Читать книгу "Обезьяна приходит за своим черепом - Юрий Домбровский"

- Вообще бить человека не гуманно, а ребенка тем более, - произнес я поучающе.

- О! - Курт так оторопел, что даже остановился. - Не гуманно? Ишь ты! - И он произнес еще раз с особым удовольствием: - Не гуманно. - Потом, по какой-то непонятной мне ассоци-ации, вдруг спросил: - Ну, а вот дядя-то должен приехать, как, дядюшку-то вы помните?

Мы уже вышли с полянки и шли теперь по дорожке сада.

- Мы никогда не виделись, - ответил я холодно, придумывая, чтобы соврать матери.

Вид мой был действительно очень нехорош: бок зеленый, в башмаке хлюпала грязь - это я провалился в канаву, - один локоть порвался не то о колючую проволоку, не то о шиповник. Ну, сразу можно было определить, что в течение целого дня я был индейцем.

- Никогда не виделись? - переспросил Курт с особым выражением, смысл которого опять-таки уловить я не мог. - Да, и вот мне к его приезду надо сад в порядок привести, а что я могу сделать? - Он опять остановился среди дороги. - Разве я могу один что-нибудь сделать, - произнес он с досадой и щека его дернулась, - а?

Мы подошли к дому.

Из комнат выбежала Марта, с выражением ужаса и ожесточения, молча подбежала ко мне, схватила за руку и потащила в кухню - умываться.

- Не гуманно! - повторил Курт, смотря нам вслед, и снова чему-то улыбнулся.

Отец ходил по дорожкам сада, вздыхал и, если не видел никого около себя, начинал громко декламировать Сенеку.

Иногда он натыкался на Курта.

Курт вдруг выходил из кустов и останавливался на середине дороги, смотря на отца с величайшим сомнением и даже осуждением.

- А, Курт! - говорил отец рассеянно. - Ну что, как вы?

Курт смотрел на него строго и неподвижно.

- Не в обиду будет вам сказано, господин Мезонье, я не ожидал этого! Клянусь, не ожидал! Такой сад - и так его запустить! Здесь черти...

- Да, да, - говорил отец, ловко обходя Курта, - именно так. Именно так! Вы извините, мне сейчас некогда, а потом как-нибудь я с величайшим удовольствием...

С матерью Курт почему-то не встречался и даже как будто избегал ее. Впрочем, и некогда было ему особенно долго разговаривать.

Марта оказалась неправа.

Курт работал с величайшим ожесточением. Он прорубал, чистил заросли, срывал и переделы-вал все клумбы. Перед домом он вычистил полянку, остриг траву, разбил цветник и высадил откуда-то с сотню астр. Слазил на чердак, нашел там зеркальные шары, вымыл их и водрузил посередине клумб. Привез на лошади две телеги гравия и пересыпал им все дорожки. Потом... Ой, да мало ли что он делал!

Марта, с новым платком в руке, на котором неведомая птица, распустив крылья и хвост, играла всеми цветами имеющихся у нее в наличии ниток, стояла на дороге и с какой-то сложной, не вполне доступной мне гаммой чувств смотрела на Курта.

- Цыган! - говорила она. - А что ж, если и цыган? Когда цыган примется за работу, у него все в руках горит. Другой при такой работе ходил бы свинья свиньей, а он вон как за собой следит! Сапоги-то, сапоги-то как начистил! Ишь как блестят! Глазам больно!

А отец походил, походил по дорожкам, потом сел за стол и начал писать. Он писал два-три часа, потом перечитывал написанное, комкал бумагу в кулаке и начинал снова.

Первый раз он написал: "Мой уважаемый коллега, дорогой профессор г-н Ланэ!" - скомкал и бросил.

Потом: "Дорогой профессор!"

Потом: "Профессор!"

Наконец: "Г-н Ланэ!"

Последнее письмо просто: "Г-н Ланэ (уже без восклицательного знака), вашу анонимку я получил".

Бумага была хорошая, гладкая, и я подбирал ее из корзинки.

На третий день отец запечатал письмо в конверт и послал меня за Куртом.

Курт пришел и встал около двери.

- Да нет, нет, вы подойдите сюда, что вы там вытянулись, - позвал отец. - Во-первых, я слышу плохо, а во-вторых, просто... ну, проходите сюда.

Курт посмотрел на меня - я сидел около окна и мастерил кораблик. "Многоуважаемый коллега" было написано на борту. Курт подмигнул мне и даже прошептал что-то про себя. Готов побиться об заклад, что он окончил шепотком фразу отца и окончил ее так: "Просто не гуманно".

- Вот! - Отец повернулся к Курту и взял конверт в руку. - Я вас попрошу... - Он опасливо оглянулся. - Вы мадам Мезонье не видели?

- Она только что была в беседке, - ответил Курт.

- О! В беседке. Отлично! - отец сразу повеселел. - То письмо вам передала госпожа Ланэ? Вы ведь, кажется, и у нее лет десять тому назад работали?

- Нет, сам господин Ланэ, - ответил Курт.

- Ага, господин Ланэ! И он вам сказал...

- Он мне сказал: "Вот, Курт, возьмите, спрячьте это письмо куда-нибудь подальше, и если вас задержат, будут обыскивать и найдут это письмо, то вы..."

- Так, понятно, - кивнул головой отец. - Теперь вот какое дело, Курт. Вот и я даю вам это письмо и... Но вы как? Уже оглядели тут сад и оранжерею и все... ну, и все, что подлежит вашему, так сказать, верховному владению... вашу монархию, что ли? - он бледно улыбнулся.

- Да, господин профессор, - ответил Курт очень серьезно, не принимая улыбки отца, - но должен вам сказать откровенно... Я человек прямой и без этих самых...

- Да, да, пожалуйста, - сказал отец рассеянно, - пожалуйста, Курт.

- Должен сказать, очень запущенное хозяйство... очень. Вы посмотрите, что стало с клумбами. Ведь на них кра-пи-ва рас-пус-ка-ет-ся! Вы знаете, я сегодня очищал одну клумбу... - Курт выглядел очень обеспокоенным, но я смотрел на его щеку - она не дергалась.

- Ну-ну, - сказал успокоенно отец, - как-нибудь там, знаете, помаленьку...

- Потом пруд, ведь это черт... Извините, это черт знает что такое. Он зацвел, как мокрый сухарь, на нем скоро можно будет уже и грибы собирать.

- Ну-ну, уж вы как-нибудь там, Курт, - просительно сказал отец, он был уже не рад, что начал этот разговор. Он пошарил в ящике стола и вынул коробку сигар. - Вы курите, Курт?

- Только трубку. Аллеи! Ну что это за аллеи!

- Ладно, Курт, ладно! - отец мягко дотронулся розовым пальцем до его грубой, обветренной руки (теперь Курт стоял рядом). - Ведь я в этом ничего не понимаю, - сознался он виновато. - Теперь вот какое дело. Видите это письмо? Его надо передать лично, только - вы слышите, Курт, лично! господину Ланэ. Послать сейчас некого, я знаю, что не ваше дело, но, видите, - отец развел руками, - никого нет, почта не работает, и вообще...

- Ладно, давайте письмо, - сказал Курт и взял в руки конверт.

- Только смотрите, Курт, - отец поднял палец. - это письмо надо хранить.

- Ну, - улыбнулся Курт, - будто я не знаю!