Читать книгу "Римское владычество на Востоке. Рим и Киликия - Михаил Абрамзон"

С некоторыми жителями Киликии Цицерона связывала искренняя дружба. Особенно близко он сошелся с Андроном, сыном Артемона, из Лаодикеи. В этом городе наместник пользовался его гостеприимством. Позднее Цицерон просил наместника Азии 46 г. до н. э. пропретора Публия Сервилия Исаврийского принять Андрона под свое покровительство (Cic. Fam., XIII, 67).

Как наместник, Цицерон уделял большое внимание организации в вверенной ему провинции судопроизводства. Любопытен в этом отношении пассаж из одного его письма к Аттику, в котором упоминается практика приглашения судей (VI, 1,15)[166]. Термин peregrinis iudicibus означает судей неграждан, приглашаемых муниципальными властями из других общин или государств. Подобная практика получила широкое распростанение в эллинистическое время. Во многие греческие города присылались судьи из памфилийских городов — Атталии, Сиды и др. Следуя примеру Квинта Муция Сцеволы, наместник издал эдикт о принципах отправления правосудия в провинции. В первой главе документа говорилось об отчетах киликийских городов, о долгах, процентных ставках, долговых обязательствах, полномочиях откупщиков. Во второй главе — о завещаниях, владении, продаже имущества, назначении старшин общин. Главный принцип, которого придерживался наместник, — чтобы дела между греками разбирались на основании их законов, однако в сообразии с эдиктами, изданными в Риме. При этом Цицерон с сарказмом отмечает, что грекам кажется, будто бы они добились автономии, и это вызывает у них восхищение, а судить их между тем будут «сапожник Турпион» и «скупщик голосов Веттий» (Att., VI, 1,15). Сам наместник был хорошо знаком с элинистическим судопроизводством. Возможно, когда Цицерон вел суд, он соблюдал ту же процедуру, что и приглашенные судьи.

Цицерон старался облегчить и положение Кипра, входившего в состав его провинции. Так, он перестал взимать деньги с острова, который при Лентуле Спинтере и Аппии Клавдии был вынужден платить двести аттических талантов за постой солдат на зимних квартирах. Данные его распоряжения облегчили существование киприотов, составлявших клиентелу Марка Порция Катона, после того как тот в 58 г. до н. э. от имени римского народа вступил во владение островом (Cic. Att., VI, 1,5; Fam., XV, 4,15). Вместе с тем Цицерон запретил киприотам посвящать ему декреты, храмы и статуи (Cic. Att., V, 21, 7).

В феврале 50 г. до н. э. в ставку Цицерона в Лаодикее прибыл Марк Скапций и попросил его вновь предоставить ему должность префекта Кипра, которую он занимал в период наместничества Аппия Клавдия. Цицерон отказался это сделать, заявив, что не дает ее никому из дельцов[167] (он отказал в этом даже своему другу, всаднику Гаю Веннонию, и другу Аттика — Марку Лению), однако обещал помочь ему взыскать деньги с Кипра. Цицерон приказал коннице бывшего префекта Кипра Скапция покинуть остров, что вызвало возмущение последнего (Cic. Att., V, 21,10). Наконец, должники и их кредитор приехали в Тарс на суд наместника. Цицерон потребовал от саламинцев уплаты долга Скапцию и выслушал доводы должников. Саламинцы согласились уплатить долг в размере чуть меньше преторского сбора (за счет средств, предназначенных Цицерону в дар, от которого тот отказался). Скапций был не согласен с Цицероном, определившим эдиктом плату за ссуду в размере одной сотой с годичным приращением. Он предъявил постановление сената, изданное в консульство Гнея Корнелия Лентула Марцелина и Луция Марция Филиппа (56 г. до н. э.), и потребовал по четыре сотых. По данному постановлению наместник Киликии должен был судить на основании долгового обязательства.

Цицерон понял, что это грозило городу полным разорением, и еще раз исследовал обстоятельство подобной сделки. В ходе расследования вскрылись злоупотребления сената, нарушившего Габиниев закон (67 г. до н. э.) о запрещении давать займы провинциалам в Риме и преторам признавать такие долговые обязательства действительными. Ростовщики — друзья Марка Юния Брута — согласились нарушить закон и дать саламинцам деньги в долг под четыре сотых, если Брут убедит сенат сделать специальное постановление о безнаказанности и должников и кридиторов. Затем Габиниев закон был нарушен еще раз с другой стороны: поскольку он запрещал судебное разбирательство на основании долгового соглашения, ростовщики добились от сената еще одного постановления, предусматривавшего ответственность саламинцев по данному долговому обязательству. Был нарушен и закон Авла Габиния, запрещавший суд, если деньги были взяты таким образом. Скапций признался в этих нарушениях закона, но потребовал уплаты двухсот талантов, саламинцы же настаивали на ста шести. Еще раз произведя перерасчет долга саламинцев, Цицерон убедился в бессовестности Скапция и вынес постановление о том, чтобы тому заплатили только причитающуюся ему сумму (Cic. Att., V, 21,11–12; VI, 2, 6–8).

За время управления Киликией доходы Цицерона составили 2 млн 200 тыс. сестерциев; он сдал эти деньги в Эфесе откупщикам; все средства поступили к Помпею (Cic. Fam., V, 20, 9) и были истрачены на нужды армии. Цицерон оставил квестору Гаю Кальду деньги на год и вернул в казначейство 1 млн сестерциев, что вызвало недовольство его когорты, считавшей, что подобные деньги следовало бы раздать ей; соратники Цицерона видели в нем большего друга казначейств фригийцев и киликийцев, чем римского (Cic. Att., VII, 1, 6; 3, 8). Тем не менее Цицерон был непоколебим: он не использовал методы Аппия Клавдия для личного обогащения. Эти данные показывают, что наместник был способен получать доход от провинции до нескольких миллионов в год. Только продажа в рабство пленных жителей Пинденниса могла принести ему крупное состояние: население составляло несколько тысяч человек, а цена за раба была 500–1000 сестерциев. Цицерон сообщает, что рабы были проданы с торгов уже на третий день Сатурналий; к тому моменту выручка на торгах доходила до 12 млн сестерциев (Att., V, 20, 5). Не исключено, что вырученные деньги (или их часть) могли быть оставлены Цицероном для устроения триумфа[168]. Во всяком случае, средства для проведения триумфа у Цицерона имелись (Cic. Att., VII, 8, 5).

В письме к проквестору Гнею Канинию Саллюстию Цицерон подчеркивает, что намерен привести всю свою добычу в Рим и сдать представителям казны в Риме; что в Лаодикее будут предприняты все необходимые меры по обеспечению безопасности доставки всех казенных денег в столицу. Очевидно, Гней Каниний Саллюстий просил у наместника Киликии 100 тыс. драхм, но тот посчитал нужным напомнить ему, что всеми казенными деньгами распоряжаются префекты, а теми, которые отпущены на содержание когорты наместника, ведает квестор (Cic. Fam., И, 17, 4).

В конце февраля 50 г. до н. э. стало ясно, что надвигается война с парфянами. Их воинские формирования перезимовали в Киликии и поджидали прибытия самого царя Парфии — Орода II. Цицерону удалось договориться с Дейотаром, и тот обещал привести 12 000 пехотинцев (тридцать когорт по четыреста человек), вооруженных по римскому образцу, и 2000 всадников (Cic. Att., VI, 1,14).