Читать книгу "Выбор офицера - Алексей Гришин"

— Какие разговорчивые были тетки, — саркастически усмехнулся де Ри.

— Да, народ в трактире их долго терпел. Но далее. Кто видел трупы, а здесь это, видимо, относится ко всем, знает, что кисти мертвого человека после смерти скрючиваются в неплотный кулак, а у нас правая кисть с куском кружев была разжата. Кроме того, пальцы левой руки были зафиксированы посмертным окоченением, а правой разжимались практически свободно.

Я отпил вина, посмаковал его и продолжил:

— В результате получаем, что смерть наступила между восемью и одиннадцатью часами вечера от сильного и точного удара ножом в грудь. Сильного настолько, что каптенармус упал на спину и ударился головой о пол, возможно, потеряв сознание.

Сразу отметим, что кинжал хранился в оружейке и каптенармус был единственным человеком, кроме графа, кто мог его взять. Как вы знаете, оружие можно получить только в его личном присутствии.

Отсутствие следов борьбы, легкое разгибание пальцев правой руки и их раскрытое положение на момент начала осмотра свидетельствуют о том, что кусок кружевной ткани был вложен в руку пострадавшего через несколько часов после убийства.

Получается, что днем де Бомон прожужжал мне все уши о своей приязни к каптенармусу, потом пошел к его племяннице, пропустил вечернюю поверку, но затем ушел от нее, убил каптенармуса, вернулся к подруге, через несколько часов опять ушел, пришел на место преступления, оторвал кусок своих кружев и вложил в руку трупа, еще раз вернулся и миловался с племянницей жертвы до утра. Да еще убил фамильным кинжалом и оставил его в теле жертвы! Ну и кто в этот бред поверит?!

А ведь эта подстава могла сработать. Правда, исключая вложенный кусок кружев, но если честно — а обратил бы врач внимание на неравномерность трупного окоченения? Не уверен. Так что не отвертелся бы господин граф от приговора.

Я, конечно, мог напутать с определением времени смерти — все-таки я не врач, но не сильно. Но вот то, что пальцы трупа разгибали много позже того, как произошло убийство, — факт неоспоримый.

А дальше еще интереснее. Ведь племянница с дядей явно не жила — ну не спала же она в его постели. Да и следов постоянного присутствия женщины в его комнате никаких. Ни рюшечек, ни финтиклюшечек, ни женского белья. Чем же она зарабатывала на отдельное жилье? Явно не проститутка — об этом бы все давно знали. Швея или повариха? В ее возрасте можно быть лишь младшим подмастерьем, заработка которого на комнату не хватит, они жилье только в складчину снимают.

И оторвать кусок кружев ночью незаметно для графа могла, пожалуй, только она — остальные варианты кажутся чересчур заумными.

Так что она обязательно была связана с убийцей. И сбежать после преступления она не могла — люди Вашего отца, граф, перевернули бы всю Галлию, но выяснили, что никакой племянницы у убитого не было. В этом случае у суда появилось бы много ненужных преступникам вопросов. Так что прекрасная Колетт должна была умереть и, лучше всего, опять от Вашей руки, Филипп. А для этого Вас должны были к ней привести.

Поэтому и было принято решение о Вашем аресте. Только чтобы не дать Вам возможности покинуть замок. Кстати, как Вас заманили на ее квартиру?

— Этот, как его, Крис передал мне записку от Колетт с просьбой о немедленной помощи. Какая-то беда у нее случилась, а какая — она не написала.

— А почему вы с ним пошли не сразу к ней домой, а в трактир?

— Крис сказал, что Колетт просила подождать ее там. Трактир в этот день был закрыт, но хозяин пустил нас в зал.

— Вот как? И хозяин был один в трактире?

— Да, вся прислуга была распущена, даже вышибала. А что?

— А то, что Вам крупно повезло. Крис, видимо, специально забил черный ход, чтобы подняться к Колетт можно было только со стороны трактира. Если бы у нас не было ломика или мы бы попросту ломанулись в дом с главного входа, он убил бы Вас прямо в трактире.

А дальше, господа, все было просто. После того как под дверью Колетт я услышал еще один мужской голос, состав преступной группы стал ясен и все дальнейшие действия представляются очевидными.

По моему мнению, дело было так.

Перед Крисом была поставлена задача убить графа. Но не просто убить, а еще и скомпрометировать.

Для этого Крис завербовал каптенармуса, через которого подвел к Вам, Ваше Сиятельство, свою якобы племянницу — особу, безусловно, умную, хваткую и умеющую управлять мужчинами.

Зная через каптенармуса, что в воскресенье состоится традиционная пьянка курса, с которой Вы непременно сбежите к Колетт, он приказал ему принести Ваш кинжал, разумеется, не сказав зачем. Примерно в девять часов вечера, когда Вы должны были возвращаться в замок, Люк пришел за кинжалом и им же убил предателя. Таким образом, первая часть операции, казалось, была завершена — Ваше обвинение в убийстве подготовлено.

Но ночью Крис пришел к Колетт, возможно, чтобы сразу ее убить, а может, чтобы подготовиться к завтрашнему дню — не знаю, но он обнаружил у нее Вас и решил усилить доказательства вины. Он оторвал кусок кружев от Вашей рубашки, отнес его на квартиру жертвы и вложил в руку. И на этом прокололся. Так что преступника подвело отсутствие чувства меры — качества, необходимого истинному художнику (А это я уже за Шерлоком Холмсом повторил[30] и де Ри, судя по ехидной улыбке, понял.)

Затем Крис взял с комода бокал и выпил вина из стоявшей на столе бутылки, но не учел патологической страсти каптенармуса к чистоте. Прокол на самом деле небольшой, который вряд ли мог привести к провалу операции. Пил медленно, смакуя — иначе я не могу объяснить, откуда взялись капли вина на подоконнике. Оцените его выдержку, господа!

А наутро ему осталось только заманить графа на квартиру Колетт и убить обоих, представив дело так, что якобы граф убил племянницу вслед за дядей, а случайный прохожий убил его, пытаясь задержать. Как вам мои объяснения?

— А если бы меня арестовали до того, как Крис передал мне записку, или я отказался бы идти с ним? — спросил граф.

— Думаю, что в его плане было учтено все, в том числе и время, необходимое для обнаружения каптенармуса, осмотра места преступления и уже после этого для ареста. Не забывайте, что это я опознал кинжал, а ни меня, ни д’Оффуа там не должно было быть. Сколько времени искали бы хозяина без нас? Да и Вас он прекрасно изучил — не отказались бы Вы бежать на помощь прекрасной даме. Но и этот вариант Крис предусмотрел! Помните ту записку, якобы написанную Колетт? Он был готов просто организовать ее самоубийство, после чего приговор суда был очевиден.

— Вы страшный человек, барон, — де Фонтэн подошел и внимательно посмотрел мне в глаза. — Если вы способны распутать такой заговор, то какую же интригу можете закрутить сами?

— Не беспокойтесь, господин капитан. Любой литератор скажет Вам, что не всякий критик может быть писателем. А на что я способен — жизнь покажет. Вчера все кончилось хорошо, и слава Богу. Есть повод допить это прекрасное вино. Доклад закончил! Кстати, скоро и вечерняя поверка. Разрешите идти, господин полевой маршал?