блатные были. Да им, в общем-то, все равно, чьи машины там находились... Хотя посягательство на личную собственность пришить могут... Да и вообще, возможно, лет на десять сяду. Ментам верить нельзя...

– Но ты же им поверил.

– А выхода не было. Они бы пацанов таскать начали, пальчики с них снимать. Там, в цеху, наши пальчики остались, меня по ним и срисовали. И остальных бы все равно вычислили. Да и до тебя бы добрались. И до Кита...

– Вот и я о том же. Зачем Киту тебя сдавать?

– Тогда кто?

– Не знаю... Может, менты сами на тебя вышли?

– Нет... Как ты ко мне прошла?

– Очень просто. Заплатила кому надо. До утра могу здесь остаться. Если ты хочешь.

– Да, оставайся. Мне ты не помешаешь, – усмехнулся Семен.

– Я не хочу тебе мешать. Я хочу тебе помогать.

– Вот и помоги. Скажи, чтобы Кит ко мне пришел. Поговорить с ним хочу.

– Хорошо, скажу.

– В глаза ему посмотрю. Глаза все скажут.

– Да нет, нормально все. Он на тебя бочку не катил...

– А на тебя?

– Дуется... Ничего, оттает.

– Ага, оттает. Когда мне десятку впаяют!

Чтобы успокоиться, Семен полез в сумку и достал оттуда теплую авиационную куртку советского, а не американского образца. И не кожаную, а матерчатую, с меховым воротником.

– Вещь!.. Где достала?

– Да Ухач принес. Не новая куртка, но чистая...

– Да вижу... Одеяло. Хорошо. Так, треники шерстяные. Нормально. Под брюки в самый раз... Носки шерстяные... Ботинки. Ух ты, на «молнии»! Отлично. А то шнурки снимают. И мех не рыбий... Удружила, сестренка.

– Как ты меня назвал? – возмущенно спросила Джема.

– Сестренка.

– Я не хочу быть твоей сестренкой. Я хочу быть твоей женой.

– Извини, но это место занято.

– Кем?

– Наташей.

– Какой Наташей?.. Этой?! Она же с Алексом!

– Была с ним, теперь со мной...

– Ну да, она же попрыгунья-стрекоза...

– Не надо про нее плохо! – хищно сощурился Семен.

И Джема испуганно сжалась под его взглядом.

– Так это с ней ты жил?

– С ней.

– Может, это она тебя сдала?

– Смешней ничего не придумала? Она про пулемет вообще ничего не знала...

– Овца она, потому и не знала.

Семен так посмотрел на Джему, что та невольно отшатнулась от него.

– Хорошо, она не овца. Но тогда где она сейчас?

– Ждет, когда я выйду.

– А я не жду! Я здесь!.. И думаешь, она будет тебя ждать? Тебя на десять лет закроют, а она будет тебя ждать?.. Да она и года не выдержит!.. А я выдержу! И десять лет выдержу! И двадцать! Сколько надо, столько и буду тебя ждать!

Семен озадаченно смотрел на Джему. Она не бравировала, а говорила правду, и в ее словах трудно было усомниться. Она действительно готова была ждать Семена и десять лет, и двадцать, и всю жизнь...