Читать книгу "Последний дон - Марио Пьюзо"

Клавдия хотела обратиться к Томми потому, что несколько лет назад они вместе работали над одним фильмом и понравились друг другу. Диту отличала прямота, гибкий ум и большой, агрессивный талант. Плюс ко всему она не относилась к категории “сценаристоненавистников”, приглашающих друзей переписать сценарий, чтобы поделить лавры с ними. Дита не рвалась получать лавры за сценарий, если не вложила в него немалую долю собственного труда, да вдобавок, в отличие от многих других режиссеров и кинозвезд, не приставала к актрисам с домогательствами. Хотя, впрочем, термин “сексуальные домогательства” вряд ли применим к кинобизнесу, где торговля телом является неотъемлемой частью профессии.

Клавдия послала сценарий Скиппи Диру, приняв все меры, чтобы он получил его именно в пятницу. Она лучше, чем кто бы то ни было, знала, что Скиппи внимательно читает полученные по почте сценарии только по выходным. Она отправила сценарий Скиппи только потому, что при всей своей подлости он был лучшим продюсером в городе. А еще потому, что никогда не забывала свои старые привязанности. Дело пошло. Утром в воскресенье Скиппи позвонил Клавдии и пригласил немедленно приехать к нему на ленч.

Швырнув свой переносной компьютер в “Мерседес”, Клавдия оделась соответственно случаю: джинсовая мужская рубашка, застиранные джинсы и кроссовки. Волосы она стянула на затылке красным шарфиком.

Проезжая через Санта-Монику, она ехала по Оушн-авеню. Оказавшись на Пэлисейдс-парк, отделяющей Оушн-авеню от Тихоокеанского шоссе, Клавдия увидела бездомных мужчин и женщин Санта-Моники, собравшихся на свой воскресный обед. Добровольные благотворители каждое воскресенье привозили сюда еду, и нищие обедали на свежем воздухе, рассевшись за деревянными столами на парковых лавках. Клавдия сознательно ездила по этой дороге, желая время от времени напоминать себе о том, что существует другой мир, где люди не раскатывают на “Мерседесах”, не имеют плавательных бассейнов и не посещают магазинов на Родео-драйв. Раньше она нередко присоединялась к добровольцам, раздававшим бездомным еду, но в последние годы ограничивалась тем, что время от времени посылала банковский чек в адрес церкви, принявшей на себя заботу об этих несчастных. Клавдия стала испытывать слишком сильную боль, окунаясь – даже ненадолго – в мир отверженных, это притупляло ее стремление к собственному преуспеванию. Сейчас, проезжая мимо, она не могла не посмотреть на этих людей в обносках – таких же страшных и грязных, как жизнь каждого из них, но даже при этом сохранявших некое подобие достоинства. Жить без малейшей надежды на завтрашний день казалось ей беспримерным подвигом, а ведь все дело в деньгах, которые Клавдия с такой легкостью зарабатывает с помощью киносценариев. За полгода она получает столько, сколько эти бедняки не видели за всю свою жизнь.

Когда Клавдия очутилась в особняке Скиппи Дира в каньоне Беверли-Хиллз, камердинер провел ее прямиком к плавательному бассейну, вокруг которого стояли яркие желто-голубые кабинки. Дир восседал в мягком шезлонге. Рядом с ним стоял маленький мраморный столик с телефонным аппаратом и стопкой сценариев. На носу Скиппи красовались очки для чтения, которыми он пользовался только дома. В руках продюсер держал высокий запотевший бокал с минеральной водой “Эвиан”.

– Клавдия, – подскочил он, чтобы обнять пришедшую, – нужно приниматься за дело без промедления.

Клавдия внимательно вслушивалась в интонации его голоса. Она умела безошибочно определять реакцию Скиппи на тот или иной ее сценарий по его интонациям. Если он начинал со сдержанной похвалы, это было равнозначно категорическому “нет”. Радостный энтузиазм в голосе означал, что в следующую минуту последуют как минимум три причины, по которым сценарий не может быть принят: либо какая-то киностудия уже снимает похожий фильм, либо для такой картины будет невозможно набрать соответствующих замыслу исполнителей, либо ни одна студия не захочет связываться с такой темой. Сейчас Дир говорил решительным, деловитым тоном бизнесмена, наткнувшегося на выгодное предложение. Это подразумевало однозначное “да”.

– Фильм может получиться отличным, – продолжал Скиппи Дир, – более того, грандиозным. Он просто не имеет права не получиться! Я прекрасно понял твой замысел. Ты умная девочка. Но все же киностудии мне придется продавать этот сценарий как эротику. Актрис, разумеется, подкупим феминизмом. Кинозвезду-мужчину тоже найдем, если ты немного смягчишь роль и чуть распишешь героя в положительном свете. Как я понимаю, ты хочешь выступить в качестве сопродюсера, но решения все равно буду принимать я. Однако я открыт для доводов разума и готов выслушать твои соображения.

– Я хочу сама выбрать режиссера, – заявила Клавдия.

– А также киностудию и актеров, – рассмеялся Дир.

– Запомни, если меня не устроит кандидатура режиссера, сценарий я не отдам.

– Ладно. В таком случае заяви на киностудии, что хочешь ставить фильм сама, а потом пойди на попятную. Руководство испытает такое колоссальное облегчение, что согласится с кандидатурой любого режиссера, которого ты предложишь. – Помолчав, Дир спросил: – А если серьезно, кого бы ты хотела видеть в качестве постановщика?

– Диту Томми, – без колебаний ответила Клавдия.

– Хорошо. Умно, – одобрил Дир. – Звезды ее любят, киностудии – тоже. Она никогда не выбивается за рамки бюджета и не пускает картину на самотек. Но прежде чем приглашать ее, мы с тобой должны сами подобрать актеров.

– Кому ты намерен предложить сценарий?

– “ЛоддСтоун”. Я снял там не один фильм, так что нам не придется до изнеможения сражаться по поводу выбора режиссера и исполнителей. Клавдия, ты написала великолепный сценарий, умный, захватывающий, в котором попыталась осмыслить истоки феминизма. Эта тема сейчас как никогда популярна. И, конечно, секс. Ты оправдываешь Мессалину и в ее лице – всех женщин. Я передам Мело и Молли Фландерс твои условия, и они обсудят их с коммерческим отделом “ЛоддСтоун”.

– Ты сукин сын. Ты уже говорил с “ЛоддСтоун”?

– Вчера вечером, – ухмыльнулся Скиппи Дир. – Я показал твой сценарий, и они сказали, что дадут зеленый свет, если я сумею уладить все организационные вопросы. Послушай, Клавдия, не пудри мне мозги. Я прекрасно понимаю, что ты почти заполучила на главную роль Афину Аквитану, потому и ведешь себя так жестко. – Немного помолчав, Дир добавил: – Именно так я представил дело “ЛоддСтоун”. А теперь – за работу!

Таким было начало этого грандиозного фильма, и Клавдия не могла позволить, чтобы теперь его вот так, за здорово живешь, спустили в унитаз.

Клавдия подъезжала к светофору, после которого ей предстояло сделать левый поворот и выехать на боковую дорогу, которая уже сама выведет ее прямиком к актерской колонии в Малибу, где живет Афина. Впервые Клавдия ощутила острое чувство страха. Афина – женщина с железной волей, как это и положено кинозвезде. Единожды приняв решение, она могла отказаться идти на попятную. Что ж, в таком случае придется отправиться в Лас-Вегас и обратиться за помощью к Кроссу. Брат никогда не подводил ее – ни тогда, когда они вместе росли, ни после того, как сестра стала жить с матерью, ни после смерти последней.