Читать книгу "Селеста между строк - Джессика Парк"

Селеста на секунду задумалась.

– Я грущу из-за себя. Мне стыдно.

– Расскажи, почему.

Селеста заговорила, опустив голову:

– Мне стыдно, потому что мне трудно дается то, что для других людей очень просто. Я не должна так безумно бояться нашего свидания.

– Что мне сделать, чтобы тебе стало легче?

Селеста не имела ни малейшего понятия. Она подняла на Джастина беспомощный взгляд.

– Тебе станет легче, если я скажу, что ничего страшного не произойдет? Мы просто погуляем и приятно проведем время. У нас с тобой нет причин испытывать страх, как перед выходом на сцену, так ведь? Конечно, нет. Если в любой момент вечера ты поймешь, что хочешь домой, я отвезу тебя домой. Вот и все. Я не стану злиться или плохо о тебе думать, ничего подобного. Договорились? Для меня честь, что ты согласилась пойти со мной на свидание, несмотря на то, что для тебя это так непросто.

– Это не твоя вина. У меня проблемы, проистекающие из чувства утраты. Осознанный уход от общества. Я одновременно стремлюсь к одиночеству и ненавижу его. Все это слишком трудно объяснить.

Джастин опустил взгляд и на мгновение задумался.

– Пока тебя ждал, я рассматривал фотографию на стене. В коридоре. Там ты, Мэтт…

Селеста закончила предложение за него:

– И Финн.

– Второй брат.

– Да, – проговорила она. – Он был бы сейчас старше, чем Мэттью. Он погиб, когда я была ребенком. Я плохо отреагировала на его смерть. Как и вся моя семья. Анализируя произошедшее, пришла к выводу, что не смогла справиться с потерей Финна из-за особенностей личности в совокупности с высоким уровнем семейной дисфункции и депрессии, с которой в то время безуспешно боролась моя мать.

Селеста не могла рассказать ему о Картонном Финне. Ни сейчас, ни потом. Он сразу бросит ее, если узнает, что в течение двух лет она не могла выполнять самые обыденные действия, не полагаясь на плоскую копию своего брата. Она могла рассчитывать лишь на определенную долю понимания и терпимости, а Джастин и так уже значительно превысил ее ожидания.

– Финн был моим спасителем, а потом он погиб. Тогда вся моя жизнь словно взорвалась. Я до сих пор ощущаю последствия того дня.

– Все мы живем с последствиями своих взрывов.

Джастин встал и потянул Селесту за собой. Она прижала руки к груди и позволила ему обнять себя.

– Мне кажется, что я вынуждена изо всех сил сражаться за каждую мелочь. Это непросто.

– Ты ведешь свою собственную войну.

Это предложение очень точно описывало ее состояние.

– Так и есть.

– Я это понимаю. Жизнь состоит из сражений. И хоть одни из них сложнее других, все они что-то нам дают. – Он прижал ее к себе еще крепче. – Это твоя битва, Селеста. Ты сейчас в самом ее пылу. Я это чувствую.

– Потому что ты сам испытывал нечто подобное?

– Да. Я одержал победу в том сражении. А ты обязательно справишься со своим.

Весьма обольстительный

Селеста могла оставаться в объятиях Джастина целую вечность, но наконец он слегка отстранился и приподнял ее подбородок, чтобы она посмотрела ему в глаза.

– Готова идти?

– Ты до сих пор хочешь отвести меня на свидание?

– Теперь я хочу этого еще сильнее.

– Ты жалеешь меня из-за погибшего брата и матери, у которой когда-то были проблемы с психикой?

Он рассмеялся.

– Нет. Из-за того, что ты чем-то со мной поделилась. Теперь ты стала немного ближе ко мне. Ты чувствуешь, что я тоже стал ближе?

Селеста вгляделась в его лицо.

– Ты часто удивляешь меня своей искренностью.

Джастин пожал плечами.

– Я несколько лет проходил психотерапию и научился говорить правду.

– Я тоже проходила психотерапию. Она стала для меня полезным опытом во многих отношениях, но не изменила мою сущность.

– Рад это слышать.

Джастин легонько встряхнул ее за плечи, а потом провел одной рукой по ее шее и вниз по спине.

– Пойдем ужинать, и там об этом поговорим.

Когда они уже подошли к лестнице на первый этаж, Селеста остановилась.

– Джастин? Спасибо, что относишься ко мне с такой добротой – сегодня и все прочие дни, когда мы общались. Мои попытки быть собой очень часто оканчивались тем, что люди меня отвергали. Я старалась измениться, чтобы среднестатистические люди меня принимали, но ничего хорошего из этого не получилось.

– Так вот к чему были красные волосы и комбинезон?

– Вероятно. И не исключено, что за ужином я поведаю тебе и об этом тоже.

Селеста начала спускаться по лестнице. Несмотря на пронзительный скрип, она расслышала, как Мэтт сбегает с нижних ступенек и мчится в столовую.

– ПОХОЖЕ, К НАМ ПРИХОДИТ РОЖДЕСТВО! – наполовину пропел, наполовину прокричал он. – Если его приближение определяется по количеству искромсанной бумаги и обрывков ленточек.

– Мэтти? – Селеста прошла сквозь арку и увидела Мэтта, склонившегося над горой мятой бумаги со снеговиками.

– А, привет. Только тебя заметил.

– Ты не очень хороший актер, Мэттью, но я ценю твои попытки общаться со мной так, будто не помнишь, как возмутительно я повела себя по отношению к тебе сегодня вечером.

– Что? Да не беспокойся об этом. Тебе скорее следует волноваться из-за того, что я могу вот-вот сойти с ума и бросить всю эту упаковочную ерунду в камин.

Селеста подошла к брату.

– Мэттью.

– Ладно-ладно, я не стану сжигать все. Оставлю рулон бумаги с голой миссис Клаус.

– Это папина любимая бумага.

Она дотронулась до руки Мэтта.

– Я не должна была на тебя кричать. Ты хотел мне помочь.

Мэтт не смотрел на нее, сосредоточив все внимание на том, чтобы сделать завитки на ленте.

– У меня неважно получилось, так ведь?

– Это не твоя вина, – проговорила она.

– Но благодаря ему тебе все же стало лучше? Это все, что имеет значение.

– Это не соревнование.

– Я такого и не говорил.

– Нет. Но твой голос прозвучал слишком небрежно. Пожалуйста, прекрати безуспешные попытки завить эту ленточку и послушай меня, Мэтти.

Он бросил ножницы на стол.

– Что?

– Прости меня.

Его голос смягчился.

– Все в порядке. У меня просто плохое настроение. Дело не в тебе. Я правда рад, что тебе лучше.