Читать книгу "Весна художника - Анастасия Малышева"

«Говорят, что я продал душу,

Этим хейтерам пока везет.

Я заставлю их рыдать на камеру.

Они пытаются распускать слухи,

Хотят, чтобы я умер,

Но я скажу одно этим трусам: меня никогда не испугаешь»

Кивнув мне, Кот чуть наклонился, прогибаясь в спине. Поняв его маневр, я сделал чуть неуклюжий кувырок, но всё же смог выполнить манёвр так, что никто не пострадал. В чем был несомненный плюс именно нашего дуэта — мы знали друг друга так давно, что я мог понять, чего хочет мой напарник по любому даже самому незаметному движению. Серьезно — ему достаточно было дернуть правой ногой, и я уже знал, в какую сторону нужно идти мне и как именно выполнить тот или иной трюк.

«Болтайте на здоровье, трепите языком,

Подождите, пока я разозлюсь и приеду в ваш дом.

Живых не останется, когда я достану пушку,

Я не знаю, что они хотят, но я знаю, что я сделаю.

В новостях расскажут о резне,

Я купил винтовку у гаитянцев,

У меня больше пушек, чем у психа.

Вы уже знаете, это наступление спартанцев,

Где бы я ни был, я вас одурачу,

Демоны следуют за моей тенью.

Это не кино, не представление,

Это реальность, так что пусть они знают об этом»

Закончив танец мощным соло, от которого я чуть ли не рычал — так напряжение покидало меня — я бессильно опустился на пол, тяжело дыша и чувствуя, как футболка пропитывается потом, который градом лился и с моего лица, путаясь в бороде. Хотя ощущение было и поганым — я весь был противно-липким — кажется, стало все же чуть легче. Нет, мои проблемы от этого никуда не делись, но я понял, что вел себя последние несколько недель, как кретин. Полный, причем. Нужно будет извиниться перед парнями. И начать уже жить.

И тренироваться, потому что это, конечно, кошмар. Я сам себе напоминал мешок картошки, а ведь в том стеклянном шкафу стоял и подмигивал мне наш прошлогодний кубок. Чемпион не должен быть тряпкой. Просто не может себе такого позволить.

— Ну, как себя чувствуешь? — выдыхая, рядом присел Демид, внимательно глядя на меня.

— Грязным, но свободным, — честно признался я, — Чувства никуда не делись, но теперь я думаю, что смогу их подчинить себе.

— Отлично. Раз мы добились такого успеха всего за один танец и разговор — его нужно закрепить. Сегодня вечером, — сообщил мне Котов.

— В смысле? Что ты задумал? — нахмурился я.

— Я — совершенно ничего. Сегодня благотворительный вечер в одном реально шикарном местечке. И тебя, как видного деятеля искусства, пригласили. Там будут продаваться работы именитых художников, часть из которых ты и продвинул в большой мир.

— А почему я не знал об этом?

— О, ты был бы в курсе, если бы хотя бы иногда спускался из своей мастерской и проверял почту, — не удержался друг от колкости, — В любом случае, я буду твоим «плюс один».

— Эм…это снова прозвучало как-то…ну ты понял, — хмыкнул я

— Плевать, — махнул рукой Дэм, — Так что? Идем?

Я задумался. Выходить в свет мне не особо хотелось. Честно говоря, больше всего мне хотелось погрязнуть в тоске и обожраться мороженого, как во всех этих американских фильмах.

Но Демид был прав — нельзя же так. Пора было немного вырасти и научиться справляться с подобными ситуациями. Сделав шаг в нужном направлении, я не могу откатиться назад. И потом — кажется, Котов действительно хочет пойти. А я — его входной билет.

Поэтому, кивнув, я сказал с легкой полуулыбкой:

— Давай сделаем это.

*Tommy Lee Sparta — Hero

Глава 15

— Ну вот, совершенно другое дело!

Я хмыкнул, критически изучая свое отражение в зеркале и в очередной раз жалея, что не повесил на двери в свою комнату амбарный замок. Может, хоть это бы объяснило Демиду значение такого выражения, как «личное пространство». Потому что именно он нагло зашел в мою комнату, чтобы проверить, как я готовлюсь к вечеру.

Однако, в чем-то он был прав. После почти часа времени, которое я провел в ванной, на меня смотрел тот самый Ефим, которого все привыкли лицезреть. Косматую бороду я благополучно сбрил, оставив лишь немного на щеках, подбородке и над верхней губой. Триммером придал этому форму и остался более чем удовлетворен результатом. Волосы тоже прилично отросли, но машинка исправила и этот недостаток. Макушку и челку я оставил и зачесал назад, зафиксировав всю конструкцию с помощью геля. Ну а что — мы же выходим в свет.

Ради такого пришлось и в гардеробе покопаться. Джинсы и футболка явно не приветствовались в «Рэдиссоне» — а ведь именно туда мы и собирались, если верить приглашению, которое я всё же нашел и даже прочитал. Самое дорогое и пафосное место в городе — ну, одно из таких. Однако, там был большой банкетный зал с множеством колонн и стен — самое то для выставки и аукциона, который значился в программе.

Поэтому, из недр шкафа я, изрядно покопавшись, извлек темно-синий костюм. Он сел как влитой, хотя, видит Бог, я не надевал его уже, минимум, четыре года — со дня защиты диплома, если быть точным. Пару пуговиц на белой рубашке я оставил расстегнутыми, и никакого галстука — всегда терпеть не мог эти удавки. Ну и, порывшись в коробках с обувью, я нашел вполне приличные туфли.

— Кот, когда-нибудь я выселю тебя за то, что ты так и не научился стучаться. За столько-то лет, — сказал я, поворачиваясь к другу.

Тот, кстати, тоже выглядел более чем прилично, в светло-кремовом костюме и черной рубашке. Ей-богу, мы были просто как Инь и Ян, что было одновременно мило и странно. Словно мы — старая супружеская пара, прожившая бок о бок пару десятков лет. Хотя, с последним я почти угадал.

— Не выселишь, ты слишком любишь меня, — отмахнулся Демид, — Так, старичок-боровичок, раз в порядок мы тебя привели — поехали. А то всё шампанское выпьют без нас. И всех красивых женщин разберут.

— Господи, когда ты уже угомонишься, — покачал я головой, уже стоя в прихожей и убирая в карман бумажник и телефон.

— Ага, чтобы потом так же, как ты, страдать и голову пеплом посыпать? — фыркнул друг, — Нет уж, спасибо, мне итак хорошо. Я останусь в своем аморальном и порочном мирке.

Хмыкнув, я решил всё же промолчать. На самом деле, создавалось впечатление, словно Дэм мстил всему миру. Над ним так долго издевались, унижали и обижали, не принимали нигде, что, созрев и оценив себя, наконец, по достоинству, он будто задался целью — доказать своему прошлому и обидчикам, насколько неправы они были. Каждой своей победой — на танцполе и за его пределами — он будто говорил «посмотрите! Вот он я — на вершине, а где вы? В заднице!». Не то, чтобы я сильно возражал — эта лидерская жилка была и у меня, но женщины то тут при чем? Они ведь, бедняжки, правда в него влюблялись, писали, названивали, и нередко заявлялись к нам домой. А выпроваживать их приходилось мне, потому что Кот был на очередном свидании. Иногда я искренне желал ему встретить ту самую, которая поможет уже ему угомониться.