Читать книгу "Короля играет свита - Наталья Перфилова"

Я собрался и пошел домой. О продолжении экспериментов сегодня не могло быть и речи, голова была забита совсем другими проблемами. Я специально не стал садиться в автобус и прошел пешком все три остановки, по дороге подбирая слова и выражения для того, чтобы объяснить Женьке то, что ждет всех нас в ближайшем будущем.

Все подготовленные фразы мгновенно вылетели у меня из головы, как только я переступил порог своей квартиры. Еще в прихожей, увидев распахнутые створки шкафа, я почувствовал неладное… В комнате брата на столе меня ждала короткая, явно написанная впопыхах записка от Жени: «Максим, я все знаю. Не сердись, я ухожу. Не хочу и дальше мешать и портить тебе жизнь. Живи теперь со своей любимой Сью и вашим новым ребенком. Евгений».

Это что еще за номер?! В растерянности я опустился на стул. Потом вскочил и осмотрелся. В комнате вроде все было на месте, но, приглядевшись, я заметил отсутствие большого походного рюкзака, зимней куртки, кроссовок. Куда, черт возьми, подался этот мальчишка? И откуда он мог узнать о беременности Сюзанны? Если я ему не говорил, значит… господи! Неужели эта женщина пошла на такую подлость?!

В этот момент на тумбочке зазвонил телефон. Я нервно схватил трубку:

– Алло! Женька?

– Нет. Это всего лишь я, – зазвучал в моем ухе голос Сюзанны. – Ты рано ушел с работы, что-то случилось? Я беспокоюсь…

Как же я ненавидел ее в этот момент! Бросив трубку, я выбежал из квартиры. Мальчик не мог уйти далеко. Нужно срочно обратиться в милицию, пусть пока не поздно прочешут аэропорт, вокзалы, автобусные станции… Хотя нет, что ему там делать? У него, кажется, совершенно нет денег, вероятно, он решил передвигаться автостопом… Черт! Тогда найти его будет намного труднее…

Женю нашли на следующий день, он сам пришел со своим стареньким рюкзаком в один из местных детских домов, невыспавшийся и голодный. За эту бессонную ночь я чуть не сошел с ума от волнения. Сто раз звонила Сью и предлагала свою заботу и поддержку. Сначала я крепился, а под утро не выдержал и высказал ей все, что думаю по поводу ее поведения и методов добиваться желаемого любым путем. Она ничего мне на это не ответила, просто немного помолчала и тихо положила трубку… Когда все волнения по поводу брата остались позади и я через два дня вернулся на работу, Сюзанна сама подошла ко мне и сухо сообщила, что я могу больше не беспокоиться на ее счет и голову не забивать, она сделала аборт и больше даже слышать не желает ни об одном из членов семьи Гороховых… Трудно описать, какие чувства испытал я при этом известии. Горе? Разочарование?.. Да нет, зачем врать самому себе… я испытал облегчение. Проблема исчезла сама собой, испарилась, будто ее и не было… А главное, я ни в чем не виноват, не я оказался подлецом, она сама все решила. Одна приняла это страшное решение… Она чувствовала вину передо мной и понимала, как трудно будет нам в дальнейшем строить отношения друг с другом… Потом я выгодно пристроил свое изобретение, заработал немного денег и увез брата подальше от всего этого… Только годы спустя я узнал, что Сюзанна не делала того, в чем я ее опрометчиво и бездоказательно обвинил в ту бессонную ночь… Женька сам подслушал наш разговор в лаборатории. Пришел ко мне и, по обыкновению, увидев над дверью красную лампочку, пристроился с ногами в моем рабочем кресле ожидать окончания эксперимента. Тут-то сквозь неплотно прикрытую Сью дверь он смог услышать весь наш нелегкий разговор… Когда я узнал об этом, менять что-либо было уже слишком поздно. О том этапе своей жизни я тогда вспоминал с улыбкой. На меня навалилась куча забот и крайне ответственных дел, я был главой могущественной финансовой империи… Не извиняться же в самом деле перед какой-то заштатной лаборанткой…

Женька рос, становясь умным и очень талантливым человеком. Все, за что бы он ни брался, спорилось у него в руках, мне оставалось только помогать ему воплощать гениальные идеи в жизнь. Захотелось учиться, я отправил его на два года в Париж, захотелось писать, я купил ему целую газету, захотелось поиграть в сыщика, я устроил его начальником отдела финансовых проверок в «Альянсе»… Я начал строить огромный особняк за городом, где могли бы поместиться все мы: я, баба Катя, Женька, его будущая жена, дети (мои внуки, как я про себя их в шутку называл)… Кому теперь нужен этот гигантский дом? Кто будет жить в этих хоромах? Кто наполнит его солнечные комнаты беззаботным детским смехом?.. Я все поставил на тебя, Женька, и проиграл… Ты подвел меня, брат. Страшно подвел. Кто просил тебя лезть в дела, которые совершенно не касаются молоденьких обеспеченных мальчиков, воспитанных на умных книгах и киношных идеалах? Для грязной работы есть я, битый судьбой и закаленный жизнью матерый волк, добывающий детенышам пропитание всеми доступными способами… Я же просил оставить эту проблему мне. Почему ты не послушал старшего брата, что же ты сделал со мной, Женька?! Ведь я еще совсем не старый, а жизнь моя кончена… Да. Моя душа сегодня опустится вместе с тобой на дно глубокой и холодной могилы. Она даже там, под землей, будет стараться согреть и ободрить тебя на пороге того неизвестного, что ожидает тебя впереди… Но как же мне дальше жить? Как жить без души, без радости, без смысла… Что ты наделал, глупый мальчишка? Ведь я всю жизнь оберегал тебя от опрометчивых, нерадивых поступков… и стоило мне оставить тебя ненадолго одного, как ты забыл все, чему учил тебя заботливый старший брат…

Я откинулся на спинку сиденья своего роскошного серебристого автомобиля и закрыл глаза.

– Максим Алексеевич, вам плохо? – тревожно глянул на меня в зеркало заднего вида шофер. – Может, врача позвать?

Я отрицательно покачал головой:

– Не стоит, Коля. Я немного посижу, и поедем на кладбище…

– Как хотите, но с врачом мне было бы спокойнее… – пробурчал Николай и уставился в лобовое стекло. На улице у машины курили охранники, ожидая команды…

Сегодня меня ожидает, пожалуй, самое тяжелое испытание в жизни. Похороны Женьки. Моего хитрого лисенка, серого зайчика, ласкового котенка… Как Ты мог допустить такое, Господи? Чем я провинился перед Тобой? За что Ты посылаешь мне такие страшные удары? Ведь Ты же понимаешь, что, забрав Женьку, Ты лишаешь жизни и меня тоже… Теперь на Твоей совести две загубленные души, Господи… Нет, не зря я никогда в жизни не верил в Бога. Как можно поклоняться такому несправедливому и бездушному существу? Если то, что творится вокруг, происходит с Его ведома и молчаливого согласия, то зачем тогда Он нам сдался? Он, вероятно, слепой, глухой, совершенно немощный старик, раз, наделенный такой неограниченной властью, не может навести на земле хотя бы подобие порядка и благочестия… А может, Он все же есть и спустя много лет таким вот изощренным методом приводит в исполнение проклятие, брошенное когда-то в сердцах оскорбленной Сюзанной…

– Я ухожу с твоей дороги, – сказала она тогда. – Но не радуйся, Бог еще накажет тебя за нашего загубленного ребенка.

Но зачем же, Господи, Ты покарал невиновного? Забрал бы меня. Все равно мне теперь нечего делать на этом свете… Хотя одно дело еще все-таки осталось. Я должен найти того Иуду, который посмел поднять руку на самое дорогое и ценное, что было у меня, Горохова Максима Алексеевича, могущественного и безжалостного к своим врагам человека… Я найду убийцу и отомщу. Страшно отомщу… Теперь это станет смыслом моей жизни. Память и месть. Вот все, что мне осталось.