Читать книгу "Завещание - Нина Вяха"

Их любовь была смесью из двух несмешивающихся эмульсий. Мчащимся поездом, галопирующей лошадью, разлитым маслом на волнах – никогда ничего хорошего, только плохое, то, что быстро проходит, и тогда становится только хуже. Даже сама природа, казалась, поняла, насколько плохой идей было поддерживать и дальше этот огненный коктейль, и, несмотря еще на несколько беременностей, ни один из плодов, так сказать, не задержался. 

* * *

Они сидели рядышком на скамейке в зале ожидания. Тату со своей вечно подпрыгивающей коленкой. Неизлечимая непоседливость тела и души. Температура в помещении была всего на пару градусов выше нуля, но он, казалось, не замечал холода. А вот Анни дрожала. К вокзалу как раз подъехал автобус из Стокгольма, на котором ей вскорости предстояло вернуться домой. Но прежде, чем пассажиры поднимутся в салон, автобус приберут, соберут весь мусор в большой мусорный мешок и поместят в специальные держатели новые пепельницы.

Тату настоял, что дождется и посадит ее на автобус. Может, тоже прочувствовал всю серьезность момента? Неужели действительно было что-то окончательное в этом отъезде? И в той манере, в которой они оставили Аапаярви.

Молча, ни с кем не попрощавшись.

Анни смотрела на своего младшего брата. Его лицо как всегда было искажено навсегда приклеившейся к нему полуулыбкой, взгляд невозможно поймать. Она снова спросила себя, какие тревоги его терзают. Должна ли она спросить его? Попытаться выудить из него что-нибудь? Брат был не из тех, кто любит болтать попусту, точнее, он не любил говорить о том, что причиняло ему боль.

Тату был заперт и никому не открывал свои двери. Но он действительно был красив. Чуть изнуренный, пусть не настолько, чтобы это бросалось глаза, но достаточно, чтобы создавать контраст с выразительными чертами его лица, заостряя на них внимание. Локоны темных волос, черные глаза, прямая линия носа, широкие плечи. Сейчас Анни сидела по правую руку от Тату, и она заметила, что даже изуродованная половинка лица не делала его некрасивым, словно его красота была выше всего земного.

– Приезжай ко мне как-нибудь в гости в Стокгольм.

Он кивнул.

– Что, уже рассматриваешь меня в роли няньки? Пока птенец не оперится и не вылетит из гнезда?

– Приезжай когда хочешь. Я имею в виду только это.

После этого они не проронили больше ни слова. Анни подавила в себе желание сказать брату, что ему вовсе не обязательно ее ждать. Это было бесполезно. Потому что если Тату решит подождать, то он будет ждать.

Здание автовокзала было маленьким и обшарпанным, деревянные скамьи блестящими и потертыми, каменные плиты пола перед билетным окошечком и возле двери испещрены выбоинами. Брат совсем сюда не вписывался, но кто здесь вообще вписывался? И если не тут, то где тогда? Есть ли на свете место для него?

И есть ли где-то место для каждого из нас?

Приехавшие пассажиры все еще выходили из автобуса, и Анни с Тату, сидя на скамейке, молча разглядывали их лица. Лица людей, которые вернулись домой.

Они выглядели такими счастливыми, когда встречали своих родных. Полными предвкушения. Словно вся жизнь принадлежала только им и что именно сумма всех прожитых ими дней в итоге привела их к этому мгновению и к следующему, и к последующему за ними.

Среди всех пассажиров Анни вдруг увидала одно знакомое лицо.

Сперва она не узнала его, потому что привыкла видеть его совсем в другой обстановке. Ей потребовалось время, чтобы осознать, что сюда, без всякого предупреждения, в один из первых дней наступившего нового года приехал отец ее ребенка и сейчас выходил из рейсового автобуса, вступая в ее Торнио, ее Финляндию, ее мир.

Алекс.

Чтобы быть всегда счастливой

Что происходит, когда мы откладываем принятие решений или перекладываем их на других? Можно ли жить и радоваться жизни, когда что-то не так? Если в лесу упало дерево, можно ли притвориться, что ничего не случилось только потому, что мы не видели, как это случилось? Несмотря на то, что оно там лежит и это факт? Происходит ли вообще когда-нибудь что-нибудь? И скоро ли произойдет хоть что-нибудь у нас?

 Первая половина января 1982 года прошла в атмосфере таинственности. Было много закулисных разговоров, противоречивых слов и меняющихся мнений. И как это бывает со всеми секретами в семье, ничто не удалось утаить. По намекам и отрывочным, произнесенным мимоходом фразам все всё равно узнали правду, один за другим. Возможно ли такое и сколько оно еще будет продолжаться? Вот что было на повестке дня.

Информация расходилась, распространялась, словно вирус, хотя при этом почти никто ничего не говорил вслух. По своей форме и содержанию все это немножечко смахивало на игру в испорченный телефон. Ты поймешь, о чем речь, но сама суть все равно окажется расплывчатой или не до конца понятной.

Впервые все собрались дома у Хелми, чтобы в официальной обстановке произнести слова, которые уже не вернуть обратно. Это было третье января. (В то самое утро, когда Анни предприняла попытку уехать домой.) Анни и Эско все быстро распланировали потому, что… ну, в общем, потому, что сама ситуация требовала этого. Самая старшая сестра и самый старший брат после своих встреч тайком в самых разных теплых и холодных помещениях фермы сообщили остальным и Сири, что им нужно кое-что обсудить и что отложить этот разговор никак нельзя, потому как он в некоторой степени затрагивает интересы некоторых членов семьи, которые находятся сейчас в отъезде, а, значит, не смогут принять в нем участия.

– Чего? – обескуражено переспросила Хелми, когда Анни позвонила сестре и выпалила все на одном дыхании.

Анни вздохнула.

– Нам надо собраться у тебя дома. Пришло время серьезно поговорить с матерью.

– Ага, что ж ты сразу-то не сказала?

Пентти вернется домой через пару дней, и к его возвращению все уже должно быть срежиссировано и готово к исполнению.

Лаури с большой неохотой остался дома. Анни тоже осталась (и теперь еще более неохотно по причине своего нежданного визитера), в общем, собрались все, кроме Онни и Арто, которые остались дома с Сейей. Воитто, как уже было сказано, был далеко, и, насколько было известно остальным, все еще находился на одном из островов где-то в Средиземном море.

Даже Хирво был в этот день с ними – скорее всего, тоже неохотно, но все же (сам он ничего по этому поводу не говорил, поэтому на его счет решить было трудно, впрочем, он всегда чувствовал себя неуютно, когда они вот так собирались все вместе). В общем, собрались почти все, кто был уже достаточно взрослым, чтобы понять, о чем пойдет речь. Онни и Арто, разумеется, не в счет.

Возможно, Лахье и Тармо было бы простительно не участвовать в предстоящем разговоре, но они были уже достаточно большими, чтобы оценивать последствия и, кроме того, они сами решили, что это очень важно, чтобы они в такой знаменательный день были вместе со всеми. Они сами этого потребовали, когда Анни предложила им посидеть с младшими братьями. При этом оба выглядели почти оскорбленными – Лахья покачала головой, Тармо же посмотрел Анни прямо в глаза и заявил, что они не собираются брать на себя роль нянек. Они должны быть вместе со всеми и слышать все, что будет сказано. И точка.