Читать книгу "Омен. Дэмьен - Жозеф Ховард"

Священники вынуждены говорить штампами, а Ричарду меньше всего хотелось слышать сейчас какие-то банальности о Марке.

Взгляд Ричарда упал на Дэмьена, и то, что он вдруг уловил, привлекло его внимание. Мальчик уставился на Неффа, который, в свою очередь, пристально смотрел на Бухера. Взгляд же Бухера был сосредоточен на Дэмьене. Четкий, маленький треугольник.

Торн почувствовал, что его дернули за рукав. Он обернулся и увидел Анну. Ее лицо было залито слезами, а глаза молили не отвлекаться от церемонии.

Ричард погладил руку жены и снова взглянул на могилу, заставив себя вслушиваться в проповедь и отыскивая в ее словах хоть какой-нибудь смысл. Но вскоре опять мысленно перескочил к событиям последних лет.

Память возвратила его к разговору, состоявшемуся после вскрытия в кабинете доктора Фидлера.

– Как это могло произойти? – спросил Ричард врача. – Ведь вы наблюдали его с момента рождения. Неужели же не было ни единого признака?

Семейный врач грустно покачал головой.

– К сожалению. Мне уже как-то приходилось сталкиваться с подобным, – начал он. – Совершенно здоровый мальчик или мужчина, но эта штука уже сидит в организме, выжидая своего часа, какого-то непредвиденного напряжения. У него была очень тонкая артериальная стенка. Она-то и лопнула… – Врач широко развел руками – жест неизбежности и сострадания.

Анна перебила его:

– Значит, он был обречен с рождения?

Доктор Фидлер кивнул.

– Более чем вероятно, – мягко заверил он. – Я очень сожалею, очень.

Похоронная церемония закончилась, и траурная процессия двинулась прочь от могилы. Начинался сильный ливень, и с последними словами утешения все начали разбредаться но своим машинам.

Ричард принял от собравшихся соболезнования, ограничившиеся скупыми грустными улыбками и легкими прикосновениями рук, а затем рухнул на заднее сиденье автомобиля рядом с Анной и Дэмьеном. Он подал знак Мюррею, и лимузин медленно тронулся.

В один из поздних вечеров на следующей неделе в доме Торна раздался звонок. Звонил священник из Нью-Йорка и просил Ричарда немедленно приехать. Он сообщал также, что доктор Чарльз Уоррен находится в плохом состоянии и не перестает звать Ричарда Торна.

Несколько минут понадобилось Ричарду на сборы, он побросал в чемодан кое-какие вещи. Анна пыталась убедить мужа остаться хотя бы до утра, но он и слышать не хотел об этом. Он должен был ехать немедленно.

– Я не хочу ехать, – кричал он жене, – но я вынужден !

Анна опустилась на кровать и потянулась за сигаретой. Ее руки дрожали.

– Почему ты не можешь поговорить с Чарльзом по телефону? – спросила она. – Зачем тебе ехать в Нью-Йорк? Чарльз в конце концов не самый твой близкий друг, чтобы сломя голову мчаться к нему на ночь глядя.

– Мне передали, что он в смертельной опасности и нуждается во мне, – перебил жену Ричард. Он окинул взглядом комнату, соображая, не забыл ли чего.

– Здесь ты нам тоже нужен, – тихо проговорила Анна.

Ричард повернулся и посмотрел на нее.

– Я вернусь как можно быстрее. – Он наклонился и, чмокнув ее в щеку, направился к двери.

– Что я завтра утром скажу Дэмьену? – спросила Анна.

Стоя в дверях, Ричард на мгновение заколебался. Он не подумал об этом.

– Скажи ему, – произнес Ричард, все еще соображая, – скажи, что мне надо помочь Чарльзу утрясти кое-какие таможенные дела в Нью-Йорке. Придумай что-нибудь. Только не говори ему правду! – И он поспешил из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

Пока Ричард на цыпочках спускался по лестнице к ожидавшему его в лимузине шоферу, он, конечно же, не заметил, как приоткрылась дверь спальни Дэмьена. И взгляд желтых, как у кошки, глаз пронизал тьму.

Сразу после того, как шасси самолета отделились от взлетной полосы, Ричард включил над головой свет и вытащил из «дипломата» письмо Бугенгагена. Колоссальный объем информации, а времени в обрез. Торн глянул на часы. Половина пятого утра. В Нью-Йорке он будет в семь тридцать или, самое позднее, в восемь. Город в это время только начинает пробуждаться.

Ричард снова посмотрел на странички и уже в четвертый или пятый раз принялся читать:

«И дано ему было вложить дух в образ зверя, чтобы образ зверя и говорил и действовал так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя».

Торн вздрогнул. За последние несколько месяцев произошло столько смертей – слишком много для банального совпадения. Отдельные части начинали, наконец, складываться в единое целое.

Первой в этой страшной цепочке оказалась тетушка Мэрион. Ее голос вдруг зазвучал в мозгу Торна.

"Дэмьен оказывает ужасное влияние, ты разве не замечаешь? – спрашивала тетушка Мэрион. – Ты хочешь, чтобы Марк был уничтожен, чтобы его погубили? "

Потом эта журналистка Джоан Харт. Жуткая, жуткая гибель. Судя по той короткой газетной заметке, смерть была мучительной. И кому она только понадобилась?

"Все вы в смертельной опасности! – предупреждала Джоан. – Уверуйте в Христа! "

И Ахертон. Еще одна невероятная, страшная потеря. А он кому мешал? Торн не мог этого понять. Смерть Пасариана тоже, казалось, не имела смысла.

Ричард подумал о своей компании – одной из крупнейших трансконтинентальных корпораций мира. О том, как однажды ее унаследует Дэмьен. И тут все встало на свои места. Ахертон стоял на пути Бухера, и Ахертон исчез с лица земли. Бухер стал президентом компании, и его план уже начал осуществляться. Но не так гладко, как тому хотелось. Возникли кое-какие проблемы, и первым их обнаружил Пасариан. И… погиб.

Когда-нибудь, если, конечно, все будет развиваться в соответствии с планом Бухера, Дэмьен унаследует корпорацию, контролирующую питание всего земного населения.

Торн вспомнил похороны Марка и странную, треугольную связь между Дэмьеном, Бухером и Неффом. Но Нефф-то тут при чем? Ричард опять вернулся к страничкам письма, чтобы попытаться найти ключ к разгадке:

«…и дивилась вся земля, следя за зверем, и поклонились дракону, который дал власть зверю. И поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему? и кто может сразиться с ним?»

Дракон.

Может, Нефф как раз и являлся этим драконом? Военный стратег, чтобы обучить и выпестовать…

"И дано было ему вести войну со святыми, и победить их: и дана была ему власть над всяким коленом и народом, и языком и племенем…

И восстанет он против Царя Царей…"

Торн не мог читать дальше. У него заболели глаза, а мысли начали путаться. Он уже был не в состоянии о чем-нибудь думать. Ричарду как воздух были необходимы несколько часов сна.