Читать книгу "Алая река - Лиз Мур"

Я уже упоминала, что мисс Пауэлл дала нам, лучшим ученикам, свой номер телефона заодно с напутствием – звоните, выручу. Получив отповедь Ба, я решила: вот когда пригодится «спасательный круг».

Раньше я мисс Пауэлл не звонила. Меня трясло, когда я тыкала в кнопки с цифирками. Мисс Пауэлл очень долго не брала трубку. Наконец ответила. Фоном к ее «алло» был детский плач. Слишком поздно я сообразила: семья, наверное, ужинает – на часах половина шестого. Вспомнилось, с какой любовью мисс Пауэлл рассказывала о своих малышах – мальчике и девочке.

– Алло! – повторила мисс Пауэлл с явной досадой.

Ребенок теперь буквально выл: «Ма-а-а-а-ма! Ма-а-а-а-ма!»

Что-то звякнуло – наверное, крышка от кастрюльки.

– Не знаю, кто вы, – заговорила мисс Пауэлл, так и не дождавшись моего ответа, – но сейчас у меня дел невпроворот. Вы позвонили очень некстати.

Никогда ее голос не звучал столь резко. Я повесила трубку. Вообразила, каково было бы родиться дочкой мисс Пауэлл.

* * *

Я решилась обратиться к Саймону. Отправила ему сообщение на пейджер и уселась в кухне у телефона. Через пятнадцать минут раздался звонок. Я судорожно схватила трубку.

– Кто там еще? – крикнула из гостиной Ба.

– Коммерческий звонок, – ответила я.

На другом конце провода Саймон шепотом спросил:

– Что случилось? У меня одна минута.

Впервые за все время наших отношений он говорил раздраженно. Почти сердито. Я заплакала. После неудачи с мисс Пауэлл это было уж слишком. Мне требовалась хоть капля участия.

– Прости за беспокойство, – прошептала я. – Она заявку заполнять отказывается.

– Какую еще заявку? Кто – она?

– Ну, заявку на федеральную помощь студентам. Бабушка не хочет ее заполнять. А у меня денег нет на обучение.

Саймон долго молчал.

– Жди на пирсе, – наконец велел он. – Буду через час.

* * *

В последний раз мы встречались на пирсе еще осенью, до перевода часов на зимнее время. А сейчас стоял февраль, за окном бушевал ветрище, и сумерки уже сгустились. Ба я соврала, что иду заниматься к подруге. Кейси, которая в кои-то веки была дома, только брови вскинула.

Несмотря на холодрыгу, славно было покинуть бабушкин дом. Славно было отвлечься от вечного страха, что однажды Кейси пропадет навсегда.

Все лето и всю осень мы с Саймоном виделись при каждом удобном случае, однако наши отношения оставались платоническими. Зима и напряженные занятия в выпускном классе свели наши встречи к минимуму. Мне исполнилось восемнадцать, но я была на редкость неискушенной девушкой. Впрочем, я прекрасно отдавала себе в этом отчет. Едва ли не все знакомые, в том числе родная младшая сестра уже давно имели сексуальные связи, а у меня вся романтика происходила в воображении, с красавчиками из телевизора и журналов. Я тешилась тем, что в подробностях представляла свидание с героем дня – какой-нибудь знаменитостью, или самым популярным из одноклассников, или – чаще и охотнее всего – с Саймоном. Меня мучил вопрос: каковы его намерения? Мы с ним – кто? На этот счет имелись две версии. Первая: интерес Саймона ко мне – сугубо профессиональный, так наставник относится к одаренному, оправдывающему ожидания подопечному. Саймон смеялся над моими замечаниями – то искренне, а то желая поддразнить меня, даже если я вовсе не собиралась демонстрировать остроумие. Он улыбался, когда я краснела; я думала, может, люди так флиртуют. Когда я о чем-нибудь рассказывала, Саймон чуть заметно выпячивал губы и не сводил с моего лица внимательных, как бы прощупывающих глаз. Порой я замечала: взгляд скользит ниже, к моим рукам, шее, груди. Хорошенькой я никогда не была; по крайней мере, сама себе таковой не казалась. И не кажусь. Тогдашней девчонке, долговязой и тощей, даже косметику не на что было покупать; сегодняшняя Микаэла Фитцпатрик не пользуется косметикой потому, что не имеет такой привычки. Одеваюсь я очень скромно, по большей части вообще ношу полицейскую форму. О ювелирных украшениях уже упоминала. Что до волос, они, как правило, собраны в хвост. В юности я еще, помню, мочила водой, прилизывала непослушные пряди. Если в моем лице и была некая привлекательность, то замечали ее очень немногие. И тогда, в восемнадцать, я часто думала: может, Саймон – один из этих немногих? Обнял же он меня на раскаленном дворе! При воспоминании об этом внизу живота начиналось шевеление. Внутри делалось горячо, а кожа была словно наэлектризована. Тут-то и включался голос разума. Саймон, говорил этот голос, видит в тебе, Микаэла, всего лишь ребенка – умненького ребенка, в которого стоит вложить немного душевных сил. А ты навоображала невесть чего.

* * *

Делавэр-авеню отделяла от пирса рощица, поднявшаяся на пустыре, среди сорной травы и мусора. Было уже совсем темно; я шла, вытянув вперед руки. Помню внезапную мысль: куда меня несет? Мало ли кто шастает в темноте по пустырям? На пирсе нередко выгуливали собак, но однажды, явившись, как всегда, первой, я наткнулась на бездомного. Он говорил сам с собой, а при моем приближении гадко осклабился. В тот раз я ретировалась на Делавэр-авеню и ждала Саймона там.

Теперь, продвигаясь к пирсу почти на ощупь, я успокаивала себя: в этакую пору сюда ни один маньяк не придет. Я оказалась права: пирс был безлюден. Но и безлюдность тревожила, и безлюдность пугала. Я дошла до конца пирса, потуже затянула пояс куртки и уселась, свесив ноги. Мост Франклина отражался в темной воде, мерцая, словно колье из рубинов и алмазов.

Минут через десять послышались шаги. Я обернулась. Держа руки в карманах, ко мне направлялся Саймон. Он был в униформе – не полицейской, нет; у него имелась и гражданская униформа – джинсы с отворотами, черные сапоги, вязаная шапочка и кожаная куртка с барашковым воротником. Мне, сидящей, Саймон показался выше и сильнее, чем обычно.

Прежде чем заговорить, он обнял меня за плечи.

– Как ты? – спросил, вглядываясь в мое лицо, дыша теплом в висок. Я вся затрепетала.

– Неважно, – вымучила я.

– Давай-ка поподробнее, – сказал Саймон.

И, как всегда, я повиновалась.

* * *

Именно в тот вечер Саймон посоветовал мне поступить на службу в полицию. Сейчас возраст соискателя подняли до двадцати двух лет, а тогда достаточно было достигнуть девятнадцати.

– Послушай, Микаэла, – убеждал Саймон, – не вечно бабушке душить твои мечты. Однажды ты станешь финансово независимой, сможешь сама заполнить заявки, или как их там. Только это займет некоторое время.

– А пока что мне делать?

– Не знаю. Работай в Лиге, как и работала. Поступи в муниципальный колледж. В любом случае опыт пригодится.

Выдержав паузу, Саймон добавил:

– Я считаю, полицейская служба как раз по тебе. Ты могла бы стать первоклассным следователем. Я это много раз говорил. Зачем бы мне врать?