Читать книгу "Вьетнам. Отравленные джунгли - Александр Тамоников"

— Сочувствую, — пробормотал Андрей.

— А ты точно ему сочувствуешь? — удивленно посмотрев на него, переспросил Давыдов.

— По-человечески — конечно… — Андрей задумчиво уставился на пленника, с которым, хоть тресни, не знал, что делать. — Вы вернулись к своему самолету, Алекс, свили себе гнездо, то есть никуда не собираетесь в одиночку. Признайтесь, работает «радиомаяк»? Вы же не думаете, что мы технически безграмотны? Эта штука не сгорела, не разбилась — она рассчитана на нагрузки и воздействия, верно?

Летчик смертельно побледнел. Это был последний из секретов, в которые он не собирался посвящать своих советских коллег.

— Вы серьезно думаете, что за вами прилетят? Пойдут на такой риск — практически в логово врага, не зная, жив ли кто-то из вас?

— Мы всегда выручаем своих, — спотыкаясь, пробормотал пилот. — Впрочем, я не уверен. В этой мясорубке, когда наши самолеты падают один за другим, когда можно только приблизительно высчитать их координаты… Я не знаю, но очень надеюсь. Самостоятельно я никуда не пойду. Ориентироваться могу только в воздухе, а в джунглях… Даже если пойму, куда идти, не проживу и полдня, у меня сильная аллергия на укусы насекомых…

Только сейчас Андрей заметил, что руки пилота покрыты пунцовыми пятнами. Странно, как этим людям удается проходить военные комиссии. Впрочем, на высоте нескольких тысяч метров ни один комар к тебе не привяжется…

— Он так и напрашивается, чтобы его пожалели, — фыркнул Давыдов. — Дальше пойдем, командир, или здесь останемся, будем американцев ждать? Хотя ежу понятно, что никто за ним не прилетит — нема дурных. Давай решать, что делать с ним будем. Тащить через джунгли, конечно, суровый вариант…

Андрей мрачно разглядывал американского капитана. Человек как человек — вон, товарища-родственника пытался вытащить. Явно не трусит, на коленях не ползает, сигаретами поделился. Советский Союз официально в войне не участвует, он оказывает техническую помощь братской республике в отражении воздушной агрессии. Угрозы их жизням этот парень не нес. Смотрел, набычившись, расставив ноги, готовился к худшему. Пристрелишь такого — потом всю жизнь будет сниться. Он вопросительно глянул на товарища. Давыдов сокрушенно вздохнул и отвернулся. Он тоже предпочел бы всю оставшуюся жизнь спать спокойно.

— Оставим его, товарищ майор? Ох, нехорошо это… Давайте хоть по морде треснем напоследок? Сигареты заберем?

— Сигареты заберем, — согласился Андрей. — Переживет, курить вредно. Зажигалку тоже надо взять. Никто за ним не прилетит, это факт. Фигура не столь выдающаяся, и информацией владеет в том же объеме, что и наша разведка. Посидит тут еще пару дней, потом сам загнется. Решит пройтись — значит, в джунглях загнется. Пусть робинзонит, если хочет. А если и выберется, то на всю жизнь останется сбитым летчиком…

— Нехорошо это, очень нехорошо, — твердил, как попугай, Давыдов. — Ладно, шут с ним, не хочется брать грех на душу… Эй, как там тебя, сигареты давай!

Они уходили, взвалив на плечи автоматы. Капитан американских ВВС изумленно смотрел им вслед, пару раз порывался что-то сказать. Может, и к лучшему, спокойнее будет на душе, подумал Андрей. Не было в нем ненависти к этому парню — боялся в этом себе признаться, не понимал, что творится в душе. Ведь американцы были союзниками, совсем недавно, 27 лет назад, вместе мир освобождали от фашистской заразы. Пусть не в том объеме, но тоже внесли вклад. А теперь враги? Давыдову тоже было неспокойно, он постоянно оборачивался.

— Он там? — ворчал Андрей.

— Там, командир. Стоит под горою Алеша… Да ладно, хрен с ним, отвоевался. Хочешь вернуться, адресами обменяться?

— До пошел он… Слушай мой приказ, товарищ капитан: о встрече с этим «летуном» никому не рассказываем, если не хотим проблем в дальнейшем. Будут беседы, если выберемся, — в КГБ и так далее. Они обязательно будут. Просто исключаем этот эпизод, уяснил? Я до сих пор не уверен, что поступил правильно. Ну, не учили нас реагировать на подобные ситуации.

— Да не тупой, командир, понимаю. А «Мальборо» у нас откуда? В джунглях нашли?

— Нет, ты тупой, Саня! Сигареты выкурим, пачку выбросим…

Глава восьмая

Чувство долга (по остроумному изречению Сани Давыдова) «терзало недолго». Тащить американца через непролазные дебри действительно было безнадежным занятием. Не обучали технических специалистов подобным фокусам. Заросли вставали сплошной стеной. Ветки и стебли перекручивались, как тюремные решетки. Из этих капканов выбирались короткими шагами — по метру, по два. Потом вдруг все это сразу оборвалось: вывалились на открытый участок и обнаружили себя на вершине возвышенности. Под ногами крутой глиняный спуск, внизу — открытое безлесное пространство размером с футбольное поле, а дальше — снова осточертевшие джунгли, пальмы сплошной стеной, лианы, плотные заросли банановых деревьев. Зелень создала глухую зону, вертолет свалился, как снег на голову! Было тихо, и вдруг — треск, разбежалась волна горячего воздуха, затрясла деревья. Душа ушла в пятки. В армии ДРВ вертолетов практически не было. Неужели заметили? Андрей машинально попятился в джунгли, отметил краем глаза, что и Давыдов проворно шмыгнул обратно. Перекатился за пучок скрученных в косичку корней, распростерся на животе. Холодок побежал по спине. Вертолет «Bell UH‐1», прозванный «Ирокезом», самая популярная «вертушка» в войсках Соединенных Штатов, был совсем рядом. Он завис и медленно снижался. Кабина была напротив, и казалось, что пилоты в наушниках и франтоватых темных очках смотрят прямо на майора Советской армии! Они сидели за стеклами кабины, неподвижные, как истуканы, у одного шевелились губы: он что-то говорил в микрофон. Потом вертолет стал поворачиваться вокруг вертикальной оси, плавно снижался на поляну. Вздымалась волнами высокая трава. Вертолет был окрашен в серо-зеленые камуфляжные тона. На боку проступали буквы «US ARMY». Двери в средней части фюзеляжа отсутствовали, салон просматривался насквозь. На турели крепился крупнокалиберный пулемет, с него свисала лента с патронами. По бокам свесили ноги два спецназовца с европейскими лицами — в защитной форме, в шляпах с бесформенными полями, при всей амуниции, закованные в разгрузочные жилеты. Они болтали ногами, что-то кричали друг другу, смеялись. За ними возвышался пулеметчик, он водил стволом, вглядываясь в непроницаемые джунгли. За этими парнями сидели еще несколько человек.

Вертолет качнулся, коснувшись полозьями земли, двое спрыгнули на землю, побежали, пригнувшись, к краю поляны, придерживая шляпы. За плечами подпрыгивали штурмовые винтовки. За ними высадились остальные, отбежали от винта, гоняющего потоки воздуха. Военнослужащие рассыпались, присели на корточки, — каждый отслеживал свой сектор. В вертолете, кроме пилотов, остался только пулеметчик. Машина плавно поднялась, покачивая упитанными бортами, и опять поравнялась с залегшим на обрыве майором. Матово поблескивали очки пилотов. «Ирокез» набрал высоту, потом лег на левый борт, развернулся, стал смещаться на запад и вскоре пропал за деревьями. Затих невыносимый треск. Андрей выбрался из-за корней, подался вперед, вытянул шею. Он, кажется, понимал, что происходит. Американцы выручали своих, если имелась такая возможность! Их было семеро — молодые, накачанные, обвешанные оружием. Они прекрасно себя чувствовали, скалились, шутили. Светловолосый капрал махнул рукой, и группа стала смещаться в южном направлении. Выходит, умозаключения оказались верными — это было единственное место в округе, где вертолет класса «Ирокеза» мог совершить посадку. Размеры поляны с упавшим самолетом для этого не подходили. Повезло сегодня господину Варковски…