Читать книгу "Я спас СССР. Том II - Алексей Вязовский"

– Надо, Родион Яковлевич! Очень надо. – Суслов заглянул в глаза Малиновского. – Кто-то должен остановить Хруща.

– …Поздравляю вас с Днем Военно-морского флота Союза ССР! Да здравствует Военно-морской флот советской державы и его героические моряки! Ура!

Матросы дружно подхватили «ура!». Испуганные чайки и голуби взмыли с карнизов Адмиралтейства и Эрмитажа.

Глава 8

Господь – со мной играет ловко,а я – над Ним слегка шучу,по вкусу мне моя веревка,вот я ногами и сучу.

И. Губерман

Увидев меня в дверях, Пахмутова расхохоталась. Я растерянно оглядел себя. Да, сегодня я надел «милитари» – решил произвести впечатление на нашу творческую богему. Но вроде пятен на одежде нет и ширинка застегнута.

– Не обращай внимания! – смеясь, машет рукой Александра Николаевна. – Проходи. Чай будешь?

– Буду. А что вызвало ваше веселье?

Мы проходим на кухню, передо мной ставят чайники с заваркой и кипятком, сахарницу.

– Посмотрела сейчас на тебя и вспомнила один забавный случай с Кобзоном, – улыбается Пахмутова и достает из буфета тарелку с домашним печеньем. Пододвигает ко мне поближе. – Года два назад он исполнял нашу с Колей Добронравовым песню о Кубе. Помнишь: «Куба – любовь моя, остров зари багровой…»?

Я киваю. Кто же ее не помнит? Студенты до сих пор у костра поют, недавно в Бородино сам имел счастье слушать.

– Иосиф тогда уже был солистом Госконцерта, но в Госцирке, где он раньше работал, для него специально поставили концертный номер.

– Где?!

– А, так ты же не знаешь, что Кобзон когда-то начинал петь в цирке на Цветном бульваре! Ну вот: нарядили Иосифа в форму барбудос, дали ему в руки автомат, а чтобы он еще больше стал похож на героического кубинского революционера, приклеили ему черную бороду. И так всем этот концертный номер понравился, что его решили в «Огоньке» показать, а меня попросили там ему аккомпанировать. И вот сама песня-то вроде серьезная, но, я как посмотрю на Иосифа с бородой, так меня прямо смех разбирает! Я вообще человек смешливый, а тут он расхаживает по сцене, грозно размахивает автоматом, да еще эта дурацкая борода приклеенная, которая ему совершенно не идет. Как я не сорвала съемки своим смехом, даже не знаю!

Делаю легкий прокол в памяти Русина, который тоже видел этот выпуск «Огонька», и смеюсь вслед за Пахмутовой. Да уж, Кобзон в образе сурового барбудос – это нечто! Оказывается, я далеко не первый, кто решил этот образ поэксплуатировать, и утешает лишь тот факт, что и борода, и форма хаки мне идут гораздо больше, чем ему. Но вообще-то надо с этим потихоньку завязывать и переходить на образ «старины Хема».

– Печенье сами пекли? Вкусно, – засовываю я в рот очередной свежайший творожный рогалик. Потом аккуратно меняю тему разговора: – А как у нас дела с «Мгновениями»?

– Все готово, – тут же радостно откликается Александра Николаевна. – Осталось утвердить исполнителя.

– Давайте обсудим кандидатуры.

– Выбор на самом деле небогат, – вздыхает композитор. – Муслим – на стажировке в Ла Скала. Лева Лещенко – в армии. Через полгода только вернется. Остается…

– Кобзон, – уверенно заключаю я.

– Верно. Поэтому он с минуты на минуту должен подъехать, я его уже пригласила.

Что ж… Выбор не самый плохой, он меня вполне устраивает. И в «моей реальности» именно Кобзон стал лучшим исполнителем «Мгновений». Голос у него глубокий, красивый… Манера исполнения, конечно, подкачала – поет с застывшим лицом, но сейчас на эстраде многие так поют. Времена, когда от резкого движения бровей бюсты певиц вываливались из декольте, а весь первый ряд вынужден рассматривать трусы исполнительницы, еще не наступили. И я надеюсь, что не наступят.

– Я – не против. Всецело полагаюсь на ваш безупречный музыкальный вкус, – галантно целую руку Пахмутовой. Александра Николаевна краснеет и смущается. Грозит мне пальчиком.

Неловкую ситуацию прерывает звонок в дверь. Приехал Кобзон, и мы выходим в прихожую встречать его.

Иосиф одет в модный строгий костюм, невзирая на июльскую жару, и выглядит вполне респектабельно. Густая шевелюра пока еще своя, и забронзоветь будущий мэтр еще не успел – со мной он общается просто, без гонора. Что радует. Извиняется, что времени у него в обрез – все силы сейчас брошены на подготовку к Международному конкурсу в Сопоте, на который он улетает в это воскресенье. Пахмутова без лишних слов усаживается за рояль, и по комнате разносятся первые аккорды «Мгновений», заставляя мое сердце дрогнуть.

Аранжировка Александры Николаевны, конечно, отличается от первоисточника Таривердиева. Ее версии не хватает… драматизма, что ли, мужской жесткости и законченности. Мелодия не такая напряженная по темпу, да и манера исполнения у Кобзона сейчас более мягкая, похожая скорее на магомаевскую. Хотя красивый тембр голоса в наличии, и в прекрасной дикции ему не откажешь. Для начала вполне сойдет, но замечания свои я им все-таки высказываю. Прошу их обоих представить, что герой находится в сложной, драматической ситуации, слова о бесславии и бессмертии подразумевают важность момента, даже некий трагический пафос. Надо отдать должное, суть пожеланий они схватывают моментально, и в следующий заход наша мелодия достигает, наконец, нужного темпа и резкости, а исполнение Кобзона приобретает необходимую глубину и драматизм. Потом они повторяют еще несколько раз, закрепляя полученный результат. Пахмутова обещает, что, когда дойдет дело до исполнения с оркестром, песня будет звучать намного интереснее. Верю. Потому что, в отличие от них, я-то ее слышал уже сотни раз.

Кобзон, извинившись еще раз за спешку, прощается с нами, а я решаю воспользоваться моментом и расспросить Пахмутову, почему далеко не все люди могут петь хотя бы на любительском уровне.

– Алексей, дело, может быть, просто в плохом контроле над голосом. Человек слышит ноту, но физически не может воспроизвести звук. Слышит, понимает, каким он должен быть, но попасть в нужный тон у него не получается. Это как в футболе – летящий мяч видишь, понимаешь, как нужно по нему ударить, но… все равно промахиваешься.

– А с особенностями строения связок это может быть как-то связано?

– Конечно, может! Колебания голосовых связок могут быть неравномерными. Иногда связки неправильно смыкаются или могут быть излишне сухими, что мешает им работать нужным образом. На Западе, говорят, есть специальные гели-смазки для гортани. Пшикаешь из баллончика в горло, потом распеваешься. Но у нас я такого не встречала в продаже.

Мы еще немного болтаем с Пахмутовой. Композитор советует мне поговорить со специалистом – фониатром. Заверяет, что музыкальный слух у меня точно есть, значит, нужно продолжать пробовать петь. Вздохнув, соглашаюсь. Слух есть, даже желание петь уже есть, а вокальных данных нет. Обидно…