Читать книгу "Ноев ковчег доктора Толмачевой - Ирина Степановская"

В спальне стояли деревянная кровать и старый скрипучий шифоньер с пустыми полками внутри, старомодными галстуками на рейке у зеркала и с вельветовой курткой хозяина на плечиках, которую он утром снял, чтобы сменить на костюм. Зато секретер и трюмо были новыми (итальянскими, как смогла определить Татьяна), и на их лакированной поверхности валялись чья-то забытая щетка для волос и пустая баночка из-под крема. «Французский», – покрутила в руках баночку Таня. Обои на стенах давно уже требовали замены, потолки были серыми от пыли. Окна со старыми бордовыми шторами выходили в унылый московский двор, где вплотную друг к другу стояли машины, а в середине двора под тремя березами скучала пустая, давно некрашеная песочница.

Таня вышла на балкон. Капель все еще стучала по какой-то облезлой железяке, неизвестно как туда попавшей. Парочка дворовых собак – черный кобель и его грязно-серая подружка – с деловым видом бегали по двору, принюхиваясь к углам. Таня вспомнила, как однажды на узкой парижской улочке, где стеной вдоль проезжей части стояли припаркованные автомобили, они с Янушкой наблюдали, как из подъезда вырвалась на улицу маленькая собачка. Ей совершенно негде было побегать среди сплошного асфальта, и поэтому, увидев зеленый мохнатый коврик на пороге маленького магазина, она устремилась к нему. Окропив мимоходом попавшийся на дороге ящик для мусора, собачка с визгом повалилась на коврик на спину и стала валяться на нем, задрав кверху все четыре лапы.

«Интересно, как бы себя почувствовала парижская собачонка в этом дворе? – подумала Таня. – Наверное, как я на Вандомской площади. Какой простор! Сколько мусорных баков! – Она усмехнулась, отошла от окна и села в одно из кожаных кресел. – Однако что же означает эта квартира? Изнаночная сторона жизни магната? Проверка меня на всхожесть?» Таня задумалась. Дом родителей по сравнению с этой конурой показался ей оплотом чистоты и уюта.

«Во всяком случае, будет неестественно, если я все оставлю как есть и не спрошу у Филиппа, что означает такое запущенное жилище. Надо выяснить, долго ли он собирается в нем жить. А пока, – вздохнула Татьяна, – я должна купить продукты, постельное белье и... – она задумалась, чем бы украсить новое жилище... – куплю букетик цветов».

Когда через несколько дней Таня попала к Маше в отделение, она поняла, что старая квартира была чем-то вроде проходного теста. Как и то, что Филипп оказался нетребователен к еде и чистоте, но совершенно не переносил никаких перестановок. И Танина просьба выбросить старый «Саратов» оказалась для него трудновыполнимой. «Что же он хочет, чтобы я всю жизнь просидела среди этого старья?»

И в тот вечер, когда возвращалась с Азарцевым из больницы, Таня вернулась домой к маме с папой.

* * *

– Что, уже надоел старый любовник? – поинтересовался у жены Танин отец, узнав, что дочка собирается ночевать дома.

– Вася, я тебя прошу, ничего ей не говори, не мешай, она сама с собой разберется. – Танина мама опять накрывала на стол. – Пришла дочка к ужину – замечательно. Какая тебе разница, откуда она пришла?

– Воля у нее есть, умом бог тоже не обидел, что она болтается-то, как г... в проруби? Никак место в жизни себе не найдет.

– Насильно ты ее все равно не заставишь делать то, что она не хочет. Поживет с этим человеком, разберется сама, нужно ей это или нет.

– Так он, как я понял, не собирается на ней жениться?

– Как будто это главное, милый мой. Да если бы ты тоже не хотел на мне жениться, но сказал, поедем со мной в Москву так, я бы ведь поехала! Даже не раздумывая!

– Неужели бы поехала? – недоверчиво спросил Василий Николаевич. – А я-то, дурак, сразу жениться тебе предложил. Если б я знал, может, до сих пор бы холостяком ходил...

– Что, теперь жалеешь? – насмешливо спросила Танина мать, ставя на стол тарелку.

– Нет, не жалею. – Он взял руку жены и поцеловал. – Жалею, что очень быстро проходит жизнь.

– Но ты обещаешь не вмешиваться в Танькины планы?

– Послушай, у меня знакомые спрашивают про нее, а я даже не знаю, что сказать.

– А ничего не говори. Потерпи, может, еще все само рассосется! Одумается сама, или тот мужчина ее бросит... Надо быть гибче. Это как в науке: результат приходит на подготовленную мыслью почву. И потом, она жила без нас с тобой в чужой стране два года. А ты хочешь опять взять ее под свою опеку. Разве она вытерпит? С ее-то характером?

Отец вздохнул, вылез из-за стола, понес в раковину свою грязную тарелку. Как непросто сознавать, что из маленькой, хорошенькой и такой родной девочки вырос человек, которым он, ее отец, практически не может управлять!

– Может, мне этому старому козлу морду набить? – спросил он.

«Как бы он нам всем не набил», – хотела ответить жена, но сдержалась.

– Я думаю, это только усложнит проблему.

Весь вечер Таня была задумчивой и молчаливой. Родители не спрашивали ее ни о чем. Она поела и отправилась спать в детскую. «Как хорошо все-таки дома! Не хочу идти в ту вонючую конуру», – думала она, засыпая, про квартиру Филиппа.

А про Азарцева думала только, что муж у Валентины Николаевны оказался очень славный. И даже удивилась, когда на следующий день услышала его голос.

– Танечка, я умираю без тебя. Я хочу тебя видеть.

Она удивилась, но виду не подала и в тот же день назначила ему свидание. «Ничего, посидит еще один денек со своим холодильником», – с мрачным удовольствием подумала она про Филиппа.

И понеслось...

«Какой он забавный», – думала Таня про Азарцева.

«Какая она красивая, добрая, умная, – думал Азарцев. – Тина? Да, Тина. Она лежит в больнице, нужно к ней сходить».

Прошло уже три дня, а он не приходил к Тине, даже не звонил ей. На ее звонок только один раз коротко ответил, что очень занят и перезвонит потом, а потом сбрасывал входящие звонки от нее. Он не мог разговаривать с Тиной. Он просто не знал, как он будет с ней говорить. Куда бы он теперь ни шел, где бы ни работал, в глазах стояла только Таня, ее лицо, ее улыбка, весь ее облик – все другое исчезло из его сознания.

– Только ты мне ничего не говори, не рассказывай о себе, – просил Владимир каждый раз при встрече.

– Почему?

– Вдруг какая-то деталь промелькнет, и из-за нее все померкнет? Я не хочу ничего о тебе знать. Я только хочу тебя видеть.

– И все? – на третий день их знакомства неосторожно пошутила Татьяна. Он замолчал, а вечером предложил поехать к нему.

– Вечером я не могу. Ты же знаешь, я не сво...

– Молчи. Не можешь вечером, давай с утра.

Она удивилась.

– Хорошо. С утра. Но ты разве не работаешь?

– Работаю. Но могу позвонить, и мне оставят работу на вечер.

– А где ты работаешь?

– Не хочу говорить.