Читать книгу "Клуб заграничных мужей - Мария Жукова-Гладкова"

Когда я уже ползком приближалась ко второму телу, оно издало стон. Тут как раз нарисовался Костя с фонариком, к моей великой радости, не разбившимся. Костя стал рассказывать, сколько усилий ему пришлось приложить, чтобы его найти. Я похвалила братца и велела направить фонарик на второе тело.

Тело зажмурилось и снова застонало.

– Дай я его пристрелю! – воскликнул возбужденный братец, размахивая пистолетом. Он сегодня вообще чувствовал себя героем, наверное, придется проводить долгую и упорную работу, чтобы не трепался о своих подвигах на каждом углу.

– Это не он, а она, – сообщила я.

– Правда?! – воскликнул Костя, но фонарик из рук не выпустил, наоборот, подошел поближе и уставился на второе тело. – Это куда ж я попал? – стал он размышлять вслух, осматривая тело крупной женщины, по габаритам не уступающей Верке.

По всей вероятности, братец попал в живот, потому что женщина держалась именно за него, и из-под ее пальцев сочилась кровь. Если в ближайшее время ей не оказать квалифицированную хирургическую помощь, может умереть. Но мне-то важно, чтобы она не померла, пока не ответит на интересующие меня вопросы.

Но Костя не дал мне задать ни одного.

– А хоть второго-то я полностью пристрелил? – спросил братец и, не дожидаясь моего ответа, рванул с фонариком к трупу. Осветив, даже приложил ухо к груди, встав на колени. Сердцебиения не услышал, снова обратился ко мне. Я похвалила братца и велела возвращаться с фонариком к раненой тетке, которую следовало допросить, пока не умерла.

Костя направлял ей в лицо фонарик, я пристроилась поблизости, держа в руках пистолет.

– Где мой сын и подруга? – прямо спросила я, чтобы не тратить время на выяснение менее важных вопросов, например, кто отдал приказ взять меня в плен.

Женщина перевела затуманенный взгляд на меня и, несмотря на то что явно очень страдала, постаралась усмехнуться.

– Тебе до них не добраться, – сказала она полушепотом. – Никто из ваших не смог. И ты не сможешь.

– Я ведь не буду с тобой церемониться, – заявила я, приставляя пистолет к коленной чашечке тетки. Признаться, мне никогда не хотелось мучить людей, но жизнь и здоровье сына и Верки для меня важнее здоровья незнакомой женщины, к тому же участвовавшей в захвате моей персоны.

– Стреляй, – прошептала она. – Мне уже все равно. Но до своих ты не доберешься…

Я колебалась.

Внезапно двор, вернее, та его часть, где находились мы (между «точкой» и зданием, в которое я только что заходила), осветилась ярким прожектором. Свет шел с крыши дома, окна которого выходили на улицу, где стояла моя машина. Я зажмурилась, Костя заблеял, раненая что-то промычала, но я не разобрала, что именно.

Из-за грани света, где-то неподалеку от нас, с земли, послышался скрипучий мужской голос:

– Светлана Алексеевна, чего вы добиваетесь? Скажите, что вам нужно. Лично вам. Возможно, нам удастся решить вопрос без лишних трупов.

Говоривший добавил, что навел обо мне кое-какие справки и успел выяснить, что там, где появляюсь я, обычно без трупов не обходится, не говоря уже про изувеченных. Поэтому он решил, что будет лучше выслушать мои требования и их выполнить.

– Верните сына и подругу, – тут же сказала я.

– Верну, но после того, как назовете вашу конечную цель.

Я задумалась. Чего хотели мы с Веркой? Добраться до сути церкви Святого Дона Жуана? Обойдемся. Я хотела оказать любезность Афганцу (в качестве благодарности за сохранение моей жизни в прошлом и надеясь на получение содействия и защиты в будущем), так пусть сам разбирается с теми, кто претендует на его территорию. И еще нам с Веркой не хотелось, чтобы на нас кто-то повесил убийство двух парней на даче, где мы не совсем удачно провели ночь. Нам хотелось забыть про этот опыт, поэтому мы и влезли куда не следовало, чтобы отвести от себя подозрения. Отвели, называется. Еще глубже увязли, потому что мне, как всегда, захотелось добиться благородной цели и выяснить, что происходит с женщинами, в больших количествах отправляющимися замуж за рубеж.

– Мой любимый мужчина недоволен, что вы отнимаете у него кусок пирога, – сказала я вслух.

За чертой света послышался сухой смешок.

– Вы думаете, я поверю, что вы решили заменить собой всех его бойцов? Он вас подставил, отправив сюда. Не знаю уж, под каким соусом вам все было подано. Женщины, как я знаю, падки на мужскую силу, а Алексею Петровичу в ней не откажешь. И даже вы готовы для него постараться. Но, думаю, Алексей Петрович все-таки должен был вас достаточно заинтересовать, чтобы вы полезли к нам. А ведь вам обязательно должно быть интересно самой, чтобы вы во что-то впутались. Но давайте не будем углубляться. Меня не волнует, что вам наговорил Алексей Петрович. Могу лишь сказать, что это он пытается отнять у нас выгодный бизнес, а не мы у него. Скорее всего, вы мне не поверите.

– Нет, почему же, – встрял братец, которого никто ни о чем не спрашивал. – Зная Алексея Петровича… Лана, я всегда говорил, что ты связалась неизвестно с кем. Что, других мужчин мало? Нет бы найти кого-нибудь приличного! Ведь не девочка шестнадцатилетняя, право слово! – В Косте проснулся воспитательный зуд. С ним бывает.

– Вы абсолютно правы, Константин Алексеевич, – сказали из темноты. – И как у такого разумного брата может быть такая неразумная сестра? Я прямо удивляюсь.

– А вы не удивляйтесь, а принимайте как факт, – ответила я, не выпуская пистолета из рук и медленно и осторожно засовывая вторую руку под штормовку, чтобы снять с пояса гранату: не исключено, что мне просто заговаривают зубы и отвлекают внимание, тем временем окружая, чтобы взять в плен. А раз и Костя тут, то Афганцу никто позвонить не сможет. Придется выкручиваться самой.

Уши мои, несмотря на то что голова раскалывалась от боли, работали напряженно, но никаких подозрительных звуков я пока не слышала.

А мужчина, стоявший за полосой света, продолжал говорить мерзким скрипучим голосом. Они с партнерами занимаются бизнесом, несколькими направлениями. Им удобно иметь все офисы в одном месте. Как я успела сегодня посмотреть, их цеха, если, конечно, то, что они имеют, можно назвать цехами, а не просто мелкими мастерскими, находятся рядом. Фирмы дают не такой уж и большой доход, но хозяевам хватает на нормальную жизнь. И с какой стати им пускать кого-то к себе? Или кому-то продавать нажитое, если вообще не отдавать даром?

– Разве я не прав? Светлана Алексеевна, неужели вы со мной не согласны, пусть даже Алексей Петрович – ваш любимый мужчина?

– Согласна, – вздохнула я, но гранату держала наготове.

– Я отпущу вашего сына и вашу подругу прямо сейчас, но при одном условии. Вы дадите мне слово, что уговорите Алексея Петровича оставить нас в покое.

Я уныло усмехнулась.

– Вы думаете, это возможно?

– Если этого не можете сделать вы, не сможет никто.