Читать книгу "Ночной ураган - Кэтрин Коултер"

— Алек, пожалуйста, позвольте мне вернуться домой. Я прошу прощения за то, что шпионила за вами и Лорой. Честное слово, я никогда больше не буду делать этого, обещаю.

— Слишком поздно, Джинни, — выдавил он тихо и хрипло. — Все это чересчур далеко зашло. Я уже сказал, что не лишу вас невинности. Но твердо намереваюсь подарить наслаждение, которое может испытать только настоящая женщина.

— Нет! Не хочу! Это просто смехотворно! Такого просто не существует!

— Глупая девчонка! Поверьте, Джинни, вы потеряете разум и будете целиком и полностью принадлежать мне и покоритесь моей воле.

— Не желаю плясать под вашу чертову дудку!

— Жаль, но ничего не поделаешь.

Он снова улыбнулся и неожиданно сорвал с Джинни шерстяную шапку, швырнув ее в кучу одежды на полу. Потом вытащил шпильки и, запустив пальцы в волосы, расправил их и рассыпал по подушке.

— Гораздо лучше. Теперь никто не сможет спутать вас с мужчиной.

— Пожалуйста, развяжите меня, Алек.

— Ни за что, мистер Юджин. Вы сделали все возможное, чтобы унизить меня. Нет, я хочу держать вас в таком виде, чтобы уделить все внимание, на которое я способен, и впредь не беспокоиться, что вы уничтожите во мне мужчину.

Говоря это он погладил ее груди, лаская соски, пока они не затвердели крохотными камешками, потом провел по ребрам, сжал тонкую талию.

— Вы вовсе не тощая, — объявил он. — Ну а теперь позвольте мне немного изменить положение, дорогая Джинни. Мне хочется увидеть вас всю, а лучше всего это можно сделать, если устроиться между вашими бедрами.

Услышав столь оскорбительные слова, Джинни начала сопротивляться, но это не остановило Алека. Он раздвинул ноги девушки и оказался между ними.

— Нет, еще шире, — пробормотал он и согнул ее ноги так, что ее колени нависли над его ногами.

Джинни закрыла глаза. Это ужасный сон. Никто никогда не поступал с ней подобным образом. Конечно, нет, ты идиотка! Джинни на мгновение подняла голову, только чтобы заметить, как пристально он смотрит на нее, распростертую перед ним, совершенно беззащитную, обнаженную. Он просто дикарь, варвар! Английское аристократическое общество должно бы просто презирать его, выкинуть из своих рядов!

— Ты прекрасна, — шепнул Алек, и она почувствовала его пальцы, сильные теплые пальцы, нежно гладившие ее, там, внизу… раскрывающие ее… и Джинни поняла, что он глядит, глядит, не скрываясь.

— Прекратите это! Не смейте смотреть на меня!

Алек поднял голову:

— Но почему? Я хотел, чтобы твои ноги были широко расставлены, чтобы я мог исследовать тебя… если будет позволено так выразиться. Мужчине нравится знать, во что он впутывается. Всегда, а не только сегодня вечером, да будет тебе известно.

Джинни взвыла. Именно взвыла, другого слова не подберешь, подумал Алек, борясь с желанием заткнуть уши. Она в бешенстве и одновременно возбуждена, если судить по его богатому опыту, и испытывает двойственные чувства из-за того, что находится в его власти, — обстоятельство, которым Алек положительно наслаждался. Он осторожно, очень бережно проник в нее пальцем и услышал, как она со свистом втянула в себя воздух — внутренние мускулы судорожно сжались, охватив палец железным кольцом.

— Ты очень мала, Джинни. Восхитительно мала, и горяча, и…

Голос постепенно отдалился и стих. Палец скользил все глубже, очень медленно, но Джинни не было больно, наоборот, необыкновенное возбуждение росло с каждой секундой. Джинни не могла придумать, с чем сравнить это ощущение. Она застыла, напряженная, разъяренная, возбужденная, бедра не шевелились, но тело ждало… ждало…

Алек закрыл глаза, когда палец наконец наткнулся на тонкий барьер девственности. Он слегка нажал, но перегородка выдержала.

— Джинни, — пробормотал Алек, дюйм за дюймом вынимая палец, потом снова проник в Джинни, и она вскрикнула, поднимая бедра. Алек улыбнулся, глядя в ее лицо, понимая, насколько она ошеломлена, и это доставило ему больше наслаждения, чем он мог представить. Ошеломлена и теперь разочарована, потому что он остановился.

— Твой урок, — объяснил Алек и, нагнув голову, позволил пальцам запутаться в рощице мягких волос внизу живота, и в это мгновение она почувствовала, как его губы касаются влажных розовых лепестков, и едва не умерла от потрясения.

— Нет!

— Тс, — шепнул Алек, и его теплое дыхание заставило ее вздрогнуть и затрястись от непередаваемых невероятных ощущений, которые он ей дарил. Но она никогда раньше не думала о том, что делают мужчина с женщиной, когда ложатся в постель. Это было глубоко личным… нет, больше не личным, он целовал и ласкал ту часть ее тела, о существовании которой она словно не подозревала до сих пор. Но только до этой минуты.

О небо, это просто невозможно, невыносимо… Она внезапно поняла, что ее бедра сами собой поднимаются к его рту, что его руки скользнули под ее ягодицы, удерживая Джинни на месте.

— Очень мило, Джинни, — повторил Алек, и это теплое дыхание снова окунуло ее в приятное забвение. — Ты так сладка на вкус, так восхитительна, какой только может быть настоящая женщина.

Джинни не знала, что делать. Она почувствовала, что сдается. Будь Джинни полностью честна с собой, она бы уже давно сдалась, несколько минут, несколько дней назад, в то мгновение, когда впервые увидела его. Наслаждение накатывало на нее волнами, нарастая и стихая, омывая Джинни все с большей силой, именно в том месте, где его рот изучал ее, ласкал, втягивал в себя. Джинни знала, что сейчас влажна и почти раскалена и, не будь она настолько полна предвкушением того неведомого, что должно случиться, того ошеломительного, за познание которого она может отдать и сделать все, вплоть до убийства, приказала бы ему немедленно остановиться. Но вместо этого Джинни застонала. Снова застонала, выгибая спину. Ноги задрожали и мгновенно застыли.

— Вот так, Джинни, — пробормотал он, не прекращая гладить ее. — Расслабься немного, освободись. Вот так. Какой великолепный вкус… Я чувствую, как твои ноги напрягаются, сжимаются… Еще мгновение… а вот, как тебе это нравится?

Его палец снова скользнул в нее, до самого предела. Этого оказалось более чем достаточно.

Голова Джинни откинулась на подушку. Она вскрикнула, прерывисто, хрипло, не в силах сдержаться. Бедра свело судорогой, и она почувствовала первый спазм, такой неожиданной силы, что испугалась: нет, это пережить невозможно! Но почему-то Джинни было все равно. Она хотела лишь одного — чтобы эти слепящие конвульсии продолжались и продолжались… совсем как ее крики.

Алек пытался остаться равнодушным. Он взял ее. Она принадлежит ему и покоряется его воле, его силе. Он знал, что девушка будет помнить эту ночь до самого смертного часа, помнить, что именно он подарил ей небывалое наслаждение. Правда, и он не сомневался, что будет помнить ее лицо, пока не закроет глаза навеки. Но это не имело значения. Она принадлежит ему, и теперь он жаждал, больше всего на свете жаждал войти в нее, сейчас, в это мгновение вонзиться в нее и чувствовать, как она затягивает его в себя, все глубже и глубже, пока он не заполнит ее до конца, совсем, до отказа, хотел излить в нее свое семя.