Читать книгу "Счастье ходит босиком - Лана Барсукова"

– Ты предлагаешь за него все самой заполнить? – сообразила Неля.

– Догадливая, хотя с виду и не скажешь. Я ничего не предлагаю. Просто, если что, то помните: главное – в квартире подольше покрутиться, потому что проверяльщики могут ему позвонить, спросить, сколько времени ты опрос проводила.

– Так это же халтура, – ахнула Людмила Ивановна.

– Халтура – это когда ракета упала. А когда анкетку нарисовала, так всем начихать. Подумаешь, анкета поддельная! Катастрофу мне нашла. Ой, ржу, не могу.

– Вот такие Советский Союз и развалили, – вдруг с ненавистью сказала Неля.

– А ты меня не совести! Я в аммиачном цеху всю жизнь отпахала. Мне там молоко за вредность давали, я, можно сказать, здоровье на молоко разменяла. А мне за это пенсию дали с гулькин хрен! Это по совести? Ты мне тут про совесть не вспоминай, а то я и ударить могу, – честно предупредила Сима. – Я от совести знаешь как закипаю? Из меня аж аммиак выходит.

– Девочки, не надо ссориться, – миролюбиво попросила Людмила Ивановна. – Пойдемте работать!

– Тоже мне работу нашла, – хмыкнула Сима, – ты бы в аммиачном цеху поработала с мое.

Рассевшись по своим загончикам, они до конца дня твердили: «Вас приветствует социологическая служба…» К вечеру Людмила Ивановна заработала по ее прикидкам на бутылку кефира и ватрушку с творогом.

Прогнозы толстой Симы сбылись. На следующий день Людмила Ивановна получила список квартир, которые необходимо обойти с анкетой наперевес. Анкета напоминала по объему роман Дарьи Донцовой и была заточена на потребление. Свиньей, как тевтонские рыцари, шли вопросы о том, что люди едят и пьют, сколько денег на это тратят и что хотят купить в ближайшем будущем.

Звонить в чужие двери Людмиле Ивановне было неловко. Но она пересилила себя и решительно нажала на кнопку звонка, оплавленную, в обрамлении подпалин. Да и дверь была не первой свежести, кажется, ее пинали ногами.

На пороге появился полинялый мужчина в майке-алкоголичке и классических синих сатиновых трусах. Остальную часть тела прикрывали татуировки.

– Входи! – сказал он раньше, чем она открыла рот.

Людмила Ивановна нерешительно вошла.

– Я из социологической службы, мы проводим опрос.

– Уважаю! – Мужик одобрительно ударил ее по плечу. – Иди на кухню, я сейчас.

Людмила Ивановна обреченно побрела на кухню, заставленную грязной посудой и пустыми бутылками. Послышалось журчание унитаза. Хозяин, сделав дело, появился на кухне.

– Есть хочешь?

– Нет, спасибо!

– Я тоже не хочу, сушняк, сама видишь, – пожаловался он.

«Пить надо меньше», – чуть не сказала Людмила Ивановна, но вместо этого предложила ответить на вопросы анкеты.

– Интересуются, значит, – довольно сказал хозяин, – а Гошино слово завсегда весомым было. Я, блядь, пардон, зону держал, у меня вохровцы совета просили, не брезговали. – Мужчина шумно поскреб по кадыку. Татуировка на пальцах сложилась в «Катю», по букве на каждый палец.

– Укажите ваше семейное положение: женат, холост, вдовец?

– А тебе зачем?

– Это вопрос анкеты.

– Они бы еще про детей спросили, сколько их у меня. Фиг его знает.

Согласно инструкции, Людмила Ивановна повторила вопрос:

– Пожалуйста, укажите ваше семейное положение: женат, холост, вдовец?

– Пиши вдовец. Потому как для меня Нюрка все равно что умерла. Нет ее для меня более. Вот ведь сука, пардон! – Он поскреб кадык другой рукой. На пальцах синие буквы сложились в «Нюру».

Согласно инструкции был зафиксирован ответ «вдовец», и анкетный опрос покатился дальше.

– Как часто вы потребляете алкогольные напитки? По выходным, по праздникам, или ни разу не пили в течение года?

– По праздникам, – однозначно ответил хозяин, дыша перегаром.

Людмила Ивановна, вздохнув, обвела соответствующий ответ в анкете. Так страна обогатилась еще одним умеренно пьющим вдовцом.

Но не удержалась:

– А на днях какой праздник был?

– Ты че, на понт берешь? Никакого праздника, не путай меня.

– Так вы же пили.

– Какой пил? Пил, это когда меня Нюрка из дома гонит, сука, пардон, а тут я на своей кухне, все чин-чинарем, с друзьями… Ты меня че, за алкаша держишь? – в его голосе послышалась обида.

– Следующий вопрос, – ушла от ответа Людмила Ивановна, – про потребление мясных продуктов. Сколько килограммов мяса вы потребляете в течение недели?

– Котят считать? – уточнил респондент.

– Каких котят? – оторопела Людмила Ивановна.

– Обыкновенных. Которые в пирожках.

– В каких пирожках? – растерялась Людмила Ивановна.

– Которые на вокзале продают. Я там одну точку держу, беру себе, когда жрать хочется. Хотя животных люблю, собак особенно, только овчарок ссученных не уважаю. Так считать?

– Считать, – сдалась Людмила Ивановна.

Хозяин замолчал, сосредоточенно вглядываясь в даль. Он шевелил губами и что-то бормотал, пыхтел и сопел и наконец выдал ответ:

– А фиг его знает.

Людмила Ивановна обвела вариант «затрудняюсь с ответом».

– Теперь аналогичный вопрос про рыбу. Сколько килограммов рыбы вы потребляете в течение недели?

– Это легко! – обрадовался Гоша. – На бутылку идет примерно три банки кильки. Как-то четыре взяли, так Петька блеванул, не фиг обжираться. Получается, в неделю банок десять кильки уходит и еще столько же бычков в томате.

– Так вы же только по праздникам выпиваете, – ехидно напомнила Людмила Ивановна, – значит, и кильку только по праздникам покупать должны. Вы же сами только что сказали, что кильку к бутылке берете.

Гоша понял, что его подловили.

– Не-е-е, начальник, – он хитро сощурился, – к бутылке-то да. Но к какой? Как поставлю на стол кефирную бутылку, так сразу кильку открываю и друзей зову. Я же не язвенник кефиром в одиночку баловаться. – И он шумно загоготал.

Людмила Ивановна обвела ответ «менее 1 кг».

Дальше шли вопросы про икру и мясные деликатесы. Гоша реагировал матом, не забывая поминутно вставлять «пардон». В анкете множились «затрудняюсь с ответом».

Анкета была заполнена только наполовину, когда хлопнула входная дверь и в коридоре раздались звуки. На кухню вошла высокая женщина ковбойской наружности.

– Нюра, это не то, что ты подумала, – совсем по-киношному сказал Гоша.

У Людмилы Ивановны похолодело внутри – воскресшая Нюра смотрелась угрожающе.

– Мы проводим социологический опрос, – попыталась защититься Людмила Ивановна. Голос ее предательски дрогнул.