Читать книгу "Закон притяжения - Евгения Гордеева"

— Этот разбойник с тракта? — усмехнулась я. — И слова человека, который грабит в лесу людей, заслуживают Вашего доверия?

— Он честный ремесленник! — возразил кто-то из толпы.

— Возможно… если только ремесло его — грабёж и разбой! Кстати, напарником к нему подвязался какой-то Пьетро. Угу. Тот, у которого сегодня живот болит!

— А откуда ты знаешь, что у Пьетро болит живот, если сама не наслала на него порчу?! — ехидно поинтересовался толстяк

— Святой отец истину глаголет! — опять кто-то влез с репликой.

Отец? Да ещё и святой?! Да, в невероятный, точнее — вывернутый мир занесло нас… если этот неприятный тип, который своё чревоугодие даже не пытается скрыть, считается святым!

— Откуда знаю? — ухмыльнулась нагло. — Оттуда! У него живот скрутило как раз в тот момент, когда он в меня из старого арбалет целился!

— У Пьетро отродясь арбалета не было, — донеслось из толпы.

— Ага! У Пьетро не было арбалета, у Якобо нет кривого ножа! — вызверилась на толпу. — А я насылаю порчу на честных горожан!

— Арестовать её, — приказал толстяк стражникам. Я только было собралась возмутиться такому беззаконию, но следующая фраза, сказанная мужиком, заставила меня подчиниться. — Пусть маркиз Фармазотти сам с ней разбирается!

О! Вот и оказия…

Глава 11

— Константин, мы берем пленных?

— Пусть вынесет мусор и свободен.

'Моя прекрасная няня'

О, как я ошибалась, когда надеялась, что стражники приведут меня прямиком к господину Фармазотти!

Во-первых, оказалось, что маркиз на данный момент в своём замке отсутствует. По этой причине меня приволокли в небольшую крепость, именуемую монастырём. Стражники, сдав меня с рук на руки обитателям крепости, вызвавшими у меня смутное подозрение в ещё большей неадекватности, чем остальное местное население, удалились с явным облегчением. Я с удивлением рассматривала странных мужчин, живших здесь какой-то общиной. Они все были одеты в одинаковые чёрные мешковатые балахоны с капюшонами и подпоясаны верёвками. То, что они дружно стали креститься, меня уже не удивляло. Правильно, встретившись с настоящей ведьмой надо попросить защиты у своего бога. Только… вряд ли это им поможет. Ещё меня поразили их причёски. Лысину, которую я приняла за естественную плешь на голове толстяка, имели все, даже молоденькие пареньки. Вывод из этого следовал единственный, это их клановая причёска, надо сказать, весьма странная.

Насмотревшись на меня вдоволь, мужчины разбрелись по своим монастырским делам. Меня же препроводили в жуткую камеру, которая живо мне напомнила подземелье королевского дворца. Я непроизвольно поёжилась и с грустью вспомнила такой уютный стожок. Здесь же меня ожидала лишь старая перепревшая солома.

Во-вторых, как сообщил мне Святой отец Фабиано, тот самый толстяк, от меня, предварительно требовалось добиться признания в ведьмовстве и сношении с тёмными силами. А именно, с Сатаной, не знаю, кто этот господин. Так как не в чём признаваться я не собиралась, мне популярно объяснили, что завтра будут пытать.

Поразмыслив над предстоящим мне завтра перспективным времяпровождением, я выбрала тактику поведения. Не очень умная, злобная, невоспитанная девица с манией величия очень хорошо подходила на эту роль.

Ой, кого-то мне этот образ сильно напоминает! Надо припомнить выражение лица прототипа. Жозефина всегда выглядела дурой, как бы не пыжилась.

Разобравшись с завтрашней стратегией поведения, я решила поспать. Скинула плащ и сняла рюкзачок. Почему-то мои тюремщики его у меня не отобрали. Видимо приняли за горб. Достала камень с хранителем и тихо позвала.

— Гораций, выходи, давай… — ни какой реакции. — Ну, прости меня… я ведь живой человек, с нервами, с чувствами…

— А я, значит, бесчувственный, — раздался за моей спиной почти родной голос призрака.

— Прости, прости, прости! Простил?

— Да, моя королева! Я просто ждал, когда ты меня сама позовёшь… Петра, а где это мы?! — огляделся он, наконец.

— В монастыре, — буркнула виновато. — Меня арестовали и обещали отдать на суд маркиза Фармазотти. Но его пока нет в городе. Так что это моя тюрьма… в монастыре, в котором живут одни мужики.

— Мужики? А это не опасно? — забеспокоился за мою честь хранитель.

— Они меня боятся…

— Нет, лучше давай уйдём отсюда!

— Так я и собиралась! Потому тебя и позвала. Ты не побудешь тут за меня? А утром я вернусь. Очень надо попасть к этому маркизу!

— Побуду, — согласился Гораций. — А ты куда собралась?

— Ну, комнату я оплатила…

— Ты хочешь, что бы тебя прибили на месте разъярённые горожане, как сбежавшую ведьму?

— А ты откуда знаешь?

— Знаю! Идти в 'Синюю курицу' даже не вздумай! — 'Синий фазан', поправила его мысленно, но промолчала. — Возвращайся в стог! Там тебя, если будет опасность, Смелый предупредит.

— Хорошо. До завтра, Гораций! — спрятала камень хранителя под солому и помахала ему на прощанье.

— До завтра…

На рассвете я вернулась к Горацию, который ночью не терял времени зря и обследовал здания монастыря.

— Ну, мы и попали, — с сарказмом усмехнулся призрак. — Тут всё насквозь лживое! Говорят — пост, а сами окорока по своим кельям трескают! Считают себя монахами, а сами девок через потайные двери водят! Зато, чего я насмотрелся-а-а!

— Гораций! — одёрнула я хранителя, уж больно лицо у него стало скабрёзным. — Кто такие — монахи? Это здешние мужики себя так называют?

— Ага, — встрепенулся призрак. — Служители бога. Между прочим, у них обет безбрачия… хи-хи.

— Чего в этом смешного? Это же противоестественно! Закон природы гласит…

— Идут! — прервал меня Гораций. — Пока! — и скрылся в своём амулете.

Я едва успела сунуть камень в карман. Дверь камеры, заскрипев, открылась, являя мне всё того же господина Фабиано. Он побрызгал на меня водой и что-то зашептал, перебирая пальцами бусы, которые висели у него на запястье левой руки. Еле удержалась, чтобы не сказать толстяку, что уже умывалась сегодня. Он, тем временем, закончил перебирать бусины и уставился на меня несколько озадаченно. Я списала его удивление на свой цветущий, жизнерадостный вид. Ведь я не только выспалась, но и успела позавтракать, бесстыдно стащив в охотничьем домике кусок хлеба с сыром прямо из-под носа Мартины.

Однако, как в этом мире у меня бурно развиваются криминальные наклонности! Ты, Петенька, поосторожней! А то привыкнешь, и в своём родном мире примешься за старое. А там за преступление разговор короткий: лишение всего и вся, и карабкайся после отбытия наказания дальше, как получится!